Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце»

22.12.1603. Король пригрозил ему поркой; он упрямился, не желая идти в свою комнату. Введенный в нее королевой, продолжал. Король приказал его выпороть. Он был выпорот мадам де Монгла.

23.10.1604. Он рассердился на короля, отобравшего у него шапочку, палочки и барабан, которые он требовал, топая ногами. Это была маленькая трагедия, его насильно унесла Монгла, он разрывался от ярости… Он не желал ни поцеловать ее, ни обнять, ни попросить прощения, лишь когда почувствовал, что его платье задирают, завопил: «Эй, порите сверху»».

Трудно назвать такого ребенка нетемпераментным. Да и в зрелом возрасте Людовик был весьма эмоционален. Так что неправы те, кто называет его всегда унылым и вялым. Людовик легко приходил в возбуждение. И в то же время легко впадал в самую черную меланхолию, когда его совершенно ничего не радовало. Помните, как у Дюма:

«Господин де Тревиль между тем смело вошел в кабинет короля и застал его величество в самом дурном расположении духа. Король сидел в кресле, похлопывая рукояткой бича по ботфортам. Де Тревиль, не смущаясь, спокойно осведомился о состоянии его здоровья.

— Плохо, сударь, я чувствую себя плохо, — ответил король. — Мне скучно.

Это действительно была одна из самых тяжелых болезней Людовика XIII. Случалось, он уводил кого-нибудь из своих приближенных к окну и говорил ему: «Скучно, сударь! Давайте поскучаем вместе»».

Людовик был порывист и очень искренен в чувствах. Он умел любить. И очень сильно привязывался к тем, кого любил. Только вот любовь его имела исключительно платонический характер, что приводило в недоумение его современников — да и потомков тоже.

Историки давно и безуспешно ведут спор на тему сексуальных предпочтений его величества. Его привязанность к друзьям была слишком велика и наводила на подозрения. Его отношения с женщинами были слишком целомудренны, и одна только мысль о том, чтобы лечь с кем-то из них в постель, вызывала у Людовика отвращение. Не значит ли это, что король имел гомосексуальные наклонности? Свидетельств этому нет, точно так же, как и доказательств обратному. Возможно, даже питая определенного рода интерес к лицам своего пола, Людовик никогда не преступал черту, переводящую от влюбленности к плотским утехам. Он был слишком набожен для того, чтобы предаваться одному из самых отвратительных, по мнению церкви, грехов? Или был лишен возможности заниматься сексом из-за болезни, пережитой в юном возрасте? Или, может быть, секс был отвратителен ему с тех пор, как он насмотрелся на него вдосталь при дворе своего отца и тот казался грязным и недостойным занятием? Что было причиной, а что следствием его целомудрия? Вопросы, — на которые, наверное, никогда не найдется ответа.

Как пишет французский историк Клод Дюлон: «Людовик XIII уже в юности проявлял слишком сильные чувства к кучеру Сент-Амуру, псарю Арану и сводному брату Александру Вандомскому; с Люинем одно время соперничал в своей любви к королю юный маркиз де Моннуйан-Лафоре. Конечно, нелюдимый подросток может испытывать неосознанное влечение к молодым людям, особенно если они разделяют его вкусы, как, например, пристрастие к охоте. Допустим. Допустим и то, что Люинь, более старший, чем его предшественник, возможно, стал для сироты Людовика воплощением исчезнувшего отца. Как видите, я осторожен в своих суждениях и учитываю «облегчающие вину обстоятельства». Но как быть с последующими увлечениями короля? Баррада, которого король любит «страстно»? Сен-Мар, которого он любит «исступленно»? Короли нуждаются в фаворитах? Это не всегда так. Фаворита не всегда любят страстно или исступленно. И фаворит не всегда обладает прекрасной внешностью, какой могли бы похвастаться Баррада или Сен-Мар».

Людовик рано лишился отца. Ему было всего девять лет, когда удар кинжалом на улице Медников оборвал жизнь Генриха IV. Регентшей стала Мария Медичи, и ее фаворит Кончино Кончини получил абсолютную власть как над королевством, так и над малолетним королем, обращаясь с ним пренебрежительно и высокомерно. Людовик крайне болезненно относился к унижениям и ненавидел любовника матери от всей души. Но что он мог сделать?

Шарль д'Альбер, будущий герцог де Люинь, был старше Людовика на двадцать три года и годился ему в отцы. Какие именно отношения их связывали — доподлинно не знает никто, известно только, что Людовик питал к фавориту большую привязанность. Возможно, действительно тот просто заменил ему отца и — в отличие от отца — проводил с ним много времени и поддерживал во всем.

Как пишет французский историк Симон Бертье: «С Люинем король проводил все дни и большую часть ночей. Тогда уже Мария начала подозревать сына в гомосексуальных наклонностях. Историки до сегодняшнего дня не знают истинный характер отношений Людовика и его фаворита. Но, возможно, отношения были платоническими. Люинь представлял собой крепкого красивого мужчину, который всегда уделял много внимания женскому обществу».

Именно Люинь помог Людовику избавиться от Кончини, уговорив его дать разрешение на убийство всесильного фаворита матери. Сам Людовик никогда на это не решился бы, он был в то время совсем еще мальчишкой.

В 1617 году капитан гвардейцев Витри застрелил Кончини. И власть переменилась. Мария Медичи отправилась в ссылку, а Людовик наконец стал настоящим королем.

Люинь будет его фаворитом еще четыре года, он получит все, — почести, титул, богатство. А после его смерти в 1621 году к управлению государством постепенно вернется кардинал Ришелье. С 1624 года он будет первым министром короля бессменно восемнадцать лет до самой своей смерти в 1642 году.

Сам Людовик к управлению государством проявлял мало способностей и желания и охотно переложил решение всех важных политических вопросов на надежные плечи первого министра. Единственное, что увлекало его, — это война. Но и тут стратегического таланта он не обнаружил.

Способности Людовика проявлялись в других областях, не особенно привычных для аристократа, и тем более для короля.

Эмиль Мань в книге «Повседневная жизнь в эпоху Людовика XIII» пишет: «Под крышей Лувра он завел для себя и кузницу, и пекарню, и хлев, и ручной печатный станок, и собственную кухонную печь, и множество самого разнообразного инструмента. Он умел обтачивать и шлифовать железные изделия; отливать маленькие пушечки; чинить любое оружие; делать печатные оттиски; чеканить монеты; плести корзины; шить; прибивать гвоздями ковры; изготовлять силки и сети. В бритье он мог бы посоревноваться с самым искусным цирюльником. Он огородничал и садовничал на своих версальских землях, а выращенные им многие буасо раннего зеленого горошка за бешеные деньги скупал у него богач Монторон. Людовик запросто мог занять место кучера, каретника, тележника, конюха, кузнеца… Если во время прогулки экипаж Людовика терпел бедствие, его это нисколько не тревожило: он вооружался топором, брал в руки нужный инструмент и делал все, что нужно для ремонта… Он самостоятельно взнуздывал и седлал свою лошадь, кормил лошадей, при необходимости мог и подковать. У одного из своих министров, сеньора де Нуайе, он выучился устанавливать оконные рамы, у пиротехника Мореля — изготавливать петарды для фейерверков, у конюшего Жоржа — шпиговать мясо. Он стал великолепным поваром, посещая — среди прочих дворцовых служб — и кухню, где колдовали кондитеры и куда его влекла детская страсть к лакомствам».

Утверждали, что он был умелым охотником и неплохим фехтовальщиком. И Александр Дюма не преминул упомянуть об этом в своем бессмертном романе, пытаясь придать образу короля хоть сколько-то привлекательности.

««Fidelis et fortis». То была большая честь, но малая прибыль. И, умирая, главный соратник великого Генриха оставил в наследство сыну всего только шпагу свою и девиз. Благодаря этому наследству и своему незапятнанному имени г-н де Тревиль был принят ко двору молодого принца, где он так доблестно служил своей шпагой и был так верен неизменному девизу, что Людовик XIII, один из лучших фехтовальщиков королевства, обычно говорил, что, если бы кто-нибудь из его друзей собрался драться на дуэли, он посоветовал бы ему пригласить в секунданты первым его, а вторым г-на де Тревиля, которому, пожалуй, даже следовало бы отдать предпочтение».

Александр Дюма «Три мушкетера»

Нежные дружеские чувства Людовик питал не только к мужчинам. В 1630 году он впервые воспылал чувствами к женщине. Это была Мари д'Отфор, фрейлина его матери. Король был так влюблен, что оставил ее при дворе, когда Мария Медичи отравилась в ссылку. Анна Австрийская поначалу отнеслась весьма холодно к фаворитке супруга. Но потом женщины стали подругами, быть может, потому, что Анна поняла, что избранница короля не станет ей конкуренткой, — любовь Людовика к Мари д'Отфор была исключительно платонической.