Мачты и трюмы Российского флота
Шрифт:
В 9.30. экипаж был построен по большому сбору. Яркое южное солнышко ласково изгоняло из тел моряков, затянутых в сукно, излишки жидкости и поваренной соли. “Глава”, должен был прибыть в 10.00. Каких-то тридцать минут под ласковым солнцем для советского военмора – тьфу... и растереть. Правда, можно было бы и десятью минутами обойтись.
В 10.00. кавалькада машин остановилась на пирсе. Под грохот салютных орудий и гром оркестра на палубу крейсера вступил Фидель, только чернокожий. И ростом поменьше. Экипаж дружно и стройно гаркнул приветствие. Машел поздоровался за руку с адмиралом, командиром и офицерами, сказал речь и убыл в кают-компанию, где все уже было готово к приему высокого гостя. Часа через три снова загрохотали салютные пушки, снова выполнены все требования протокола и ... крейсер вздохнул полной грудью. Основная, наиболее ответственная часть визита, была выполнена. Машел выразил признательность
Последний день визита. Все официальные, положенные протоколом мероприятия проведены. Командир убыл в город на прогулку. Адмирал уехал к послу СССР. Большой зам. “подводил итоги”.
Старший помощник, в течение девяти дней не имевший возможности даже поспать в течение двух часов в сутки, решил, наконец, отдохнуть. Вернее, не он сам решил, а ему решили и ... разрешили. Итак, старпом Халевин принял решение отправиться на берег моря на отдых. Как известно, одному отдыхать скучно, да и инструкции гласят, что “один в поле не воин”... за границей. В этом и состоит отличие жизни моряка за рубежом от жизни в Союзе, где инструкции рекомендуют “больше трех не собираться”. Пригласив к себе в компанию доктора, Фомича и Крепкого, организовав “материальное обеспечение” отдыха, СПК во главе своей команды вышел на пирс, где его ожидал уже торгпредовский “рафик”, любезно предоставленный военморам представителем фирмы “Автоэкспорт”. Дружно заняли места в машине и, провожаемые взглядами товарищей, выехали из порта.
Маршрут был предложен водителем, знающим местные условия, местность и политическую обстановку. Выехали за город. Справа буйствовала пальмовая роща, сквозь которую просвечивало лазурное море, ослепительным блеском своим контрастировавшее с буйной зеленью кустарников, проносящихся слева. Теплый ласковый ветерок, залетающий в кабину через открытые форточки, нежно трепал волосы и обдувал кожу. Гладкая лента асфальта мирно шуршала под колесами, одетыми резиной фирмы “Бобруйскшина”. Настроение военморов было прекрасным, улучшаясь с каждой минутой. Флотские небылицы сыпались в уши водителю и представителю “Автоэкспорта”, не нюхавшего моря, как из Прутковского фонтана. “Если у тебя есть фонтан, закрой его. Дай отдохнуть и фонтану”.
Клапаном, закрывшим “фонтан”, явилось то, что дорога резко оборвалась, упершись в непроходимую стену джунглей. Тупик. Как оказалось – конечная цель путешествия. Очень живописный уголок. И море в пятидесяти метрах.
Вышли из машины, разделись и побежали к морю, предоставив Фомичу заботиться о сервировке походного “стола”. Долго плескались в волнах, снимая напряжение визита, заряжая нервную систему положительной энергией и силой на предстоящее очередное плавание. Затем Фомич пригласил всех к столу... И снова посыпались морские рассказы.
В разгар пиршества я заметил, что на ближайших пальмах появилась вдруг целая группа мартышек. Смотреть на мартышек в зоопарке совсем не то, что наблюдать их в естественной среде обитания. Здесь они не подавлены тюремной камерой и не развращены подачками, как их собратья, заключенные за решетку. Веселый, живой, дружный и даже озорной коллектив. В том, что коллектив дружный, пришлось убедиться буквально через несколько минут.
– Сейчас я поймаю мартышку. То-то будет радости морякам, – заявил доктор.
Никто не возразил. Все с интересом смотрели, как эскулап, зажав в руке кусок хлеба, подошел к пальме и протянул угощение вверх. Один из наиболее смелых пращуров резво спустился по стволу, и выхватив хлеб из рук, молнией сиганул вверх. Удобно устроившись на ветке, начал трапезу. Все произошло настолько быстро, что я и сообразить ничего не успел, растерянно глядя на пустую ладонь. Под смех и подначки товарищей маневр был повторен. Только теперь я держал хлеб в левой руке и держался на дистанции от ствола пальмы, вынудив очередного предка сойти на грешную землю. Протягивая левой рукой угощение, правой я сделал попытку ухватить обезьяну за загривок, однако последняя, заверещав что-то на своем обезьяньем языке, увернулась. Через мгновенье весь обезьяний коллектив был на земле и оглашая окрестности дикими криками, пошел в наступление. Я поспешил ретироваться от греха подальше. Освистанный товарищами, я присоединился к трапезе. Мартышки, обматерив собравшихся, ускакали в джунгли. Только к вечеру, хорошо отдохнувшие и изрядно уставшие, офицеры прибыли в порт. На пирсе танцевали местные
артисты. В первых рядах зрителей сидел адмирал со своей командой, но он не обратил внимания на четкость строевого шага возвращавшихся с берега офицеров. Отдых военнослужащих закончился!Утром, изящно совершив маневр, под звуки оркестра и прощальный взмах синего платочка крейсер взял курс в океан. Уточнение: синий платочек отсутствовал. Присутствовали автоматчики из ФНО “Фрелино”. Прощай, Мозамбик! А, может, до свидания?
Глава 50
ТАНКЕР“ЛЕНИНСКОЕ ЗНАМЯ”
В туманной дымке исчезли берега, в течение десяти суток гостеприимно принимавшие моряков. Впечатления и эмоции улеглись. За бортом снова шуршал океан. Вахты сменялись вахтами, сутки – сутками. На корабле во всю мощь развернули изучение материалов двадцать шестого съезда КПСС. Для того, чтобы изучить эти “материалы” в достаточном для работы военмора объеме, нужно только газету прочитать. О ВС СССР в каждом “из исторических решений” говорится только то, что ВС будут и впредь иметь все..., КПСС и впредь будет делать все... и все. Остальное – ненужные военному человеку цифры добычи угля и выплавки “чугуния”. Ну, еще несколько исторических фраз о “единой нации – советском народе”, да о том, что империализм стал еще более агрессивен, но, несмотря на это, угнетенные народы освобождаются из-под ига и ведут борьбу. Все! Остальное можно рассказать по материалам XXIII, XXIV и XXV съездов. Но ЗКК требует предъявить конспект, и чем больше по объему этот конспект, тем надежнее будет считаться коммунист. Сколько же труда, нервов и бумаги требуется на бесполезнейшее занятие!? Утешает лишь то, что “ВС будут и впредь иметь все...” Значит, бумагу тоже.
Я решил проблему “изучения” гениально просто: вызвал к себе матроса Суменкова, вручил ему газету “Правда” и “тетрадь для конспектов” программных документов КПСС и работ классиков марксизма-ленинизма. И попросил заполнить в ней страниц сорок. И ни труда, ни нервов. И зам доволен. По той же схеме изучили материалы и все офицеры, даже некоторые политработники. В дополнение к газетам и конспектам “Политиздат” вскоре выпустил книгу с теми же материалами. Тираж позволит завалить ею все книжные магазины и библиотеки, чтобы через четыре года .выбросить этот мусор на свалку. Лучше уж Ильфа с Петровым печатать.
На партийном собрании с повесткой дня “Итоги официального визита корабля в Мозамбик и задачи коммунистов по обеспечению визита в Порт-Луи” зам сказал:
– Товарищи коммунисты. Личный состав, воодушевленный решениями двадцать шестого съезда КПСС, руководствуясь указаниями генерального секретаря ЦК КПСС, председателя Президиума ВС СССР Л.И. Брежнева, проделал большую работу...
Отличный итог.
Итак, на крейсер поступила новая вводная: “10 марта быть готовым посетить с официальным визитом остров Маврикий – порт Порт-Луи. Принять участие в праздновании... годовщины Дня Независимости. Готовность доложить”. И подпись.
Порт-Луи был знаком некоторым офицерам, так как в 1975 году они в составе экипажа крейсера “Дмитрий Пожарский” принимали участие в помощи маврикийцам, пострадавшим от жесточайшего тайфуна. Маврикий до сих пор помнит самоотверженный труд советских моряков, которые сутками, не зная отдыха и не щадя себя, спасали, восстанавливали, строили. И приглашение принять участие в праздновании Дня Независимости было послано советским морякам не случайно.
И снова начался аврал по подготовке к визиту. Подробно вся организация подготовки описана ранее.
На переходе адмирал приказал выполнить воздушные стрельбы по ИВЦ (имитатор воздушной цели). Командир БЧ-2 товарищ Борисов, боявшийся адмирала больше, чем перспективы попасть в ад за грехи молодости, днем и ночью гонял своих “рогатых”, заставлял их вспоминать книжки “Боевой номер”, инструкции, частные наставления и знаменитый ПАС-Б-2 (правила артиллерийских стрельб). Мозговые центры артиллерии готовились выдавать целеуказания, мокрые тела матросов кидали в жерла стволов снаряды и заряды, каждой клеткой своей протестуя против непосильных физических нагрузок. Отстрелялись на “отлично”. Последовала вводная провести учения по борьбе за живучесть корабля при применении противником ЯО и ХО. Весь экипаж, надев на себя химкомплекты и противогазы, под тропическим солнцем занимался тушением “пожаров”, “заделкой пробоин”, специальной обработкой, оказанием медицинской помощи раненым и пораженным. Мозги выплавлялись вместе с остатками подкожно-жировой клетчатки. Очередная вводная по организации морского боя заставляла в струну натягивать нервы штурманов и специалистов БИП, рассчитывающих маневры по выходу в атаку и уклонения от атак. И все это в течение недели, днем и ночью. И все под контролем умного, недремлющего ока адмирала Хронопуло.