Мачеха

Гертруда (бросается к Маргарите и вырывает у нее из рук подушку). Вы же отлично знаете, Маргарита, что мне неприятно, когда кто-нибудь, кроме меня, заботится о барине, к тому же только я одна умею уложить ему подушки.

Маргарита (в сторону). Пошла кривляться!

Годар. Ба! Ба! И господин прокурор!

Генерал. Прокурор? У меня в доме?

Гертруда. Прокурор?

Генерал (Рамелю). Сударь, чем я обязан?..

Рамель. Я просил моего друга... господина Фердинанда Map...

Фердинанд делает ему знак; у Гертруды и Полины вырывается испуганный жест.

Гертруда (в сторону). Это его друг, Эжен Рамель.

Рамель. Фердинанда де Шарни, которому я сказал о причине моего приезда; я просил его не сообщать вам обо мне, чтобы вы спокойно пообедали.

Генерал. Фердинанд — ваш друг?

Рамель. Друг детства; мы с ним встретились тут, в аллее. Когда видишь товарища после одиннадцатилетней разлуки, кажется — век не наговориться, и я виною тому, что он опоздал к обеду.

Генерал. Однако, сударь, чем я обязан вашим посещением?

Рамель. Жану Нико, по прозвищу Шампань, вашему мастеру. Его обвиняют в убийстве.

Гертруда. Но, сударь, наш друг, доктор Вернон, установил, что жена Шампаня умерла естественной смертью.

Вернон. Да, да, от холеры, господин прокурор.

Рамель. Правосудие, граф, доверяет только своим экспертам и своим доказательствам. Напрасно вы опередили нас.

Феликс. Барыня, прикажете подавать кофей?

Гертруда. Погодите. (В сторону.)Как он изменился. Теперь он прокурор и стал совсем другим человеком. Мне страшно.

Генерал. Но почему преступление, якобы совершенное Шампанем, бывшим солдатом, за которого я охотно поручусь, привело вас в мой дом?

Рамель. Вы узнаете об этом, когда приедет судебный следователь.

Генерал. Благоволите присесть.

Фердинанд (Рамелю, указывая на Полину). Вот она.

Рамель. Ради такой прелестной девушки можно и жизнью пожертвовать.

Гертруда (Рамелю). Мы с вами не знакомы; вы меня никогда не видали... Сжальтесь надо мною, над ним...

Рамель. Положитесь на меня.

Генерал (видя, что Рамель разговаривает с Гертрудой). Разве моей жене необходимо присутствовать на следствии?

Рамель. Именно необходимо. Я приехал сюда сам для того, чтобы графиню не успели предупредить, о чем ее будут спрашивать.

Генерал. Моя жена в чем-то замешана? Это оскорбление!

Вернон. Спокойствие, мой друг!

Феликс. Господин судебный следователь.

Генерал. Просите!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же, следователь, Шампань и Бодрильон.

Следователь (раскланявшись). Господин прокурор, вот господин Бодрильон, аптекарь.

Рамель. Господин Бодрильон не виделся с обвиняемым?

Следователь. Нет, его только что привели, и жандарм не покидал его ни на минуту.

Рамель. Сейчас мы узнаем истину; подведите сюда господина Бодрильона и обвиняемого.

Следователь. Подойдите, господин Бодрильон! (Шампаню.)И вы тоже.

Рамель. Господин Бодрильон, признаете вы в этом человеке то лицо, которое два дня тому назад купило у вас мышьяк?

Бодрильон. Да, он самый.

Шампань. Но ведь, господин Бодрильон, я же сказал вам, что покупаю мышьяк по приказанию барыни, чтобы травить мышей, которые завелись в доме.

Следователь. Слышите, сударыня? Он выставляет такую версию: будто бы вы сами послали его за ядом и будто он передал его вам в таком виде, в каком получил от господина Бодрильона.

Гертруда. Совершенно верно.

Рамель. Воспользовались ли вы уже этим мышьяком, сударыня?

Гертруда. Нет еще.

Следователь. Значит, вы можете нам предъявить пакетик, проданный господином Бодрильоном; на пакетике должна быть его печать, и если господин Бодрильон признает, что она цела и невредима, то тяжкие обвинения против вашего мастера частично отпадут. Нам останется только выслушать заключение врача, который производит вскрытие.

Гертруда. Пакет этот, сударь, все время лежал у меня в спальне, в секретере. (Уходит.)

Шампань. Ах, генерал, я спасен!

Генерал. Бедняга Шампань!

Рамель. Нам будет очень приятно, генерал, установить невиновность вашего мастера; в отличие от вас, военных, мы счастливы, когда терпим поражение.

Гертруда. Вот, господа.

Следователь, Бодрильон и Рамель рассматривают пакетик.

Бодрильон (надевает очки). Пакетик не тронут, господа, совершенно не тронут; вот обе мои печати в целости и сохранности.

Следователь. Спрячьте его понадежнее, графиня. В последнее время суды только тем и занимаются, что разбирают дела об отравлениях.

Гертруда. Вы же видите, сударь, что он лежал у меня в секретере; ключ от секретера бывает или у меня, или у графа. (Уходит в свою комнату.)