Мафия в США
Шрифт:
Лански тоже нередко наведывался в Голливуд, Флориду, но постоянное место жительства сохранял в Нью-Йорке, где он прожил до 1953 г.
В 1936 г. Томас Дьюи, как уже говорилось, добился осуждения Лаки Лучано, который получил 50 лет тюремного заключения за создание целой системы «белого рабства», массовой проституции. Сумел Дьюи прибрать к рукам и нескольких других мафиози. Тем самым он вольно или невольно способствовал превращению мафии в подлинно национальный институт. В связи с репрессиями прокурора Нью-Йорка многие мафиози покинули город, обосновались в других частях страны и создали таким путем подлинно национальный преступный синдикат.
Лански в это время формировал мощную преступную империю на юге США, во Флориде и в Карибском бассейне. Он взял на вооружение многое из практики
Респектабельность является необходимым условием для успешной деятельности любого крупного бизнесмена. Лански и Лучано прекрасно понимали это, и к 1924 г. они обзавелись постоянным шикарным офисом, находившемся в элегантном отеле «Клеридж» (Claridge Hotel). Их деятельность достигла пика в своем развитии, и их поставщики знали об этом. Это была хорошая деловая основа для дальнейшего быстрого развития операций по поставке в США из Европы все новых и все более крупных партий спиртного.
Бурные успехи нового гангстерского объединения, руководимого Лански и Лучано, коренным образом меняли всю расстановку сил в преступном мире. Сицилийцы, руководимые В. Дженовезе, не без оснований увидели в успешной деятельности этого нового объединения прямое покушение на их права, их многолетнее господство в целых направлениях преступной деятельности.
Конкуренты должны быть уничтожены — это закон делового мира. Сходство между мафией и бизнесом проявляется и в том, что в мафии также уничтожают конкурентов, только более радикальными средствами. Каждый новый успех Лански-Лучано и К° неумолимо приближал начало новой резни в преступном мире. Вскоре она началась.
Укрывшись в 1971 г. в Израиле от неприятностей, связанных с тем, что в США начали раскапывать историю его преступной жизни, Лански на досуге решил заняться воспоминаниями. Человек он был деловой и никогда ничего не делал без особой на то необходимости. И если Лански начал давать интервью журналистам, то в этом не было стремления к паблисити. Он не страдал мелочным честолюбием. Тучи продолжали сгущаться над его головой, и Лански понимал, что главные неприятности еще впереди. В этих условиях он стремился пустить в оборот свою версию событий в гангстерском мире, чтобы показать в нужном ему виде роль Лански-Лучано и К° в истории мафии.
М. Лански был поэт своего дела. Стоя в Иерусалиме на противоположной от отеля «Интерконтиненталь» стороне и глядя на Гору олив и на стены Иерусалима, он философствовал: «Когда видишь такой старый город, как Иерусалим, его руины, древние раскопки… стремишься оценивать события в историческом плане». Лански дал свою интерпретацию Кастеломарской войне конца 20-х-начала 30-х годов. Название этой войне, рассказывал Лански, дал город, в котором родился Сальваторе Маранзано. В Нью-Йорке и в других городах были убиты сотни гангстеров. Судя по газетным сообщениям, американцы восприняли эту войну как очередную резню внутри мафии и в принципе не имели ничего против этого, считая, что таким путем улицы американских городов будут очищены от мафиози. Гангстеры убивали друг друга дома и на улицах, их тела вылавливали в реках и в океанах. «Никто, — говорил Лански. — не знает точно, сколько людей было убито. По официальным данным, сотни».
Лански считал, что если это не «был исторически важный момент в жизни Америки, то, несомненно, это был поворотный пункт в истории преступности».
Лански был прирожденный бизнесмен. Он прекрасно понимал законы делового мира и со знанием дела применял их в своей преступной деятельности. Когда «усатые», старая гвардия мафии, ополчились на Лански и Лучано, у Лански не было
двух мнений: в мафии, как и в бизнесе — или ты победишь, или победят тебя. Никакого компромисса, никакого мирного сосуществования между конкурирующими группировками мафии. Массериа потребовал, чтобы Лучано признал его верховенство. Лански после этого поучал своего старого друга и сотоварища: «Если ты примешь это предложение, то окажешься под его полным контролем… Каждый из этих парней хочет создать свою собственную империю и сохранить свою жизнь за счет другого. Ты пешка в их игре. Но это не игра. Наши жизни поставлены на кон».Вся последующая преступная карьера Лански и Лучано показала, что Мейер Лански был глубоко прав: в мафии действовали только волчьи законы преступного мира. Тот, кто этого не понимал и не научился использовать эти законы в своих интересах, был обречен на уничтожение.
Б. Сигел и другие деятели из группы Лански-Лучано требовали немедленно дать бой старым мафиози. Иная была точка зрения у Лански и Лучано. Они считали, что фрукт еще не созрел, время для настоящего сражения за верховную власть в мафии не пришло. Лански и Лучано активизировали борьбу за создание своей собственной мощной организации и резко усилили кампанию за поиск новых рекрутов среди гангстеров как итальянского, так и еврейского происхождения. Этот поиск охватил не только Нью-Йорк, но и другие города. В конечном счете эта деятельность дала свои результаты, и М. Лански с полным основанием заявлял, что главари мафии могущественней, чем «Юнайтед стил компани».
И на практике, и в своих заявлениях Лански пытался действовать, как настоящий бизнесмен. «Мы занимались бизнесом наподобие «Форд мотор К°», — говорил он. — Стрельба и убийства — безрезультатное средство делать бизнес. Продавцы Форда не стреляют в продавцов Шевроле. Они пытаются перебивать цену друг у друга. Мы давно решили следовать этому принципу.
Использовать огнестрельное оружие и насилие как можно реже, а лучше всего совсем не использовать их. Наши друзья, которые работали с нами, наши ребята получили строжайший приказ вести себя соответствующим образом».
Старый картежник явно передергивал карты. Когда надо было идти на крайние меры, Лански не останавливался ни перед насилием, ни перед убийством. Ряд документальных данных подтверждает, что он шел на физическое уничтожение даже своих друзей еврейского происхождения. Самое убедительное подтверждение этого — санкция М. Лански на уничтожение своего друга юности и соучастника многих преступных дел Б. Сигеля, который нарушил законы мафии.
Лански и Сигеля связывало очень многое. Они еще в юношеские годы вместе создавали еврейскую банду в трущобах Нью-Йорка. Мейера и Багси связывала многолетняя совместная деятельность в сфере алкогольного бизнеса в годы «сухого закона». В середине 30-х годов Лански предложил Б. Сигелю двинуться в поход на завоевание гемблинга на Западном побережье.
Сигел был влюблен в этот район, особенно в Голливуд, где высокий, представительный, красивый и любвеобильный гангстер имел немало романов с кинозвездами. Определяя стратегическое направление деятельности одного из своих крупнейших партнеров, Лански учитывал не только то, что в Лос-Анджелесе и в других крупных городах Запада все еще оставались огромные неиспользованные возможности для гемблинга. Он принимал во внимание также и то, что в том регионе находился невозделанный штат Невада. Лански с вожделением устремил уже тогда свой взор на этот штат, ему виделся новый мощный центр гемблинга в этой пустыне.
Б. Сигел не заглядывал так далеко. Человек легкомысленный, он в первую очередь думал о своих любовных утехах в Голливуде. Брат Сигеля Морис (Maurice) и три его сестры резко отрицательно относились к преступной деятельности Бенджамина. Иной была позиция жены Сигеля. Эстер (Esther) не видела ничего предосудительного в бизнесе своего супруга и с большим удовлетворением восприняла его информацию о том, что климат Калифорнии будет очень полезен для двух их дочерей.
Дав новое поручение Сигелю, Лански с улыбкой посоветовал ему поменьше увлекаться актрисами Голливуда. В каждой шутке всегда, действительно, есть доля правды. Легкомысленный характер Сигеля в конце концов привел его к печальному концу.