М7

Жизнь распорядилась иначе.

Кати пришла к В. побитой собакой.

Хоть В. и сказал, что заедет за Кати сам - он прислал за ней машину, того водителя, который вчера забрал ее от поста ДПС и доставил в квартиру В. Ее привезли к небольшому французскому ресторану на площади Славы. Хотя вряд ли это можно назвать площадью - так, небольшой клочок земли на перекрестке со сквером. В нескольких домах от администрации города. И через улицу от М7.

В. постарел и начал носить костюмы. Черные. Белые рубашки. Туго завязывать галстуки, и перевесил часы с правой руки на левую. Он сидел за столом и с кем-то говорил по телефону. Кати подсела к нему. Он даже не успел обнять ее или поцеловать в щеку.

– А почему не в «Руси»? Изменяешь привычкам?

– улыбнулась Кати.

– У «Руси» недавно умер владелец, и теперь всем заправляет его жена. Теперь там и кормят не так вкусно, и вечные накладки. Ресторан, как политика и мясо, не терпит женских рук... Да и неудобно мне уже... Я теперь тут на делах подвязан - за пределы Балашихи выезжаю только в вечернее время суток. И то не всегда. Устаю и, кроме как приехать и рухнуть на диван, ни на что не способен.

– Слушай, я все утро искала, чем бы накормить твоих рыб. Так и не нашла. Они у тебя исключительно друг другом питаются?

– Нет, - рассмеялся В.,- там аквариумы, которые автоматически им корм в воду подают. Такие чудеса техники. Если бы их надо было кормить вручную - они бы столько лет не продержались.

– Давно ты в Балашиху перебрался? Дом в Салтыковке живой?
– поинтересовалась Кати.

– Дом живой, - В. сделал вид, что не заметил первого вопроса.

– Чем ты теперь занимаешься? Судя по машинам, водителям и прочим сопровождающим, ты что-то затеял?

– Да ничего я не затеял... Так, до кризиса 2008 года активно занялся строительством... Дома строили... Да строим до сих пор с переменным успехом. Хотя... Ну да, впрочем, ладно, о поражениях не рассказывают...

– А я бы с радостью послушала о твоих поражениях... Ты для меня человек исключительных рабочих побед.

Кати взяла вилку и стащила из тарелки В. кусок мяса.

– Ты мне льстишь.

– Конечно, льщу... Посмотри на свой костюм и галстук. Таким людям правду не говорят. Так расскажи мне о своих поражениях.

– Я какое-то время назад пытался пробиться в администрацию города...

– Метил в мэрское кресло?

– Не попал!
– В. улыбнулся.

– Молодой еще. Рано, - снова польстила ему Кати.

– Надо заметить, что действующий мэр тоже не старик. Ему лет пятьдесят от силы. Может, даже меньше.

– И что сделал новый мэр, чего не смог сделать ты?

– Построил «Балашиха-Арена», теперь у нас распевают гимн хоккейного клуба МВД, да нет, вообще много чего, он город в порядок привел... Да и потом он не первый срок в этом кресле... И единорос... А я человек ничейный...

– Зачем тебе все это? Ты всегда говорил, что политика - это самоубийство. Что из политики не уходят - из нее выносят. И теперь сам решил в нее податься?

– Просто в какой-то момент ты осознаешь, что имеешь деньги и какие-то возможности... И вдруг, с высоты своего опыта, понимаешь, что знаешь - как сделать правильно или выгодно... Как сделать хорошо... Я прекрасно понимаю, что политик во многом - это посредник между деньгами и народом, но посредником тоже надо уметь быть.

– А может, тебе просто захотелось славы? Не славы в прямом смысле слова - а чувствовать себя частью города, на котором ты столько лет косвенно зарабатывал деньги. Хотя на чем ты только не зарабатывал.

– Все-то ты знаешь.

– А что с «Сатурном» и Ахмедом стало?

– Понятия не имею, я, когда ты тогда пропала, сам вышел из игры... Мне «Сатурн»-то нужен был, чтобы поплавать зайти.

– Знаешь, мне сейчас хочется встать и уйти. Не знаю почему...
– Кати никогда не видела такого В. Это был незнакомый ей человек.

Во время предвыборной кампании В. часто пытался сделать то, в чем не разбирался... На 9 Мая он закатил пир для ветеранов, гулянки, песнопения, заказал салют... Только вот до салюта догуляли далеко не все ветераны... Водка на жаре, которую ветеранам наливали в дань уважения, сделала свое дело, и гул сирен скорой помощи омрачил этот праздник. В. же не предполагал, что будет под тридцать градусов. В., как и метеобюро, планировал иначе. Он хотел быть для людей хорошим. Да, многие знали, как и на чем он поднялся, весь восток области был завязан на импорте и производстве алкоголя. Позднее на строительстве. Но сильнее всего против В. сыграло отсутствие военного или партийного прошлого. Он был сам по себе. В администрацию города его пустили, но на довольно птичьих правах. Он не строил детских домов, не помогал онкологическому центру, он пытался просто привлечь капиталы в развитие города и, если бы вдруг стал мэром, отдал бы большую его часть под заводы и западные инвестиции, и за этот счет поднимал бы экономику. Балашиха с завидной периодичностью оказывалась в долгах. Как и вся Россия. Город-сателлит, но уже не Москва - уже Россия.

– Ты меня извини, я поеду... Мне правда надо к маме домой в Москву... Я сказала ей, что ухожу от Николая и приеду... Еще вчера... Она волнуется... Правда... Мне пора... Деньги мне не нужны, есть свои... Немного, но есть... Так что я оставила их у тебя на столе на кухне под перечницей... Я позвоню тебе, как буду еще в Балашихе...

– Подожди, не уезжай... У нас неправильная встреча вышла... Я столько всего хочу тебе рассказать, столько у тебя спросить... Давай попробуем еще раз?

– Я тебе позвоню, - Кати поднялась со стула и направилась к выходу.

– Кати!
– послышался крик позади нее.
– Подожди минуту.

В., пахнущий дорогими пиджаками и салонами представительских машин, обнял Кати и несколько раз поцеловал в подбородок, потом в щеку, нос и губы.

– Я правда скучал! Пожалуй, это самое главное из того, что я тебе могу сказать! И точно самое важное. Я могу тебе чем-то помочь? С работой? Деньгами? Ты же так и не рассказала, что у тебя вчера случилось.

– Нет уж. На этот раз я сама всего добьюсь. Без партнеров и добродетелей, - Кати неоднозначно улыбнулась, и, взяв двумя руками ладонь В., добавила: - Но ты можешь довезти меня до Москвы.

– Милая, я не могу - у меня тут встреча через сорок минут на великой стройке «Балашиха-сити», тебя водитель добросит.

– Прости, я все время забываю, что ты у нас теперь человек занятой, серьезный и место за рулем - не твое кредо.

– Ну почему же - по выходным я сам за рулем. Я позвоню тебе на днях.

Кати села в машину, несущую ее обратно в город грехов и соблазнов по имени Москва, и позвонила Ильдару.

– В нашу последнюю встречу ты сказал, что если когда-то мне что-то понадобится, я могу тебя попросить о любой помощи. Наш договор можно изменить? Твоя готовность еще актуальна?
– переступила через собственную гордость Кати. Она, как политик в душе, понимала - для того, чтобы сделать что-то хорошее, иногда нужно уметь быть посредником между добром и злом - другими словами, между народом и деньгами.

– Да. Конечно. Что тебе нужно?
– абсолютно спокойно, не держа никаких обид за сказанное, ответил Ильдар.

– Должна заметить, что это не меняет моего отношения к тебе. И я все еще считаю тебя последним подонком. Но я хочу, чтобы ты мне помог открыть пару танцевальных студий в Балашихе, просто деньгами.

– Почему не в Москве?
– его удивляло, как мелко Кати берет за разрушенный брак.

– Потому что здесь мой дом. Я здесь выросла. И не хочу отсюда уезжать. Я ненавижу Москву из-за таких, как ты и твоя дочь, - Кати чувствовала себя до конца правой в этом конфликте и не хотела показаться зависимой от его решения выделять ей деньги или нет.