M&D

Кроме информации, Андрею также было совсем неинтересно делиться с «сурками» своими наработками до того, как они сами что-то принесут на фирму. Как полноправных компаньонов и друзей он их не рассматривал – что-то промелькнуло в их поведении неприятное, отрицательное, отталкивающее, где-то в сознании загорелась красная лампочка: «Опасность!»

Окончательное решение избавиться от них пришло через неделю после того, как они предложили себя в качестве компаньонов. Прикрываясь Штейном, которого якобы не хочет бросать, Андрей сказал им, чтоб Совинком не трогали, а учреждали новую структуру, и занимались ею. И напомнил об уставном фонде.

Что касается текущей деятельности, она должна вестись от помойки, через которую обналичивали деньги, – пока не будет готова новая фирма.

Документы Совинкома были перевезены в кардиоцентр, для нового офиса закуплена мебель и оргтехника. Таким образом, Андрей изолировал всех от информации о своих делах.

По объявлению была принята на работу бухгалтер – 22-летняя Юля Чуприна. Другого сотрудника буквально навязал Игорь Викторович Быстров. Елена Николова работала медсестрой в его отделении. Это была чрезвычайно ответственная и работоспособная девушка, на ней была куча обязанностей, и Игорь Викторович говорил, что ему трудно будет найти ей замену, но он расстаётся с лучшей своей сотрудницей, чтобы «помочь другу наладить дело». Андрей и сам видел, что Елена – ценный работник, всё отделение держалось на ней, но такое рьяное стремление Игоря Викторовича «помочь другу» казалось подозрительным, учитывая опыт общения с представителями homo sapiens.

В конце концов, он сдался – от заведующего кардиохирургией исходила колоссальная энергетика, сопротивляться которой было невозможно. И эта энергетика была со знаком «плюс».

Наедине с собой Андрей пытался привести в ясность свои действия. Писал планы, обдумывал решения. Но в реальной жизни действовал интуитивно и часто вопреки запланированному. Чаще всего результаты таких действий были успешными. Часто меняющиеся сотрудники, увольняемые порой целыми коллективами, сурки, мелкие клиенты – всё это было хламом, на который жалко тратить энергию. Руководство кардиоцентра, казанские «барышни», и Штейн – вот стратегические фигуры, с которыми необходимо выбрать правильную линию поведения. И если с первыми всегда удавались удачные импровизации, в результате которых Андрей зачастую получал неожиданно приятные сюрпризы, то Штейн был предсказуемо зациклен на трёх сверхценных идеях: недоверие к партнеру, стремление ограничить доступ партнера к ключевым клиентам, стремление заставить наёмных сотрудников работать бесплатно. Да, возможно со своей женой, безмозглой куклой, Штейн прокатывает за сверхчеловека с собственной позицией, то на Совинкоме он прокатывает за недочеловека с собственной истерикой.

Глава 88

В шестнадцатиэтажном доме на берегу Волги по адресу ул. Ярославская, 6, проживала половина врачебного коллектива кардиоцентра. По случайности в этом же доме получила квартиру мама Андрея, работающая в городской администрации. Очередь на получение жилья растянулась на десятилетие, и, если б не вмешательство Рубайлова, вряд ли удалось что-нибудь выстоять.

Квартира пустовала, и Андрей приспособил её под дополнительный офис – телефонные линии в кардиоцентре пока не выделили, и сюда попеременно приезжали Юля Чуприна, Лена Николова, и Афанасий Тихонович Тишин – для телефонных переговоров, отправки электронной почты и факсов.

Был приобретен мощный радиотелефон, работающий на расстоянии двадцати километров. Базу установили на квартире (находящейся на третьем этаже), провод от неё тянулся на восьмой этаж, там, на балконе принадлежащей Быстрову квартиры, была закреплена антенна. Теперь звонить можно было из кардиоцентра – правда, трубка ловила сигнал только рядом с окном.

Игорь Викторович Быстров ни разу не был в офисе Совинкома в отделении реабилитации, зато часто приходил на квартиру. Рассеялись подозрения, вызванные его чрезмерной настойчивостью. Отношения с ним были абсолютно прозрачными, партнёрам просто нечего было скрывать друг от друга – всё чётко оговорено, границы очерчены.

В марте 2000 года Игорь Викторович, освоив бюджеты трёх отделений, столкнулся с проблемой отсутствия динамики роста доходов. Придя к Андрею, он задал вопрос: «Почему я всегда думаю, как нам заработать? Можешь ты, наконец, придумать новую тему?»

– Вы знаете все мои дела, Игорь Викторович – Казань, Ставрополь, местные больницы. Как вам тут поучаствовать?

Заведующий кардиохирургией неплохо зарабатывал и без помощи поставщика № 1, но у него оставался нерастраченный потенциал, который нужно было употребить на какую-то полезную деятельность.

– Мой брат торгует аккумуляторами, это серьёзная тема.

Андрей уже слышал о том, что у Игоря Викторовича есть брат-близнец, Владимир, проживающий в Петербурге, и что этот брат – совладелец крупного бизнеса. Были уже разговоры о реализации крупных партий аккумуляторных батарей, поставках свинца, свинцово-содержащих сплавов. Но это всё были неоформленные идеи. Андрей звонил по поручению Игоря Викторовича в разные организации, что-то узнавал, что-то предлагал. Научившись угадывать его настроение, он видел, когда Игорь Викторович сам верит в результат, а когда «гонит волну», поэтому принимался за дело всерьёз, только если тот воспринимал дело всерьёз.

Их очередные посиделки закончились приглашением в Петербург. Улыбаясь уголками губ, Игорь Викторович произнёс так запросто:

– В апреле я поеду в гости к брату, поехали со мной!

Андрей задумался – жена с грудным ребёнком, одно дело командировка, а тут – «поездка в гости».

Игорь Викторович, между тем, рассказывал, как ему хорошо «там», с братом, и его компаньоном, Артуром, и что это настоящая семья, в которой царит взаимопонимание и дружба.

– …там настоящая жизнь, реальное существование, не то, что здесь. Маньковский тоже скучает, первые дни, когда приехал, был готов идти обратно по шпалам в Питер. У него, правда, другие причины, но идея понятна: возврат в реальную жизнь.

«В общем-то, можно рассмотреть поездку в Питер и как командировку, и, не покривив душой, сказать Мариам, что еду по делам», – решил Андрей.

Глава 89

Увольнение Елены Николовой из кардиохирургического отделения и трудоустройство в Совинкоме вызвало недоумение у руководства кардиоцентра. Быстров, привыкший идти к цели кратчайшим путём, не увидел такое препятствие, как общественное мнение.

Сначала Андрея допросил заместитель главного врача. Но этим дело не ограничилось, и уже на следующий день вызвали в приёмную. Пришлось ответить на множество вопросов.

Какова причина перехода медсестры в коммерческую фирму? Будет ли она справляться, не отразится ли это на поставках? Почему выбран сотрудник именно из кардиохирургического отделения? Не замешан ли тут заведующий отделением? Какая ей положена зарплата? Каков круг обязанностей? Будет ли входить в её обязанности работа с кардиоцентром, или это будет работа с другими лечебными учреждениями?

– Ты уж признайся, Андрей Александрович, што та-а-ам… за шуры-муры с нашей медсестричкой, – игриво поинтересовался Ильичев. – Короткий халатик, голенькие ножки, весна на дворе, талая вода – шалая вода…

При этих словах заместитель выразительно посмотрел на главного врача, подмигнул ему, после чего повернулся к Андрею:

– Так шта-а-а… давай, рассказывай.

Андрей держался уверенно, и отвечал так, как посоветовал ему Игорь Викторович.

Елена Николова – его родственница, и давно просилась на работу. У неё проблемы со здоровьем (какие – секрет, эту информацию она не может разглашать всему коллективу), а в отделении на неё повесили столько обязанностей, что приходится работать буквально от зари до зари. И она устраивается на новую работу с условием, что будет находиться в офисе строго с утра и до обеда. Таким образом, именно по состоянию здоровья она вынуждена уйти из отделения. А зарплата ей на фирме положена такая же, по деньгам она ничуть не выигрывает.