Людоеды в Петербурге. Новые красные против новых русских

Дважды побывав в этой тюрьме нелегально, теперь он с неподдельным интересом осматривал ее ворота, сторожевые посты, чисто прибранный внутренний двор.

Не испытывал он и страха перед тюрьмой, так хорошо знакомого всем, кто попадал туда впервые. Рассказы бывалых об избиениях, о мужеложстве, о групповых сексуальных надругательствах над заключенными его не волновали. У него была не та статья, которая вызывала всеобщее половое возбуждение зэков, а самое главное — его ждал могущественный «вор в законе» Иван. Поэтому Влад ехал в тюрьму вполне спокойно.

Он попал в камеру, где вместо четырех содержалось двенадцать заключенных. Ни на что не похожий смрад тюрьмы мгновенно впитался в его одежду, волосы и кожу.

Учуяв прибытие новенького, обитатели камеры зашевелились, разглядывая его. С не меньшим интересом Трюкач рассматривал их бледные, лишенные солнца лица. «Интересно, на кого из них я буду похож через полгода?» Тоска тысяч узников, въевшаяся в стены тюрьмы за долгие годы ее существования, начала выделяться, отравляя мозг Влада.

— Не весело тут у вас, ребята, — неудачно пошутил он, задев какие-то болезненные струны зэковских душ.

— А ты развесели, — лысый головастый здоровяк, поигрывая мускулами, выпирающими из-под грязной майки, начал угрожающе приближаться к нему.

Влад слышал, что в первый же день пребывания в тюрьме новичка избивают всей камерой. Если после этого он бежит жаловаться начальству, его продолжают третировать и дальше. Если нет — тоже могут продолжить избиение, но могут и принять в стаю.

Здоровяк приблизился и неожиданно, как ему казалось, ткнул два пальца в глаза Влада. Для человека менее искушенного его выпад действительно оказался бы неожиданным, но не для Трюкача. Перехватив один из пальцев в полете, он рванул его на себя и вниз. Раздался хруст переламываемого сустава и душераздирающий вопль.

На помощь здоровяку с нар посыпались сокамерники. «Как павианы с дерева на крик вожака», — успел подумать Влад. Уперевшись спиной в стену, он левой ногой ударил первого из нападавших. Схватившись за живот, тот согнулся, загородив собой узкий проход.

— Ша! — Повелительный окрик остановил только что начавшийся «мультик». Все замерли. С нар, притулившихся к батарее и, видимо, считавшихся привилегированными, поднялся человек со шрамом над левой бровью. Трюкач узнал в нем своего проводника. — Он к Ивану, мужики, всем ясно?

— Что же ты молчал, — корчась от боли, здоровяк тряс сломанный палец.

— Скромность украшает человека, — Влад, мгновенно укротивший свою воинственность, почти доброжелательно потянулся к пальцу здоровяка. — Разрешите, я его вправлю.

— Обойдусь. — Он мгновенно спрятал руки за спину.

Сокамерники дружно захохотали.

— Мужики, — обратился проводник к зэкам, — я сел, чтобы выручить его. Этот человек в законе.

Смех умолк. Здоровяк подошел к Владу и подал ему руку:

— Будь, как дома.

Однако воспользоваться гостеприимством заключенных Владу не довелось. Он даже не успел встретиться с Иваном. Утром за ним пришли, чтобы под усиленным конвоем отправить надопрос.

— Ты так и не развеселил нас, парень, — здоровяк с сожалением смотрел, как он направляется к выходу.

Влад заговорщицки подмигнул недавнему противнику.

— Одну минутку, — он отстранил конвоиров. Напрягся. Взлетел, как мяч, ударившийся об пол. Перевернулся в воздухе и снова встал на ноги. Камера дружно зааплодировала.

— Да это же Трюкач, братва, — узнал наконец Влада кто-то из зэков.

— Ладно, пошли, — потянул Влада конвойный.

— Только без рук, — Трюкач одернул арестантскую робу так, словно это был шикарный фрак. — Теперь можно идти.

Глава 3

ДОПРОС

— Так вот ты какой, Трюкач, — подполковник встал с кресла, чего никогда нс делал при допросах.

Обошел вокруг безучастно стоящего каскадера, разглядывая его, словно бронзовую статую в парке.

— Сзади у меня нет ничего интересного, подполковник.

Полное безразличие подследственного к происходящему разочаровало Желудя. Старый кот любил помучить мышку, прежде чем ее сожрать.

— Я ожидал увидеть мордоворота, а ты вроде интеллигент…

— Ближе к делу, подполковник. Я полагаю, вам платят зарплату не за пустую болтовню.

— К делу? — В голосе Желудя послышалась плохо скрытая угроза. — Хорошо. Ты подозреваешься в убийстве двух человек на Приозерском шоссе. Убив, ты взорвал и сжег их джип. Во взрыве другого джипа в Удельном парке, в убийстве троих мужчин, которых ты отправил в «мерседесе» на дно Невы, во взрыве в редакции…

«Интересно, за убийство убийц полагается премия в какой-нибудь стране мира?» Эти слова едва не слетели с языка Влада. Вовремя спохватившись, он заставил себя улыбнуться.

— Все, что вы сказали, нуждается в доказательствах.

— Ты прав, Трюкач. Ведь ты наверняка скажешь, что джип на Приозерском шоссе разбился сам…

— А что бы вы сказали на моем месте, подполковник?

— Я никогда не буду на твоем месте, мерзавец! Ты требуешь доказательств? Они здесь, — Желудь указал на массивный сейф, стоящий в углу кабинета. — Там лежит автомат, изъятый у тебя при аресте. Знаешь, на оружии есть такие нехорошие штучки, которые часто подводят преступников, — номера. Так вот номер твоего автомата совпадает с номером другого автомата, принадлежавшего водителю сгоревшего джипа.

— Что вы говорите! — притворно удивился Влад. — Наверное, это был очень хороший человек. Иначе с чего бы ему ездить с автоматом?

— Не очень хороший. Но за убийство тебе все равно придется отвечать.

— Что мне грозит?

— Высшая мера — расстрел. При условии чистосердечного раскаяния получишь лет двенадцать.

— Мне не в чем раскаиваться, подполковник. Разве только в том, что мало успел сделать, — Влад спокойно парировал угрозу, от которой у любого могли затрястись колени. Его укрепляло сознание собственной правоты.

Он не боялся смерти. С ней каскадер был знаком накоротке. Эту занудную старуху, всю жизнь нашептывающую о своих правах на нас, он привык видеть на трибунах во время выступлений. Тюрьмы он тоже не боялся, рассматривая ее как обыкновенную гонку, где призом было выживание, а гонки он привык выигрывать.

— Уведите арестованного, — приказал Желудь.

«Домой, в Кресты или еще куда-нибудь, не все ли равно…»

Неторопливые шаги конвоиров замерли у двери другого кабинета. Открылась дверь. За письменным столом сидел капитан Сыскарь! «Вот это везение!» Влад растерялся. Он готовил себя к ударам судьбы и вдруг получил от нее подарок!