Мафия вчера и сегодня

Рано утром следующего дня Дармоед вернулся с ответом «дзу Пеппи», заверявшего дона Кало, что все необходимое будет приготовлено.

Три дня спустя, точно 20 июля, поздно утром, когда союзные войска находились у Сальско-Инферьоре, между рекой и селением Виллароза, американский джип с двумя военными и одним штатским с бешеной скоростью помчался в сторону Виллальбы, отстоявшей на 50 километров от передовых позиций союзников. На машине развевался большой флаг золотисто-желтого цвета, в центре которого красовалась все та же черная буква «Л». Но на перекрестке дорог сидевший за рулем ошибся и направил джип по дороге в Лумеру, где был встречен огнем дозора итальянских арьергардных частей под командованием лейтенанта Луиджи Мангано.

Один из американских военных, раненный в грудь, свалился с машины, а джип, резко повернув, исчез в обратном направлении. Позднее к упавшему с машины американцу подошел местный житель, крестьянин Кармине Палермо; убедившись, что американец мертв, он взял его кожаный портфель, внутри был знакомый уже нейлоновый конверт, адресованный дону Калоджеро Виццпни, которому он и был немедленно вручен.

В тот же день пополудни у въезда в селение Виллальба остановились, лязгая цепями, три тяжелых американских танка. Из танка, на башне которого развевался большой золотисто-желтый флаг с черной буквой «Л», выглянул офицер и на сицилийском диалекте с явным американским акцентом попросил сбежавшихся людей позвать дона Калоджеро Виццини. Вскоре появился и дон Кало. Без пиджака, в одной рубашке и жилетке. Надвинув шляпу на глаза, скрытые за огромными очками в черепаховой оправе, перебросив пиджак через руку, попыхивая сигарой, он, как обычно, медленно двигался через расступившуюся перед ним толпу, как будто с трудом неся свое тяжелое, крупное тело. Не говоря ни слова, он молча вынул из кармана желтый платок, показал его американцу и влез на танк, за ним последовал его племянник, некий Дамиано Лумиа, недавно вернувшийся из США. Однако, прежде чем танк тронулся, он подозвал Дармоеда и приказал ему вернуться в Муссомели и сообщить «дзу Пеппи» о ходе дел в Виллальбе.

Муссомели был особо важным опорным пунктом оборонительной диспозиции между горной цепью Ле-Мадоние и горой Каммарата, своего рода воротами, открывавшими путь к Палермо и Трапани. Здесь была размещена бригада, включавшая зенитную и противотанковую артиллерию, моторизованные батареи, а также самоходную зенитную батарею. Начальником гарнизона был подполковник Салеми, старый, верный своему долгу офицер, хотя он и не очень верил в обороноспособность скромных итальянских сил. Артиллерийские батареи подполковника Салеми были частично дислоцированы на горе Сан-Вито, достигавшей 1000 метров в высоту, что позволяло им держать под своим обстрелом долину Туммарано и Платани, в направлении Аккуавивы, Каммараты и Сан-Джованни, а частично вдоль так называемой Валле-дель-Сале, между Сутерой, Миленой и Марианополи; другой отряд моторизованной артиллерии занимал позиции на горе Полиццелло до Серра-ди-Виллальбы и отсюда контролировал районную дорогу между Валлелунгой, Виллальбой и Муссомелп.

Оборонительную линию долина Туммарано — Салито защищали войска подполковника Салеми и лейтенанта Мангано, подкрепленные немецким танковым отрядом, дислоцированным у Пассо-ди-Куниккьедди-ди-Валлелунга, которому было поручено преградить путь к важному железнодорожному узлу Роккапалумба — Алиа.

Войска подполковника Салеми составляли левый фланг итало-немецкой линии фронта у горы Каммарата, в задачу которых входило перерезать дороги 189 и 121, между Агридженто и Палермо и между Катанией и Палермо.

Сражение в этом районе считали неизбежным, хотя все были убеждены в печальном исходе его для итальянских войск и в серьезной опасности, которую оно представляло для жителей этих густонаселенных мест.

Утром 21 июля две трети офицеров, подчиненных подполковнику Салеми, не явились в свои части; утверждают, что ночью влиятельные «друзья» не пожалели сил «убедить военных покинуть занимаемые ими позиции, дабы избежать бесполезного кровопролития», к тому же, и это главное, «нет никакой уверенности, что удастся воздействовать на злонамеренных лиц, которые, пользуясь ночной темнотой и прекрасно зная местность, полны решимости разоружить итальянских солдат и передать их американцам». Более того, военных, бросивших оружие, снабдили штатской одеждой, чтобы они могли добраться домой.

Ныне, по прошествии многих лет, припоминают эпизоды и обстоятельства, которые проливают новый свет на некоторые аспекты войны в Сицилии: в частности, до сих пор еще помнят о продвижении марокканской колонны генерала Жуэна, которая стояла у дома путевого обходчика местечка Раффи с 9 часов 30 минут утра до 16 часов (хотя она не встретила никакого сопротивления) в ожидании сигнала дальнейшего наступления. Его передал какой-то «чужак», который незадолго до этого встречался в одном доме местечка Минтина с главарями мафии Муссомели. Утверждают, что и в Трапани мафисты сотрудничали с союзными войсками, извещая их о передвижении судов в порту.

Дон Кало отлучился из Виллальбы на шесть дней. За это время оккупационные войска были разбиты на две колонны: одна направилась на север и, выйдя на побережье между Мессиной и Палермо, достигла дорожного узла Черда; другая же, взяв направление на юг, заняла селения Джела, Пьяцца-Армерина, Никозия, Мистретта, Санто-Стефано-ди-Камастра, а оттуда двинулась к Черде, где соединилась с первой колонной.

Так был реализован оперативный план, вкратце изложенный в вышеупомянутой записке дона Кало: моторизованные дивизии, сопровождаемые главарем консортерии Тури, составляли южную колонну, а главные силы, сопровождаемые доном Кало, другую «лапу» клещей, которые, зажав в мешке немецко-итальянские войска, сосредоточенные на западе провинций Агридженто и Палермо и в провинции Трапани, лишили их какой бы то ни было возможности отступления.

Когда вся операция завершилась в Черде, дон Кало вернулся в Виллальбу на большой американской машине в сопровождении двух американских офицеров. Его миссия была выполнена: на перекрестке Черды заканчивалась зона действия мафии феодов, центром которой была провинция Кальтаннссетта и которой полновластно распоряжался дон Кало; далее шли уже владения мафии мельниц и фабрик макаронных изделий, контролируемые жестокой и властной мафией Каккамо; а еще дальше зона Палермо, зона овощей и цитрусовых, где безраздельно господствовала мафия садоводства.

Дон Калоджеро понимал, что он может считать себя отныне в силу своего влияния и проявленной инициативы (но не в силу безоговорочного избрания всеми мафиями) главой «почтенного общества» всей Сицилии. Но он также знал «золотое правило» всех коек — воздерживаться без предварительного взаимного согласия от действий за пределами своих владений, поэтому, проявляя осторожность, он полагал преждевременным осуществлять руководство операцией и далее, за пределами своих владений. Кроме того, он считал крайне необходимым срочно вернуться в Виллальбу, чтобы создать нечто вроде защитного пояса верных мэров вокруг своего небольшого селения, откуда на протяжении всего периода пребывания американцев на острове и позднее должны были поступать директивы и указания мафии.

И в самом деле, по указанию дона Кало мэрами были назначены явные мафисты или лица, связанные с мафией, или, во всяком случае, по той или иной причине связанные с доном Кало. Впрочем, военная оккупация Сицилии была закончена в результате встречи союзных войск у Черды.

Объяснение всех этих событий было дано в Виллальбе в кругах самой мафии. Не подлежит сомнению, что черная буква «Л» на золотисто-желтых платках и флагах означала первую букву имени известного Лаки Лучано, уроженца Леркары-Фридди, в провинции Палермо, разбогатевшего в США на бегах и торговле живым товаром. Это был условный знак для связи с Калоджеро Виццини. Впрочем, существует немало и более авторитетных свидетельств той роли, которую сыграл этот крупный американский гангстер при высадке союзных войск в Сицилии. Сенатор Кефовер в своей книге «Гангстеризм в США» намекает на «ценные услуги», оказанные Лучано морской разведке США в деле высадки союзных войск в Сицилии. Лучано якобы использовал свои обширные связи с сицилийской мафией, «чтобы расчистить путь американским тайным агентам». «В награду за это, — пишет сенатор Кефовер в своей книге, — военные власти США приказали освободить Лучано из тюрьмы под честное слово, дабы он мог отправиться в Сицилию, с тем чтобы все подготовить». Как утверждают, во время оккупации острова Лучано действительно находился в Сицилии, а именно в Цжеле, «чтобы все подготовить», и что именно он был в танке, который прибыл в Виллальбу за Калоджеро Виццини.

Как бы то ни было, но в 1946 году Лаки Лучано был окончательно отпущен властями США на свободу без всяких на то видимых оснований. Прием, использованный Лучано как своего рода пароль для установления связи с сицилийской мафией, не был его изобретением. Пути и методы, с помощью которых главари уголовного мира США — почти все сицилийского происхождения — десятилетиями поддерживали связь со своими сообщниками, оставшимися на острове, в большинстве случаев окружены тайной, но обмен цветными платками имеет свою историю.