Мачо чужой мечты

– А зачем он это сделал?

– Замыслил свалить вину на Вяльцева, надо сказать, план почти удался. Я должен действовать быстро, иначе репутации актера будет нанесен непоправимый ущерб, многие режиссеры не захотят иметь дело с артистом, замешанным в деле об убийстве. – Я намеренно начал искажать действительность.

Увы, в наше время факт ареста исполнителя главной роли моментально принесет проекту невероятный успех. Зрители валом повалят смотреть ленту, в которой снимался подлинный преступник.

– Клиент приходит в спортзал, чтобы отдохнуть, – внезапно сказал Саша, – да, заниматься фитнесом регулярно, как делает Вяльцев, тяжело. Я таких людей уважаю. Но одновременно с напряжением мускулов наступает и моральная разрядка. В клубе никто к Вяльцеву не пристает, у нас строго-настрого запрещено персоналу просить у клиентов автографы. Здесь много звезд занимается. Поймите, человек целый день в напряге. Ждет, что его папарацци щелкнут или любопытные накинутся, приходит сюда, надевает халат, ложится у бассейна и хочет быть уверен: вот тут никаких назойливых личностей не будет. Это раз. Теперь два. Тренер не только объясняет, как железом ворочать, он еще и советы дает по питанию, правильному образу жизни, подскажет, например, диету, посоветует нужные витамины. Я ведь не машина, которая способствует наращиванию мускулов, очень хорошо знаю своих клиентов и понимаю: этому в пятницу надо облегченную программу, у человека рабочая неделя закончилась, а другому, наоборот, надо нагрузки поддать, у него стресс через штангу уходит. Я же с людьми работаю. И последнее. Большинство моих фитнесменов не имеют возможности откровенничать с кем бы то ни было, держат лицо, им влом даже признаться: поясница болит. Но со мной не стесняются, с порога говорят: «Саня, давай спину в порядок приведем».

Это неверно, что при больной голове надо лечь, лучше слегка позаниматься, кровь разогнать. Ясное дело, я как врач о всех болячках своих подопечных знаю, а еще они на инструктора негатив сливают. Я для этого здесь и работаю, людям помогаю. Конечно, можно к психотерапевту сходить, только не каждый на подобный шаг готов, это ж надо признать: имею проблемы, которые сам разрешить не способен. А в спортзал только здоровому человеку дорога. Притопает усталый, замученный, в голове проблемы, побегает, поотжимается, поподтягивается. Штанга, гантели, на меня обиду или злость выльет, глядишь, конем в раздевалке скачет. Да, я владею частной информацией о клиентах, но я вам никогда ничего не расскажу. Люди мне доверяют, я не могу их обмануть, да и не удержится человек с длинным языком в тренажерном зале, не выспрашивайте, не предлагайте денег, это бесполезно.

– Андрей в беде, – тихо сказал я.

– Он не просил меня о помощи, – резонно заявил Саша, – и…

Инструктор замолчал.

– Что? – приободрился я.

– Он и правда ничего о себе не рассказывал, – покачал головой Никонов. – Я имею в виду о личном. Так, о пустяках трепались.

– Спасибо, – разочарованно ответил я, – честно говоря, я очень рассчитывал на вашу откровенность.

Никонов потер шею.

– Я уже объяснил свою позицию, но об Андрее и впрямь ничего не знаю. Могу дать лишь общую характеристику: умен, вынослив, образован, хорошо воспитан, никогда не выходит из себя, держит всех на расстоянии вытянутой руки, закрытая дверь.

– Дверь?

Саша кашлянул:

– Образно говоря. У меня всегда при общении с Вяльцевым остается ощущение, что он, как бы это сказать, никогда не впускает меня внутрь. Нет, он очень приветлив, внимателен, но до определенного предела, а потом, хлоп, дверь закрыта. Понятно?

– В принципе, да.

– И еще… Хотя нет, это ерунда, – замялся Никонов.

Но я вцепился в инструктора, как терьер в потерявшую бдительность лису.

– Саша, говорите, мне пригодится любая мелочь.

Никонов пригладил короткие волосы.

– Вяльцев молодой, ему по паспорту тридцати нет.

– Верно.

– Уж не знаю почему, но мне кажется, что Андрей старше, как минимум ему лет на семь-восемь больше, чем в документе указано.

– Отчего у вас возникла подобная уверенность?

Никонов пожал плечами.

– Нагрузку не так держит, как молодой, реакции другие. Знаете, иногда приходит женщина, выглядит изумительно, ни морщинки, подтянутая, спортивная и говорит: «Мне двадцать пять».

Начинаешь с ней заниматься и понимаешь: врет, тридцатник как минимум. Странные люди, мне же возраст знать надо, чтобы правильно тренировку построить. Вот и Вяльцев слукавил слегка, ему, думаю, к сорока подкатывает, хотя смотрится он молодцом. Впрочем, актерам свойственно приуменьшать возраст, в особенности женщинам. Только все равно смешно получается. Читал тут в одном журнале статью про звезду, родилась третьего июня, ясное дело, год не указан, а потом написано: в тысяча девятьсот семьдесят девятом году поступила в театральное училище. Ну просто анекдот! Сразу можно возраст вычислить. Ей после окончания школы сколько исполнилось? Шестнадцать-семнадцать!

– А с кем Андрей общался в клубе? – вернул я инструктора к нужной теме.

– Он приходил поздно, тут уже пусто в такой час, – пояснил Саша, – после десяти вечера мало посетителей.

Признав свое окончательное поражение, я попросил Сашу:

– Спрячьте мою визитку, если вспомните что-то интересное, позвоните, пожалуйста.

– Непременно, – вежливо кивнул Никонов и взял карточку.

Я допил невкусный кофе, сел в машину и поехал к Леониду Дубовику. Непонятно, почему Нора сначала велела направиться к фитнес-инструктору. Ясное дело, пресс-секретарь знает больше о жизни Андрея, чем тренер.

Дубовик жил в самой обычной блочной пятиэтажке. Я немного удивился, въехав в не по-московски просторный и зеленый двор. Мне казалось, что человек, работающий с Вяльцевым, мог себе позволить элитную жилплощадь.

Дверь в подъезд стояла нараспашку, ни о каком домофоне или консьержке тут и речи не шло, на грязной лестнице сильно пахло гниющим мусором, а подоконники были украшены банками из-под растворимого кофе, набитыми окурками.

Стараясь не дышать, я поднялся на последний этаж и вздрогнул. Дверь с номером 89 украшала белая полоска с синей печатью.

Потоптавшись у створки, я позвонил к соседям. Загремели замки, зазвенела цепочка, приоткрылась щель, из нее выплыл противный запах жирных щей, и послышался пьяноватый голос:

– Чаво надо?

– Простите, не знаете, где Дубовик?

Дверь распахнулась, и я увидел мужика в драных грязных штанах, над поясом нависал огромный живот, ноги, босые, с длинными серо-желтыми ногтями, похожие на лапы бродячей собаки, были такие же грязные и больные.

– А ты ваще кто? – поинтересовалась малопривлекательная личность.

Я отметил, что на левом плече соседа имеется татуировка, не цветная картинка, которыми сейчас любит украшать себя молодежь, а синее, плохо выполненное изображение кинжала, который обвивала змея, и решил не показывать удостоверение сотрудника «Ниро». Похоже, мужик побывал на зоне, неизвестно, как он отреагирует на встречу с детективом, пусть даже частным.

– Мы работаем вместе, – обтекаемо ответил я.

Толстяк сплюнул прямо на пол.

– Актер, что ли?

– Ну… не совсем.