Люсина книга

И мы начали жить семьей. А мама начала водить меня в садик и работать там воспитателем, чтобы меня там держали.

А папа по-тихому вынул из кармана свою тайную мечту, потому что родители ему не разрешали ее вынимать, а мама по неопытности своей ему это разрешила. А мужчинам, как говорит бабушка, никогда нельзя две вещи: алкоголь и автомобиль или мотоцикл (по бедности).

И все разладилось в нашей семье. Папа беззаветно влюбился в воительницу – предводительницу всех мотоциклистов Москвы, обещавшую ему уже через два месяца, если он будет упорно заниматься, вояж в Берлин под ее предводительством. Папа как помешался на своем гараже, мотоцикле и вождении, ничего не видел и не слышал. А маму это бесило и унижало.

Она сказала:

– Если железка тебе дороже человека и ты посвящаешь ей жизнь, то я так жить не хочу. Я уезжаю во Дворец пионеров и буду добиваться там ставки, которую я опрометчиво оставила. А теперь я возвращаюсь туда. А ты действуй, как тебе заблагорассудится.

А папа, охмелев от свободы, не послушался предостережений мамы, как упрямый мальчик, забыв, наверно, что импринтинг на технику бывает у человека лет в тринадцать. А в двадцать пять уже поздно. И на первой же канаве папа споткнулся и выбил себе руку, да еще, довольный, звонил маме.

А мама вернулась в свой Дворец. Там ее ждала подруга Окси и руководитель Татьяна Сергеевна. И с ними она прошла второй брак, который так не называется, но современные женщины часто его алкают: один ребенок и две женщины-подруги – его матери. Здесь либо снимать, либо брать ипотеку. Да дедушка что-то уперся: «Ни в коем случае не брать ипотеку!» В конце концов, остановились на съемной. И так удачно: и Фасадная рядом, и троллейбус ходит до работы.

А я-то как была довольна! Идем в поход. У всех или нет мамы, или одна. А у меня – целых две! И где мы только не были! Какие рекорды не ставили! Я имею в виду свои рекорды: десять километров пройти с ними мне было не трудно. И даже не всегда за ручку.

Последствия были огорчительны. Оказывается, все деньги, которые Окси получала, она отдавала своей маме на прожиточный минимум. Папа пенсионер, брат – студент Гнесинки, а это копейки. Все, что она получала, ведя лицейский класс, она отдавала семье. Героическая женщина. И все это обнаружилось, когда они с моей мамой стояли в дверях съемной квартиры. Пришлось закрыть за собой дверь и по телефону отказаться от заказа. Мама плакала. Она теряла новую семью. А я потеряла Окси на каждый день. А это такой мировой друг!

Глава 3 Папа и его подруга

Папа с нами не живет, но зато очень заботится о моих занятиях в музыкальной школе. Бабушка не хотела водить меня больше, а он настоял.

– Я так и знал, – сказал папа по телефону тоном идеального отца, – вот вы всегда так, Ирина Петровна, пообещаете, а потом на попятную.

Бабушка сдрейфила, ответила ему что-то примирительное, и мы опять пошли в школу.

– Ну да, – сказал дедушка, – сейчас модно не жить с женой, но гипертрофированно заботиться о ребенке.

В музыкальной школе мне нравятся девочки восьми-девяти лет. Я готова во все глаза смотреть на них, до бесконечности. Мне хочется выучиться у них поступать, говорить, держаться, как они. А еще мне нравится хор, где мы учим песенку про «Мяу». И если бы не холода и бабушка не нашла бы мне шапку в форме совы, а дедушка не сказал бы «это Олег ей подарил», я бы, наверно, про Олега и не вспомнила. Но тут, вспомнив, быстро забыла и, наверное, навсегда.

Да, папа заботится о моих выходных и о моей музыкальной школе. В этот приезд к нему у него была подруга, и он спал в другой комнате, а мы с бабой Мариной спали в той, в которой все сидят за столом.

– А как она выглядит? – озабоченно посмотрела на меня моя бабушка, когда я вернулась.

– Не знаю. А Стелла мне кулон подарила, – сразу струсив, перевела я разговор на другое.

– Ну все-таки, как она выглядит? Большая или маленькая, худая или толстая? – донимала меня бабушка.

– Не знаю, – ответила я, покраснев.

– Ну хорошо, – сказала бабушка и пошла к дедушке докладывать про папину работу.

– Ну что? Уволили или как?

– Уволили.

– Окончательно?

– Да.

– А кого-то еще оставили?

– Для него это теперь не имеет значения.

– А что он собрался делать?

– Сейчас недельку отоспится, а потом куда-нибудь пойдет, хоть продавцом электротехники попробует.

– Каково-то теперь Люсино довольствие от папы будет? – покачал головой дедушка.

– Не знаю. Хорошо еще мать держится на работе, хотя начальник нагрубил ей – дальше некуда. Сказал ей, что она «крыса канцелярская». Сам просил собирать подписи начальства, мы вам заплатим, а когда собрала – нагрубил. А так-то они все там добродушные, одной семьей живут, – успокоила бабушка, увидев дедушкино чересчур взволнованное лицо, – это они вроде пошутили.

– Какие же это шутки?

– Не обращай внимания. Зато ее подруга Окси с Сержем и металлоискателем поехали клад искать в Ступинский район. А какие в Ступине клады? Там только дикие орхидеи растут. Вот ведь говорила я Насте – приглядись к нему, все-таки будущий кандидат наук, а она: «Нет, он грязный, его еще отмывать надо».

– А по мне, – сказал дедушка, – Серж сильно подвинулся в сторону семьи. Потом металлоискатель Окси из рук его выбьет – хорошая пара будет. Но мимо нас пролетело. А Олег не звонил?

– Да звонил, – недовольно проворчала бабушка, – подвижек нет. В серьезном таком месте работает, а с ней разговаривает, как ребенок. Все в парк прогуляться зовет. Иногда кажется, что и не поумнеет никогда.

– М-да, это тебе так кажется. Он просто высиживает свою карьеру. Это пять-семь лет. А когда ставку дадут, он быстро все решит за свои деньги. Он же юрист. Люди, которые слабы здоровьем, но уперты на карьеру, и жениться-то не хотят, а уж чужого ребенка взять – это для них светопреставление. А что Вовина новая подруга? Где-то работает? И вообще – откуда она?

– Вроде как Шатура и вроде как не работает.

– Да! Идеальный отец, но не живет с женой, не имеет работу, а имеет неработающую подругу. Вот с тем и возьмите.

Глава 4 Подарок из Парижа

Когда я приехала в Дегуны, бабушка Варвара Николаевна (она мне прабабушка, но это неважно, я зову ее бабушкой) быстро и как бы незаметно положив на верх шкафа какой-то сверток, сказала, милостиво улыбаясь:

– А я тебе подарок из Парижа привезла.