Лживая птица счастья - 2

Тут небо властно позвало её к себе, и она без капли сомнения раскинула руки и устремилась ввысь — к пронзительной синеве небесного храма с редкими снежно-белыми облаками.

«Рени, я лечу! Матушка, посмотри, у меня есть крылья. Я как птица!» — восторженно выкрикнула Мари и, воспарив в вышину, бросила взгляд на землю. «Ух ты, дух захватывает от такой красотищи!» — подумала она, и тут вид внизу разительно переменился. На смену идиллической зелёной Аркадии с её сказочно-прекрасными эрейскими городами пришла картина современного мира.

Индустриальный кадавр был вонюч и уродлив, но с огромной высоты даже он показался Мари не таким уж безобразным. «Если не обращать внимания на мегаполисы, напоминающие раковые опухоли на теле планеты, и дымящие трубы заводов и фабрик, то там, внизу, всё те же зелёные квадраты полей и извилистые русла рек, мирные пастбища и черепичные крыши уютных городков». Говоря это, девушка, конечно же, кривила душой, но ведь она в этом мире родилась и потому была снисходительна к нему — как снисходительны мы к недостаткам тех, кого мы любим.

Неожиданно путь наверх ей преградила плотная завеса серых облаков и сколько она ни старалась, ей было не пробиться сквозь их толщу.

Испугавшись, что навечно застрянет в этом непроглядном сером Лимбе[1], Мари закричала, зовя на помощь, и тогда над её головой блеснуло светлое пятно, а затем кто-то протянул ей руку, которая показалась ей знакомой. «Неужели Ник? — удивилась она. — Только я ни разу не видела его с радужными коготками. Может, он сменил ориентацию и таким образом даёт мне понять, что всё кончено?» — промелькнула у неё забавная мысль.

«Но-но! Это натуральный цвет когтей, доставшийся мне при рождении, — заметил обладатель длани голосом принца Хаоса и пояснил: — Что поделаешь, моя мамочка большая любительница весёленьких расцветок. Спасибо, что фантазия Лилит не пошла дальше, и она ограничилась лишь моими когтями». Затем последовал грустный вздох с бормотанием: «Эх, дом, милый дом!» и вслед за тем нетерпеливое: «Быстрей, детка! Не медли, у меня дел невпроворот».

«ОК! Сейчас!» — Мари ухватилась за предложенную руку помощи и… оказалась в райском саду, если судить по сельской пасторали, где хищники мирно сосуществовали со своими травоядными соседями. Вот только её не покидало ощущение, будто она попала в картину, чей библейский сюжет обрёл объём и жизнь. Но стоило ей подумать, что лужайка ничем не отличается от плюшевого коврика, как травка под её босыми ногами обрела шелковистую упругость и она поёжилась от щекотки пытающихся распрямиться стебельков. «Ладно, с флорой всё понятно, а почему у тебя такая странная фауна? — поинтересовалась Мари, глядя на возлежащую поблизости меланхоличную парочку, состоящую из поджарого льва с тщательно завитой золотой гривой и кругленького белоснежного барашка, взирающего на неё невинными голубыми глазками. — Знаешь, я ещё могу понять, почему у льва золотой окрас, но почему у овцы не горизонтальные, а вертикальные зрачки?»

Лев зевнул, обнажив пасть с острыми белыми клыками, и с его морды на Мари глянули глаза принца Хаоса. «А мне так больше нравится», — прорычал он и, подойдя, потёрся о её ноги, а затем пихнул головой под коленки. «Ишь, критиканка выискалась! Как творец я имею право на любую фантазию и всякие смертные девчонки мне не указ. И вообще, раз не ценишь моё доброе к тебе отношение, отправляйся-ка ты к остальным».

«Умереть не встать!» — воскликнула Мари, наконец-то заметившая какое множество людей в раю. «Вот это прорва! Налицо явная нехватка свободного пространства. Теперь я понимаю, почему некоторые души не рвутся сюда. Всё-таки в аду есть свой персональный котелок и личная сковородка, что уже радует. Хотя как чертям удаётся организовать такое, большая загадка, ведь у них народу ещё больше, чем в раю».

Она критически осмотрела толпу праведников, облачённых в полупрозрачные балахоны, и покачала головой. «Ну, дела!.. Такое ощущение будто я нахожусь в общественной бане. Вот только, несмотря на шаловливые наряды, особо смотреть здесь не на что».

И в самом деле, люди в раю выглядели точно также, как при жизни, разве что были молоды и без увечий, с которыми они родились или получили уже после рождения.

Проверяя, как обстоят дела у праведников с сексуальным влечением, она уставилась на ближайшего к ней молодого парня и, когда тот покраснел до корней волос, опустила взгляд, проверяя его реакцию. С ней оказалось всё в порядке, и она одобрительно кивнула. Правда, на физиономиях близстоящих праведников отразилось осуждение, но никто ей не сделал замечание.

«Думаю, при таком перенаселении здесь строгая дисциплина и за ссору можно в два счёта вылететь из рая, — решила Мари. — Ладно, где наша не пропадала! Жить можно. Во всяком случае, в раю не хуже, чем в городе в час пик, только воздух значительно чище и кругом масса зелени, — она улыбнулась. — К тому же большой плюс, что в отличие от рая Марка Твена здесь не выдают арфу в комплекте к балахону». Не успела она порадоваться этому обстоятельству, как тут же раздался нежный музыкальный аккорд, и в её руках материализовалась огромная золотая арфа. От неожиданности она уронила тяжеленный инструмент себе на ногу.

— Ой-ой, как же больно! Да что б тебя черти взяли! — воскликнула Мари, не обращая внимания на негодующие взгляды соседей.

После её опрометчивого восклицания арфа тут же пропала, а вслед за ней и райский балахон, отделанный ангельскими пёрышками, призванными защитить стыдливость праведников.

«Слава богу!» — обрадовалась девушка.

Откуда-то с высоты эдема раздался густой заразительный смех, и она оказалась в своей комнате в Риоголизе.

— Ты уж как-нибудь определись, кого ты предпочитаешь: меня или моих рогатых шалунов.

— Николс, не знаю, кем ты себя вообразил, но я однозначно выбираю тебя. Только умоляю, не надо арфы, а балахончик можешь оставить, из него получится симпатичная ночнушка.

— Фиг тебе! Райское одеяние без арфы не полагается.

— Жмотина! — фыркнула Мари. — Сам-то свою арфу пробовал поднять? Между прочим, у меня до сих пор руки трясутся. Нет уж, уволь, грыжа мне ни к чему.

— Хорошо, капризуля! Вот тебе другое одеяние, надеюсь, оно придётся тебе по вкусу. Но оно тоже выдаётся на определенных условиях.

В комнате появился ухмыляющийся трёхметровый таракан зеркально-чёрного цвета; в передних лапках он держал небесно-голубое эрейское платье. От неожиданности Мари подпрыгнула и, как воздушный шар, взмыла вверх.

Таракан знакомо захохотал и, отсмеявшись, произнёс:

— Ладно, не визжи, спускайся вниз.

— Интересно как? — плавательными движениями Мари поболтала ногами, но не сдвинулась с места. — И вообще, что это за фокусы? Николс, ты же говорил, что ты не жук, — укорила она странное создание, о котором уже не знала что и думать.

— Где ты видишь жука? Я Таракан-Тараканище! — пробасил огромный инсектоид и, подбоченившись, с важным видом подкрутил длинный ус.

— Не соответствуешь образу! — отрезала девушка и прищурила глаза. — Если ты изображаешь того таракана, то он должен быть рыжим, — она снова поболтала ногами. — Николс, хватит дурить! Опусти меня на пол и прими нормальный вид.

— Это который? — вкрадчиво поинтересовался таракан, глядя на неё страшноватыми фасетчатыми глазами.

— Тебе видней, только что-нибудь менее ксенофобное, — попросила Мари.