М. П. Одинцов

Как в солидном возрасте не потерять свою высоту? Как подготовить себя к преодолению трудностей

службы, выдержать напряжение ратных будней, не спасовать, а наоборот, выйти из перегрузок

закаленным и подготовленным к новым испытаниям? С массой подобных вопросов Михаил Петрович

получает письма. Получил он как-то и такое напористое письмо от лейтенанта Г. Стромова: «В свои 20

лет вы с честью выдержали испытание огнем войны. Затем на протяжении почти сорока лет летали на

самолетах и вертолетах самых разных типов. То есть вы в течение сорока пяти лет, начиная с учлетовской

[163] поры, так сказать, все время держите себя в боевой форме. Часто говорят о спортивном долголетии, а меня интересует долголетие командирское. Что нужно авиатору делать, чтобы долго оставаться на

правом фланге жизни?»

Письмо это пришлось ему особо по душе за то, что угадывается в нем великая похвальная жажда борьбы

за свою цель в жизни, стремление молодого офицера быть максимально полезным службе во имя

безопасности матери-Родины.

И он так ответил лейтенанту Г. Стромову:

«...Мой ответ ни в коем случае не будет исчерпывающим. Но отдельные правила, которым я следовал, мне помогали. Работа! Работа до третьего пота — вот главнейший «секрет» любого успеха. Жадность к

работе, целеустремленность... Путь к цели всегда не прост, но добиваться намеченного все равно надо...

Кстати, вся моя служба — преодоление трудностей и преодоление себя, стремление не только справиться

с заданием, но и сделать немножечко больше, чем требуется. Вот почему всегда с огорчением за человека

встречаю такие картины, когда молодой офицер при малейшем затруднении сдается без борьбы.

Как говорится, посеешь привычку — пожнешь характер... Мне было двадцать лет, когда началась

Великая Отечественная война. В перерывах между боями мы учились. Нашим увлечением, тем, что

теперь называют хобби, была профессиональная учеба. В часы отдыха мы изучали искусство боя. И вот с

тех первых лет службы и доныне у меня постоянно на повестке дня — учеба и физическое закаливание

организма.

Говорят, для спорта не бывает неподходящей погоды, бывает неподходящий характер. Следовательно,

[164] нет оправдания для пропуска тренировок, и я их не пропускаю. Последнюю медицинскую

комиссию я проходил в госпитале, где специалисты меня не знали. Смотрели они кардиограммы, другие

материалы и не понимали, почему у меня все в норме, хотя на теле глубокие шрамы. Неужели ранение

прошло бесследно? Как это удалось?

* * *

...Ларинголог все же на последней диспансеризации придрался.

— Левое ухо у вас не того.

— Угадали, это я с аквалангом недавно глубоко нырнул, а рубец, который у меня был еще с фронта от

разрыва бомбы, на глубине не выдержал. Но ведь диаграмма слуха у меня нормальная?

— Отличная.

Итак, я подвел к тому, чтобы назвать первые «компоненты» летного долголетия: профессиональные

знания и физическая закалка, постоянные тренировки.

Достаточно ли только этого? Нет, конечно. Нужна еще безупречная политическая подготовленность.

Скажу прямо: пилот из армий стран НАТО тоже и грамотен, и вынослив. Но мы превосходим его

сознанием правоты своего дела, идейной зрелостью. Мы защищаем прогресс и справедливость на земле, мы опора здоровых сил мира. На фронте, готовясь к вылету, мы проверяли не только боекомплекты, мы

требовали к себе пропагандиста. Сейчас, перечитывая материалы партии о том, что идеологическая

работа все больше выдвигается на первый план, вспоминаю страстность наших комиссаров. По-моему, теперь с молодежью мы реже говорим столь взыскательно, с тем накалом. Отрывается иногда пропаганда

от действительности. [165]

Бывает порой так, что лейтенант и грамотен, и смел, и вынослив, и благородны побуждения его, а служба

у него не получается. В нем достоинства как бы сами по себе живут, не сплавляются в единое целое. В

итоге хоть налицо неплохая выучка, а высокой готовности к боевому применению нет, потому что нет у

него умения рационально приложить свои силы, отдать всего себя делу. .

Мы доказывали свое право командовать стремлением качественно решать задачи, которые перед нами

ставили жизнь, интересы боеготовности. И самокритично оценивали себя, если вдруг оказывались не на

должном уровне.

И наконец, не могу не обратить внимание на дисциплину, чувство долга. Гордая у вас профессия —

Родину защищать. Время неумолимо, и мы вам завещаем выполнять клятву на верность Родине. Любите

нашу Отчизну! Но любовь эта должна быть действенной, не на словах, а в поступках. Только тогда вы

сможете почувствовать удовлетворенность честно исполненным долгом, только тогда будете долго

оставаться на правом фланге жизни».

* * *

...И сегодня ничего не изменилось в распорядке его жизни. Как всегда, подъем в шесть, физзарядка по

своей, особой системе с основательной нагрузкой и бегом на большие дистанции. Легкий завтрак и — на

службу, как будто на праздник — светлый, наполненный делом, интересом. В любую свободную минутку

динамичные спортивные игры — волейбол, баскетбол, теннис. В выходные дни — охота, рыбалка.

Отлично выглядит в любом костюме. Особенно красиво облегает худощавую, подбористую, по-

юношески стройную фигуру Одинцова военная форма, подчеркивая неторопливость и точность его

движений, строгий [166] вкус и аккуратность, собранность. Серо-голубые глаза по-прежнему зоркие, серьезные, улыбка, как и в юности, широкая. И голос невероятного диапазона. Он может греметь на

митингах, заполняя площади, и звучать негромко, мягко и доброжелательно, когда идет разговор в кругу