Людоед, который объелся (сборник)

— Чем могу служить?

— Мы ищем комнату мистера Катлера.

— Проходите прямо,— сказала женщина.— Я — Лесли Катлер. Присоединюсь к вам, как только кончу разговор.

— Благодарю вас.

Карелла подошел к ореховой стене и постучал в стену там, где, по его предположениям, могла бы находиться дверь.

Мужской голос ответил:

— Входите!

Артур Катлер был мужчина лет сорока, с прямыми, очень светлыми волосами, как у Сони Тафтса, ростом не менее шести футов четырех дюймов. Его мощную фигуру с хорошо развитой мускулатурой облегал темносиний костюм.

— Входите, джентльмены,— сказал он, поднявшись навстречу вошедшим и с улыбкой протягивая руку. Голос у него был низкий. Карелла и Клинг подошли к столу и обменялись с Катлером рукопожатиями. Рука у него была твердая и сильная.

— Пожалуйста, присаживайтесь.— Катлер указал на кресла по обе стороны стола.— Вы пришли по поводу Тинки...

— Да,— ответил Карелла.

— Ужасная история. Вам не кажется, что это дело рук какого-то ненормального?

— Не могу сказать, - ответил Карелла.

— Но это вполне возможно, как вы считаете? — обратился Катлер к Клингу.

— Не знаю.

— Мистер Катлер, мы пришли узнать все, что вам известно об этой девушке,— объяснил Карелла.— Нам кажется, агенты обычно многое знают о тех людях, которых они...

— Да, это так,— прервал его Катлер.— А особенно это касается Тинки Сакс.

— Почему именно Тинки?

— Да потому, что это мы, в сущности, сделали ей карьеру.

— Как давно это началось?

— О, не менее десяти лет назад. Ей было всего девятнадцать, когда она пришла к нам впервые. А ей исполнилось... дайте сообразить... да, ей исполнилось тридцать в феврале. Да. Пожалуй, одиннадцать лет назад, так будет точнее.

— Какого числа в феврале? — спросил Клинг.

— Третьего,— ответил Катлер.— Она немного работала моделью на побережье перед тем, как подписала с нами контракт. Но там она мало чего добилась. Зато мы рекомендовали ее во все крупнейшие журналы — «Силуэт»,

«Арфист», «Мадемуазель»... Хотите знать, сколько зарабатывала Тинка Сакс?

— Сколько же? — спросил Клинг.

— Шестьдесят долларов в час! Умножьте эту цифру на восемь или десять часов в день, и вы получите что-то около ста или ста пятидесяти тысяч долларов в год.

Катлер замолчал.

— Это куча денег. Больше, чем зарабатывает президент Соединенных Штатов.

— И без всяких неприятностей,-— добавил Клинг.

— Мистер Катлер,— спросил Карелла,— когда вы видели Тинку в последний раз?

— В пятницу, во второй половине дня.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее.

— У нее был сеанс в пять часов, и она забежала сюда около семи, чтобы забрать почту и проверить, нет ли телефонных сообщений. Вот и все.

— А они были? — спросил Клинг.

— Кто «они»?

— Телефонные сообщения?

— Я сейчас не помню. Секретарша, как правило, записывает все сообщения, лишь только они получены. Вы, вероятно, уже видели нашу фотостенку?

— Да,— кивнул Клинг, вспомнив одну из стен бежевого загона,

— Так вот, этим занимается наша секретарша. Если хотите, я справлюсь у нее. Хотя я сомневаюсь, что эти записи остались...

— А почта Тинки Сакс?

— Не знаю, получила ли она что-нибудь в тот день. Хотя... подождите минутку... Я помню, она перебирала какие-то конверты, когда я выглянул из кабинета, чтобы поболтать с ней.

— В котором часу она ушла отсюда? — спросил Карелла.

— Примерно в четверть восьмого.

— У нее был еще сеанс?

— Нет, она собиралась домой. У нее ведь дочь, вы, наверное, знаете. Девочка пяти лет.

— Да, знаю,— ответил Карелла.

— Так вот, она и собиралась домой.

— Вам известно, где она жила? — спросил Клинг.

— Да.

— Где?

— На Стаффорд-Плейс.

— Вы бывали у нее?

— Разумеется.

— Как по-вашему, сколько времени требуется, чтобы добраться отсюда до ее дома?

— Не больше пятнадцати минут.

— В таком случае Тинка должна была быть дома примерно в семь тридцать, если она действительно направилась отсюда домой.

— Думаю, что гак.

— Она вам сказала, что идет прямо домой?

— Да. Впрочем, нет, она сказала, что хочет купить несколько пирожных, а потом пойдет домой.

— Пирожные?

— Да. На этой улице есть магазин, где продают исключительно вкусные пирожные. Многие наши манекенщицы покупают там и сладости.

— Она вам. не сказала, ждет ли кого-нибудь в гости вечером?

— Нет, своими планами на вечер она не делилась.

— Ваша секретарша не знает? Может, среди телефонных сообщений для Тинки было что-нибудь относительно этого вечера?

— Не знаю. Но мы ее можем об этом спросить.

— Да, пожалуйста, если можно, — сказал Карелла.

— А как вы сами собирались провести вечер в пятницу, мистер Катлер?
– - спросил Клинг.

— Я сам?

– - Да.

— Что вы имеете в виду?

— Когда вы ушли из бюро?

— А почему это вас интересует?

— Вы были последним, кто видел ее живой,— ответил Клинг.

— Нет, это убийца был последним, кто видел ее живой,— поправил его Катлер,— и, если верить газетам, ее дочь. Так что я и в самом деле не могу понять, каким образом мои собственные планы на вечер могут относиться или вообще как-то быть связанными с ее смертью.

— Может быть, вы и правы, мистер Катлер,— сказал Карелла.— Но я уверен, что вы понимаете, как нам необходимо проверить каждую версию.

Катлер нахмурился. Карелла теперь вызывал в нем не меньшую враждебность, чем Клинг. С минуту он колебался, потом недовольно сказал:

— Мы с женой ужинали в «Трех копнах» с несколькими друзьями.— Помолчав, он язвительным тоном добавил: — Это французский ресторан.

— В котором часу это было? — спросил Клинг.

— В восемь вечера.

— А где вы были в девять?

— Еще ужинали.

— А в половине десятого?

Катлер вздохнул и сказал:

— Мы ушли из ресторана лишь в начале одиннадцатого!

— Что вы делали после этого?

— Послушайте, это в самом деле так необходимо? — нахмурился Катлер.