Людовик и Елизавета

— Хорошо, допустим. Но какое же отношение это может иметь к моей любви к Жанне?

— А вот какое. Вы знаете, что я — ревностная поклонница планов Жанны, а, следовательно, став близкой королю, употреблю все свое влияние на то, чтобы заставить его вмешаться в русские дела. Раз вы поможете мне в этом, значит, моей помощью Жанна будет обязана вам. Кроме того, вы со своей манерой вечно шутить и ронять якобы ничего не значащие словечки можете оказывать на короля большое влияние, а нам это будет очень важно, принимая во внимание противодействие, которое непременно начнет оказывать Флери. Таким образом, вы станете нашим, и у Жанны не будет ни малейших оснований противиться вашей любви.

Суврэ встал и взволнованно прошелся несколько раз по комнате. Полина внимательно следила за ним, и на ее губах слегка дрожала усмешка.

— Полетт! — сказал наконец маркиз, останавливаясь перед молодой девушкой. — Можете ли вы поклясться мне, что Жанна будет моей, если я исполню вашу просьбу?

— Нет, Анри, — твердо ответила Полина, — но зато я могу поклясться вам, что Жанна никогда не будет вашей, если вы не исполните моей просьбы!

— А, раньше вы говорили другое!

— Что же я говорила? Я говорила только что, если Жанна любит кого-нибудь, так именно вас. Я говорила затем, что Жанна устраняет из своей жизни все, что мешает ее цели. Но раз вы будете работать на осуществление ее планов, то этот мотив отпадает. Но как же я могу поклясться за свершение судьбы, нити которой держит в руках только Всевышний?

— Хорошо, Полетт! Но можете ли вы поклясться мне, что будете моей верной союзницей и сделаете все, чтобы помочь мне растопить холодное сердце Жанны?

— Да, Анри, в этом я могу поклясться вам!

— Ну, так слушайте! Сейчас сюда прибудет король, а потом мы с ним, переодевшись в простое скромное платье и надев полумаски, отправимся в маскарад Пале-Рояля. Будьте и вы там, заинтригуйте короля. Вы хорошо сложены, остроумны, задорны — для женщины в маске это все!

— Благодарю вас, Анри! — с восторгом воскликнула Полина, протягивая ему обе руки. — Я никогда не забуду этого вам. Спасибо! Спасибо!

— Горькая моя судьба! — с грустной улыбкой ответил маркиз, пожимая руки Полины. — Все меня сегодня благодарят, всем я несу радость и только самому себе не могу доставить ее!

— Э! Я, кажется, застаю нежную сцену! — произнес сзади них низкий голос графини де Майльи, которая успела привести себя в порядок. — А что скажет Жанна! Смотрите, маркиз, я насплетничаю ей, как вы втихомолку ухаживаете за ее лучшей подругой!

— Ты не успеешь, Луиза, — весело ответила Полина, — не успеешь потому, что я увижу Жанну раньше тебя. Маркиз уже побывал у нее сегодня и сообщил мне, что Жанна прихворнула. Я собираюсь навестить ее сегодня же.

— Но ты не успеешь вернуться до наступления ночи, Полина!

— A что заставляет меня торопиться возвращением! Ведь я могу переночевать у нее!

— Ну, что же, только поезжай сейчас же, а то стемнеет…

Она не успела договорить, как дверь распахнулась и ливрейный лакей провозгласил:

— Его величество король!

Полина хотела бежать, но король уже входил в гостиную.

— О, ваше величество! — воскликнула де Майльи, от волнения и радости не будучи в силах двинуться с места. — Как я счастлива видеть вас!

— Здравствуйте, графиня, здравствуйте! — ласково ответил Людовик. — Мы и в самом деле давно не виделись. Но я был не совсем здоров, и только мой милый Суврэ сумел вылечить своего короля. А это что за юное создание? — спросил он, указывая на Полину.

— Это — моя сестра, ваше величество. Полина Фелиция де Нейль. Она была до сих пор в монастыре, где ужасно скучала и все просилась ко мне. Вот я и взяла ее. Она была мне большим подспорьем и утешением в эти дни скорби!

— Очень рад видеть вас, мадемуазель де Нейль, — милостиво сказал король, разглядывая потупившуюся Полину, что было ему не так легко, потому что она стояла спиной к окну. — Род де Нейлей известен своей преданностью нашему дому, и каждый член этого рода может рассчитывать на нашу милость. Еще раз очень рад познакомиться с сестрой моей милой де Майльи. А теперь ступайте, дитя мое!

Повинуясь знаку руки короля, Полина и де Суврэ попятились к двери.

— Нам еще нужно условиться кое о чем! — шепнула Полина маркизу.

Когда дверь за ними закрылась, Людовик протянул руки к де Майльи.

— О, божество мое! — стоном вырвалось у графини, и она бросилась к ногам короля, страстно обнимая его колени. — Как я измучилась в это время!

— Ты — славная женщина, Луиза, — ласково ответил Людовик, поглаживая ее по голове, — и я очень люблю тебя! Я сам пережил очень тяжелое время… точно солнце померкло и весь цвет жизни увял — так казалось мне… Но, слава Богу, это прошло. Встань, Луиза, и вели подать моего любимого вина! Выпьем за то, чтобы демон уныния никогда больше не подступал ко мне!

IV КОРОЛЬ ЗАБАВЛЯЕТСЯ

Бал в Пале-Рояле был в полном разгаре, а у кассы все еще толпилась масса разного народа, спешившего принять участие в общем веселье. Вид толпы был самый разнообразный. Кто был в маскарадном костюме и в маске; кто в маске, но в обычном платье; кто в маскарадном платье, но без маски. И вид людей в «обыкновенном» платье был тоже очень разнообразен. Одни были одеты с большой роскошью, другие — чрезвычайно скромно, почти бедно. Но всякий наблюдательный человек не затруднился бы сразу определить, что под самой скромной, бедной одеждой скрывались именно самые богатые и знатные.

Здесь был маскарад скорее духа, чем платья: разбогатевший мещанин мечтал, что его примут за маркиза, пэр Франции одевал платье своего лакея в надежде, что ему удастся вкусить прелести лакейских развлечений. Маркиза, отчаявшаяся обрести истинную страсть среди истощенных, измотавшихся мужчин своего круга, одевала платье гризетки, рассчитывая пленить какого-нибудь мощного блузника. А мелкая кокотка брала на подержание кучу драгоценностей, надеясь поживиться за счет богатого мещанина, долженствующего принять ее за маркизу и готового кинуть любой куш за кусочек "господского мясца". И все это шумело, смеялось, острило, как только умеет смеяться и острить парижская толпа.

Несколько в стороне от теснившейся к кассе толпы стояло двое мужчин, очевидно, не желавших лезть в эту сумятицу. Одеты они были одинаково, с изящной, почти бедной простотой. Их лица были закрыты полумасками, но фигура, грация и гибкость движений, мягкий овал и нежность открытой нижней части лица позволяли угадывать, что оба они молоды и, вероятно, хороши собой. Несмотря на одинаковые костюмы, их трудно было смешать друг с другом. Один — тот, который был тоньше и выше, — осматривал толпу спокойным, насмешливым взглядом. Наоборот, взоры другого, более коренастого, с каким-то наивным удивлением и восторгом блуждали по сторонам. Первый был изящнее и юрче, второй мешковатее, но величественнее в движениях.

Заметив, что толпа у кассы несколько поредела, высокий сказал своему спутнику:

— Ну-с, а теперь можно взять билеты, да и туда!

Он махнул рукой в сторону зала, откуда неслись задорные звуки музыки, и достал из кармана кошелек.

Но спутник поспешно остановил его и шепнул:

— Постой, Суврэ, дай мне самому взять билеты! Должно быть, так интересно давать деньги и получать сдачу!

— Отлично, ваше величество. Но только вы забыли, что для вящего сохранения инкогнито вы должны были звать меня просто Анри!