Люди весны

Тогда то и появился на горизонте его старый товарищ. В студенческие годы они очень дружили, находили немало приключений на молодую, горячую голову. С тех пор жизнь разъединила их, Знан ушел с головой в работу и быт, а друг так и остался в памяти как символ бескомпромиссности, смелых идей и поиска ответов на вопросы. Каково же было удивление, когда однажды под вечер раздался стук в дверь, а на пороге предстал он, собственной персоной! Не просто пришел проведать старого товарища, а и принес надежду, которую тот уже потерял.

Оказалось, что его приятель и другие молодые люди приняли решение бороться за родину, не только на словах, как делали это другие, заняться этим серьезно. У них был некий план, для выполнения которого и нужен был Прилежаев. Надо ли говорить, что он согласился сразу и безоговорочно. Это был шанс не киснуть в углу, ропща на жизнь, а пойти в бой, ставки в котором были очень высоки.

План ребят основывался на том, чтобы донести до населения призыв к борьбе и открыть глаза на те процессы, которые происходили в масштабах целого народа. А это было не что иное как геноцид и колонизация. Но как донести до широкого круга свое послание? Они экспериментировали, обдумывали разные варианты, но в итоге сошлись на том, что нужно использовать сеть интернет, которая еще полностью контролировалась, как другие информационные каналы. Там можно было разослать тексты, видео, и другие материалы для множества пользователей. Сложность заключалась в том, что выходить в сеть из обычного компьютера было слишком рискованно, источник сигнала сразу бы обнаружили. Тем более, что начиная такую подрывную деятельность, им нельзя было находится в населенных местах. И вот здесь, сыграл свою решающую роль Знан. Он обратил внимание, что военные имеют переносные спутниковые устройства, из которых можно выходить в сеть практически из любого места. А если немного поэкспериментировать, то можно сделать сигнал сложно обнаруживаемым.

Почти месяц ушел на то, чтобы прилежаев под видом компьютерного специалиста получил доступ к штабу одного из военных подразделений, потом в одно прекрасное раннее утро, быстро упаковал в рюкзак нужное устройство и выскользнул с базы. Сработано было не идеально, поэтому пропажу сразу же обнаружили и отправили погоню. Но к счастью всё обошлось, и вот они вернулись с такой желанной добычей. Осталось только все подключить, чтобы создать свою первую передачу.

Знан смахнул пот с лица и потер нос. Задумчиво еще раз осмотрел компьютер, открытую спутниковую антенну. Нажал кнопку, экран замерцал. В этот момент, в помещение вошли еще двое парней, поздоровались. В повисшей тишине, он повернулся к стоящему у окна товарищу.

– Что ж, Барсов, всё готово. Обратишься к народу?

Глава 2. Стена неприятия

В редакции крупной антельской газеты «Аналетекс», было как всегда людно и шумно. Журналисты, редактора и прочая братия клацали кнопками на клавиатурах, громко делились мнениями и обсуждали новости. Лайтон Келвис вышел из лифта, не задерживаясь, направился к кабинету главного редактора. Его окликали, здоровались, но он лишь отмахивался – потом!

Постучал, толкнул дверь и зашел в кабинет шефа. Тот, вскинул глаза на вошедшего и казалось несколько замешкался.

– Привет, Болл! У меня есть сенсационный материал! – Начал Лайтон без предисловий. – Я только вернулся с Щедринии… - Он на мгновение умолк. – Точнее, с бывшей Щедринии. Все оказалось не так просто как мы думали. Ситуация более запутанная и откровенно попахивает колонизацией.

Болл Тортон, взмахом руки прервал журналиста. Снял, устало протер очки.

– Лайтон, ну что же сенсанционного? Все знают, что щедринцы сами призвали более развитых соседей, помочь наладить ситуацию в стране. Всегда бедственное государство, с низким уровнем жизни… Этого следовало ожидать…

Он не смотрел в глаза собеседнику. Келвис застыл, понимая, что его просто не хотят слышать. Потом подошел вплотную к боссу и облокотился на стол.

– Болли, что происходит? Ты же знаешь, что мой материал действительно сенсация… Разве я когда то подводил тебя? Послушай – у меня запись разговора президентов двух стран и главы военного альянса, на которой они хладнокровно решают судьбу целого народа. И это по твоему – маловажно?

Тортон, откинулся на спинку кресла и впервые посмотрел в глаза своему собеседнику.

– Не буду врать, было указание сверху не развивать тему по поводу Щедринии. Ты сам понимаешь, что это значит. Не волнуйся – ты получишь оплату за командировку в полной мере, плюс компенсацию всех расходов. Но прошу, оставь это дело и больше не вспоминай.

Келвис несколько мгновений смотрел в лицо коллеги. Потом молча повернулся к входу. В дверях обернулся.

– Знаешь, Болл, я уважал тебя… Считал человеком, который борется за истинность информации, какой бы неприглядной она не была. Я был там, я видел, как рушатся людские жизни, а политики безнаказанно осуществляют на их костях свои планы. Да что там, я сам чуть не погиб, выбираясь с этого осиного улья… Но здесь, в удобном кресле, эта, с таким трудом добытая правда, оказалась никому не нужна. Что же, тебе этим жить. – Он сделал шаг их кабинета.

– Лайтон, постой! Ну, подожди ты, вернись. – Редактор встал и нервно зашагал по кабинету. – А что ты мне предлагаешь? Даже если я позволю разместить твою статью, тем самым потеряв работу. Что это изменит? Ты понимаешь, что никого не взволнует информация, добытая соотечественником корреспондентом, в тот момент, когда в самой Щедринии все тихо? Чем мы оперируем, на чем основываемся? Скажем, что щедринцев уничтожают? Лишают их крыши над головой? Но почему, они сами молчат? Где общественное мнение, где акции противостояния? Что мы имеем – краткий военный конфликт, бессмысленный по своей сути, а потом тишину и мир. Народ молчит. Щедринцы бездействуют как всегда. Ты понимаешь, всё как обычно?!

Журналист стоял в задумчивости. Ему как опытному сотруднику было понятно, что шеф прав. Не хотелось признавать, но большому счету – это было именно так. Болл перестал шагать.

– Знаешь что… Если народ Щедринии внятно выразит свой протест против существующей ситуации, хоть как-то даст понять, что готов бороться… Я буду первым, кто отнесу твою статью на печать. Даже если это будет конец моей карьеры. Понимаешь?

Келвис кивнул головой и вышел.

Домой, где его ждал Алекса Дружинин, он пришел в мрачном и задумчивом настроении. Его товарищ, который преодолев массу опасностей и трудностей, смог вернуть журналиста на родину, встал при его появлении. Он молчал, пока Лайтон наливал себе в стакан виски и рассеяно отпивал. Поймав на себе его взгляд, он отрицательно помотал головой, давая знак, что ничего не получилось. Алекса откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Наконец он нарушил затянувшееся молчание.

– Произошло то, чего мы боялись? Твою статью отказываются печатать?

Журналист сделал глубокий глоток и утвердительно кивнул.

– Да, редактор неоднозначно намекнул, что подобная информация не должна выходить в свет.

– И как нам быть? Неужели все жертвы были напрасны? Неужели я покинул Вестану зря, я до сих пор не знаю ее судьбы!

Лайтон не отвечал, наблюдая через окно за вечерним городом. Наконец, собравшись с мыслями, тихо и размеренно начал.

– Алекса, мне очень жаль Вестану. Мне неприятно и тяжело осознавать трудности и лишениях, которые понесли другие не чужие мне люди. Но, сейчас я хочу заглянуть правде в глаза. Пришло время откровенного разговора, хочу быть предельно честен.

Мы говорим о вашей нации – щедринцах. О всем том, что происходило и происходит с вашим народом. Сейчас, мы пытались помочь ему, помочь людям справится с этой тяжелой ситуацией, в которую их втянули. Но.. Здесь есть одно очень веское «но»… - Он остановился, снова собрался с мыслями.

– Понимаешь, в данном случае мы выступаем для людей этакими защитниками, «покровителями», которые увидев ситуацию, вмешиваются и помогают. Но действительно ли это надо сейчас вашему народу? Посмотри, и ты увидишь что подобная ситуация повторялась в истории снова и снова. Люди всегда ждали помощи со стороны, силы, которая бы пришла и без их участия расставила все по местам. Они всегда роптали на власть, протестовали против нее, но не имели ни малейшего понятия, как самим изменить ситуацию. Собирались на митинги, демонстрации, выкрикивали лозунги, на самом деле не понимая чего же они требуют и хотят на самом деле. Это были лишь поводы возмутиться, «выпустить пар», обвинить всех и вся в своих бедах.