Людоед
Шрифт:
— Дело сделано.
— Вижу, — кивнул я, продолжая наблюдать за происходящим из нашего закутка.
Маэстро Салазар озадаченно хмыкнул и спросил:
— И чего ждем?
— Не наступать же им на пятки!
— Ты на Уве посмотри! Он же еле плестись будет!
— А чего я? — встрепенулся паренек и вскочил на ноги, но надолго этой бравады не хватило; почти сразу он покачнулся и оперся о стену.
— Вот видишь! — фыркнул Микаэль.
Уве отмахнулся и уставился на меня во все глаза.
— Что же это получается: вы натравили бунтовщиков на миссию братьев-герхардианцев?
— Полагаешь, черно-красные стоят над
— Их должны судить!
— В самом деле? И кому поверит высокий суд: добрым братьям или малолетним уличным воришкам?
Уве нахмурился:
— Но могут пострадать невиновные!
— Могут, — признал я, — но Господь наш Вседержитель в великой милости и мудрости своей примет души невинно убиенных праведников на небесах.
Маэстро Салазар при этих словах чуть не прыснул со смеху, лишь в последний момент успев зажать ладонью рот. Да и Марта посмотрела на меня… странно. А Уве так и вовсе лишился дара речи. Чем я и воспользовался:
— Хватит терять время! Идемте!
И мы выдвинулись к Грёнтквартиер в арьергарде бунтовщиков. Шайки грабителей и мародеров спешили убраться с дороги столь многочисленного отряда, и на этот раз пробираться глухими задворками и отсиживаться в подворотнях не пришлось. Впрочем, мятежники и сами оказались не прочь поживиться чужим имуществом. И не только имуществом.
Парочка отставших от банды головорезов вломилась в один из домов и прямо на пороге разложила отчаянно визжавшую горожанку. Микаэль парой выверенных уколов отправил насильников к праотцам, нагнал меня и зашагал рядом, насвистывая под нос какую-то веселенькую мелодию. Его настроение подобно маятнику безостановочно качалось от глухой меланхолии к безудержному азарту и обратно. Вот ведь непостоянная личность!
Мне-то самому было паршиво, и поводов для улучшения настроения в обозримом будущем не предвиделось.
К началу штурма мы опоздали, но могли бы не торопиться вовсе. Мятежники попытались выбить ворота невесть где раздобытым бревном, и добрые братья расстреляли их из арбалетов как куропаток. Теперь у входа в миссию валялось на полдюжины тел больше, только и всего.
Маэстро Салазар язвительно рассмеялся:
— Так себе план, да?
Я не стал впадать в грех уныния и посмотрел на Вайдо.
— Никто не выходил! — уверил меня мальчишка и протянул руку. — Монету гони!
— Заплати ему, — попросил я Микаэля и вновь обратил свое внимание на обитель герхардианцев, затем сплюнул под ноги и заявил: — Стоим, ждем!
— Уже дождались, — скривился маэстро Салазар.
И точно — за нашими спинами мелькнул отсвет факелов, и послышался хриплый голос:
— Кто такие?
Микаэль расправил плечи и потянул из ножен шпагу.
— Тихо! — окоротил я помощника и крикнул: — Ключ и меч! — Но ладоней от пистолей, впрочем, убирать не стал.
Пятеро молодчиков в кольчугах и коротких кожаных куртках приблизились с нескрываемой настороженностью, даром что пока держали клинки одинаковых пехотных тесаков опущенными к земле. Верховодивший среди них верзила с переломанным носом и свежей царапиной на щеке обвел нас внимательным взглядом и лишь после этого соизволил произнести должный отзыв.
— Золото и лазурь! — объявил он с некоторой даже ленцой и потребовал объяснений: — Вы чьи?
— От Рыцарского холма идем, —
вперед меня успел сказать маэстро Салазар.— И как там?
— Тихо пока, вот и решили глянуть, как здесь дела.
Верзила понимающе рассмеялся.
— Боитесь, без вас селедок выпотрошат? Бык, доложи об этих мастеру Свантессону. Пусть в первую волну идут, раз так до золота охочи!
Крепкий малый шагнул из переулка, и тут же в стену над его головой угодил арбалетный болт. Как видно, внимание братьев привлек факел в руке бунтовщика.
— Куда?! — рявкнул верзила. — В обход давай, балда!
Вот тут и выяснилось, что я совершенно напрасно поставил крест на воинских талантах предводителя бунтовщиков. Из выходивших к Железному двору переулков и подворотен разом выплеснулись приведенные мастером Свантессоном головорезы, и бежали они отнюдь не беспорядочной толпой. Крепкие парни в первых рядах тащили снятые с петель двери, спешившие за ними подельники несли длинные лестницы.
Кто-то вскрикнул, кто-то упал, но в основном болты и пули застревали в досках и не причиняли атакующим никакого вреда. Да и стрелки бунтовщиков времени зря не теряли и брали на прицел мелькавших в окнах миссии братьев. Быть может, особыми успехами они похвастаться и не могли, зато предельно усложнили жизнь защитникам.
Достигнув ворот, мятежники вмиг забрались наверх и накинули на заостренные штыри какие-то ковры, но только полезли во двор, их тут же снесла оттуда вспышка ослепительного сияния. Даже на таком расстоянии перетряхнувшая незримую стихию судорога отдалась в затылке болезненной ломотой, а с ворот и лестниц на землю и вовсе посыпались обугленные и дымящиеся тела. Перепуганные бунтовщики разбежались по окрестным переулкам. Атака захлебнулась.
Но так показалось лишь поначалу. Во всеобщей неразберихе полдюжины стрелков с помощью лестниц и веревок успели забраться на крышу миссии и принялись методично отстреливать засевших во дворе братьев. Второй натиск на ворота не заставил себя ждать, только на этот раз бунтовщики для начала пробегали по нарисованной бородатым ритуалистом схеме, и атакующие заклинания добрых братьев стекали с них, не причиняя никакого вреда, шипели на камнях и плавили брусчатку.
Кто-то спрыгнул во двор, зазвенели клинки, створки ворот дрогнули и слегка разошлись. В них тут же вцепились десятки рук, потянули и распахнули настежь. Смутьяны ворвались в обитель, началась жестокая рубка.
— Вперед! — во всю глотку завопил верзила и ринулся в атаку. Троица приглядывавших за нами головорезов устремилась вслед за предводителем.
Вайдо вмиг растворился в тенях, будто его и не было. Рисковать нежданно-негаданно свалившимся на него богатством мальчишка не собирался.
Я лишь усмехнулся и сказал:
— Стоим, ждем.
— Но магистр! — охнул Уве в непритворном испуге. — Не собираетесь же вы участвовать в штурме обители!
Микаэль с довольным видом хохотнул:
— Для этого все и затевалось!
— Но это же бунт! Нас всех повесят!
— Бери выше, Уве, — подмигнул моему слуге маэстро Салазар. — За сегодняшнюю ночь мы заработали самое меньшее на колесование!
— Магистр!
Я вздохнул:
— Никто ничего не узнает, Уве, если ты ничего никому не скажешь. И потом, я не собираюсь причинять вред братьям. Я просто не могу пройти мимо творящегося беззакония, это было бы… неэтично. Постараюсь спасти хоть кого-нибудь!