Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги
Шрифт:
Однако все исполненные предосторожности оказались излишними. Британско-французский флот вскоре ушел от Кронштадта, а Бриллиантовая комната в Зимнем дворце получила новые витрины.
За время жизни семьи Николая I в Зимнем дворце произошло множество событий. Обычная мозаика складывалась из значимых событий общегосударственного характера и мелких «осколков», присутствующих в жизни каждой семьи. Говоря о «мелочах», обратимся к довольно актуальному ныне вопросу: какую воду пили в Зимнем дворце?
Это далеко не праздный по тем временам вопрос, поскольку, как это ни удивительно, но брюшным тифом переболели почти все Романовы. Некоторые и умерли от этой болезни, которая сегодня считается болезнью военного времени или болезнью «немытых рук». Как правило, источником заражения становилась вода. Если в XVIII в. Нева еще справлялась с отходами растущего города, то в XIX в., с учетом того, что все отходы и нечистоты без всякой очистки сбрасывались в Неву и каналы, употребление невской воды становится важнейшим фактором риска.
Стакан некипяченой воды, видимо, привел к смерти императора Александра I, много позже та же некипяченая вода стала причиной смерти П. И. Чайковского и сестры В. И. Ленина
Что касается воды, которую пили в Зимнем дворце первые лица, то имеются два взаимоисключающих свидетельства. Так, в воспоминаниях современника упоминается, что императрице Александре Федоровне регулярно привозили в Ниццу, где она проходила очередной курс лечения, бочонки с невской водой, поскольку ее не устраивала местная вода: «…из Петербурга каждый день особые курьеры привозили бочонки невской воды, уложенные в особые ящики, наполненные льдом» [199] . С другой стороны, эту версию опровергает фрейлина М. П. Фредерикс, утверждавшая, что бочонки с невской водой не присылались императрице из Петербурга, поскольку она «ее никогда в рот не брала, живя даже в Петербурге. Ее Величество употребляла постоянно зельтерскую воду – здоровья ради» [200] . То есть мы имеем одно из самых ранних свидетельств об употреблении первыми лицами империи ныне столь привычной бутилированной воды.
199
Эвальд А. В. Рассказы о Николае I // Николай Первый и его время. Т. 2. М., 2000. С. 274.
200
Фредерике М. П. Из воспоминаний баронессы М. П. Фредерикс. С. 71.
Архивные документы подтверждают версию М. П. Фредерикс. К концу 1830-х гг., видимо, сложилась устойчивая практика оптовых закупок питьевой воды во Франции, которую ежегодно бутылками упаковывали в ящики и доставляли в Зимний дворец. Согласно справке, «ежегодно для Государя Императора выписывалось из Парижа по 24 дюжины „Альпийской воды“, которая доставлялась сюда с открытием навигации. Вода хранилась в кладовой П. М. Волконского, откуда и выдавалась по требованиям камердинера Его Величества Гримма» [201] . Очень характерная деталь – «личная вода» императора хранилась «в кладовой» министра Императорского двора в стеклянных бутылках. Эта вода поступала в Зимний дворец несколькими партиями. Например, в апреле 1847 г. заказали 12 дюжин бутылок «Альпийской воды», потребовав «выслать сие первым пароходом из Гавра». 27 мая 1847 г. заказали еще 12 дюжин бутылок воды с требованием доставить ее в Петергоф. В декабре 1848 г. заказали 20 дюжин бутылок «Альпийской воды».
201
РГИА. Ф. 472. Оп. 17 (2/934). Д. 31. О выписке из Парижа для Его Величества 12 дюжин бутылок Альпийской воды. 1847–1855 гг. Л. 85.
Подобные заказы поступали и на половину императрицы Александры Федоровны. Например, в марте 1855 г. вдовствующая императрица повелела передать на ее половину «весь запас альпийской воды, оставшийся после Государя Императора», составлявший «67 дюжин и 8 флаконов альпийской воды», то есть всего 812 бутылок («флаконов») [202] . Таким образом, уже в то время «из-под крана» российские императоры воду не пили.
Кроме питьевой воды, в Зимний дворец доставляли и специально приготовленную для Александры Федоровны морскую соль, которую добавляли в воду во время приема ванн. Соль стали выписывать после посещения императрицей в 1845 г. Италии. За 1848 г. «по высочайшему повелению» в Петербург из Палермо доставили «по прежним примерам» 2800 фунтов морской соли (1145 кг), приготовленной «доктором Баталья для ванн Государыни Императрицы».
202
РГИА. Ф. 472. Оп. 17 (2/934). Д. 31. О выписке из Парижа для Его Величества 12 дюжин бутылок Альпийской воды. 1847–1855 гг. Л. 122.
Э. П. Гау. Ванная императрицы Александры Федоровны. 1870 г.
Соль для императрицы обошлась в 658 неаполитанских дукатов [203] . В 1849 г. заказали еще 2500 фунтов соли (1022 кг).
Настоящим потрясением для всей семьи Николая I, да и для сотен людей, населявших императорскую резиденцию, стал пожар Зимнего дворца 17–18 декабря 1837 г. О причинах пожара и попытках его тушения написано в другой моей книге [204] . А мы обратимся к камерфурьерскому журналу «по половине Государя Императора Николая Павловича» за декабрь 1837 г., где в деталях зафиксированы все обстоятельства тех трагических дней.
203
РГИА. Ф. 472. Оп. 3. Д. 659. Л. 1. Об уплате денег за морскую соль для ванн Государыни Императрицы и об апельсиновых деревьях. 1849–1850 гг.
204
Зимин И. В. Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762–1917.
М., 2012.9 декабря 1837 г. семья Николая I на санях возвратилась из Москвы, с радостью оказавшись в своих комнатах в северо-западном ризалите резиденции. Началась обычная размеренная жизнь, с многочисленными обязанностями, суетой, радостями и печалями. 12 декабря император отправился в Царское Село «к слушанию панихиды по Государю Императору Александру I». На обратном пути он заехал в Казанский собор, где приложился к иконе «Казанской Божией Матери», после чего вернулся в Зимний дворец. В 10 часов вечера в Зимний дворец приехал великий князь Михаил Павлович, он остался к ужину, поданному «в Розовой комнате». Вместе с родителями на ужине присутствовали старшие дочери – великие княжны Мария и Ольга и подруга императрицы баронесса С. Фредерикс. 14 декабря состоялся традиционный высочайший выход в Малую церковь «к слушанию молебна с коленопреклонением за прекращение бунта бывшего 14 декабря 1825 г.» [205] .
205
РГИА. Ф. 516. Оп. 1 (120/2322). Д. 138. Л. 15. Журнал камерфурьерский. Декабрь 1837 г.
А. Х. Бенкендорф
A. И. Чернышев
Утро в пятницу 17 декабря 1837 г. для Николая I началось как обычно. В 9 часов он начал принимать доклады. Сначала докладывали «силовики»: военный министр граф А. И. Чернышев и начальник III Отделения и Отдельного корпуса жандармов генерал-адъютант граф А. Х. Бенкендорф, а затем император принял доклад министра Императорского двора П. М. Волконского.
Далее последовали рапорты военного генерал-губернатора Санкт-Петербурга графа П. К. Эссена, коменданта П. П. Мартынова и обер-полицмейстера С. А. Кокошкина.
Далее, «во 2 часу Его Величество выезд имел в санях прогуливаться несколько по городу». Обед на 8 персон подавался «в библиотеке Государыни Императрицы». Вечером (19 ч. 35 мин.) Николай I с супругой «выезд имел в Большой Каменный театр, в ложе при представлении российскими актерами пьесы». Шла опера «с балетом» «Баядерка», в спектакле танцевала знаменитая Тальони. Однако привычная жизнь в «старых стенах» закончилась вечером 17 декабря 1837 г., когда, как записано в камер-фурьерском журнале, «Зимний дворец начал гореть» [206] .
206
В придворном фольклоре имелись легенды, связанные с «пожарными» шутками. Так, по одному из таких преданий, в день 1 апреля император Александр I решил подшутить над комендантом П. Я. Башуцким и заявил тому, что прошлой ночью с Сенатской площади украли монумент Петру Великому. Перепуганный комендант отправился к памятнику, но вскоре вернулся и начал радостно докладывать императору: «Успокойтесь, Ваше Величество! Монумент целехонек, на месте стоит! А чтобы чего на самом деле не случилось, я приказал к нему поставить часового». Все расхохотались, а император поздравил Башуцкого с 1-м апреля. Через год в ночь на 1 апреля Башуцкий разбудил императора и доложил, что во дворце начался пожар. Император быстро оделся и поинтересовался, где и что горит. Башуцкий был очень доволен своим розыгрышем и поздравил императора с 1-м апреля. Александр Павлович не оценил шутку и сурово сказал: «Дурак, любезнейший, и это уже не первое апреля, а сущая правда».
П. М. Волконский
П. К. Эссен
По свидетельству начальника внутреннего караула по Зимнему дворцу корнета лейб-гвардии Конного полка барона Э. И. Мирбаха, уже в 8 часов вечера в Фельдмаршальском зале стоял такой дым, что он приказал караульным, которые не имели права покидать посты, присесть на корточки и закрыть двери в Петровский зал и в Малый аванзал: «В зале стояла такая мгла, что сквозь нее не видно было даже уже лампы, и люди, одною рукою отмахиваясь от дыма, другою зажимали себе рот, ожидая дальнейших приказаний» [207] . Тем не менее караульные постов не покидали, пока их не вывели в Малый Аванзал, но и оттуда пришлось уйти, поскольку на чердаке уже горел потолок.
207
Рассказы очевидцев о пожаре Зимнего дворца в 1837 году // Русский архив. 1865. Кн. 2. С. 1197.
Именно в театре «Государя Императора известили через дежурного флигель-адъютанта Лужина, что в Зимнем Дворце Фельдмаршальское зало начало 25 минут 9 часа гореть, по каковому случаю Его Величество прибыл из театра в 9 часов во дворец и проходил к обозрению пожара» [208] .
Император Николай Павлович, прибыв в Зимний дворец, прежде всего прошел в детские комнаты и приказал немедля вывезти из Зимнего дворца своих детей. Затем он направился к эпицентру пожара, для того чтобы лично составить представление о его масштабах.
208
РГИА. Ф. 516. Оп. 1 (120/2322). Д. 138. Л. 16. Журнал камерфурьерский. Декабрь 1837 г.