Мафия

Те же молодчики – уже на обычной «Волге» – подъез­жают к небольшому двухэтажному, стоящему особняком дому с вывеской, на которой значится какое-то «КСИБЗ-6». Выходят, соблюдая синхронность движений, как в парном катании.

Обмениваются приветственными жестами с вахтером в форме военизированной охраны, поднимаются по ведущей на второй этаж лестнице с ковровой дорожкой, прихваченной медными прутьями.

Стучатся в дверь с цифрой «2».

Это кабинет Хомутовой, где, кроме положенного минимума обстановки, стоят в ряд три сейфа и холодиль­ник. На стене – увеличенная фотография то ли мальчика, то ли юноши со странным одутловатым лицом.

– Сделано, Любовь Николавна, – докладывают ей по-свойски, но уважительно.

Хомутова раздергивает шторки, скрывающие черно-белую схему Москвы и области, на которой выделяются десятка два красных кружков.

– Котельническая, да? – переспрашивает она и жир­но перечеркивает крест-накрест соответствующий кру­жок, с удовлетворением приговаривая: – Основной по­ставщик дискотек… И где он?

– По справедливости в Москву-реку на корм рыбам пошел.

– Чистый несчастный случай.

– Спасибо, мальчики, отдыхайте, – ласково улыба­ется она, вынимает для них три пачки купюр из сейфа, раздает. – Кто у нас следующий? – прикинув по схеме, опускает палец на кружок в районе ВДНХ. – Пусть будет вот этот, который обслуживает гостиницы.

Томин экзаменует своего стажера Всеволода Сажина.

– Как называется пойло из мака?

– Кокнар.

– Курьеры, которые возят наркотики?

– Мулы, верблюды.

– Цена килограмма гашиша?

– Тысяча рублей.

– Опия?

– Тридцать тысяч. Дорожает с увеличением расстоя­ния от места сбора.

– Наркоман тебе предлагает укол. Как будешь выкру­чиваться?

– Варианты ответов: уже укололся. Деловое свида­ние, нельзя балдеть. Я за рулем. Уколюсь позже со своей бабой.

– Молодец. Еще неплохо: никогда не колюсь чужими иглами. Чистюля такой.

– Ага, СПИДом брезгую.

Звонит телефон, Томин снимает трубку.

– Да, Паша, приветствую… – берет ручку, что-то записывает под диктовку Знаменского. – Ясно… Да вот парня из Академии подкинули, натаскиваю… И тебе?.. Нет, мы, похоже, нашли язык…

Его прерывает городской телефон. Томин говорит:

– Минутку, – и прижимает трубку ко второму уху. – Томин… Что? Подробнее!.. – Чей-то короткий доклад вызывает у него ярость: – У, дьявол! – Он разъединяет городской телефон и сообщает Знаменскому: – Дядя Миша на встречу с курьером не пришел! Тот ищет другого покупателя!.. Не могли мы спугнуть, мы около него дышать боялись!.. Да, за курьером присматривают. Пока.

Томин делает крут по кабинету, жалуется Сажину:

– Видал?! Полтора месяца готовили задержание, и все кошке под хвост!

Неподалеку от станции автозаправки, рядом с уце­левшим массивом двухэтажных немецких коттеджей, что на Беговой улице, в машине Томин и Сажин. Перед ними вделан в панель небольшой телевизионный экран, на котором изображение человека, быстро идущего между коттеджами. Это Снегирев.

Ту же картинку наблюдает Знаменский, сидящий в дежурной части МУРа перед пультом, и слышит голос Томина:

– Сева, обрати внимание на походку. Идет стреми­тельно, очень широким шагом. Паш, видишь? – обраща­ется он к Пал Палычу по рации.

– Вижу-вижу, – подтверждает тот.

– Спешит на важную встречу, – предполагает стажер за рулем.

– Еще бы! – отзывается Томин. – Он всегда спешит, всегда при деле. Характерная походка потребителя героина.

Снегирев выходит на улицу, ловит такси и уезжает. Две машины угрозыска (без опознавательных знаков) трогаются следом…

…Такси тормозит возле телефонов-автоматов. Снеги­рев расплачивается с шофером, направляется к будке.

– Вася, показывай крупно! – кричит Томин.

Пока идет укрупнение на экране, Снегирев опускает монету, прижимает трубку плечом и набирает номер, левой рукой снимает какую-то бумажку, которая была прикреплена к потолку. Стремительно выходит и удаля­ется.

– Что там было? Что он взял? – требует Знаменский.

– А пес его знает, не удалось рассмотреть!

…Следуя за Снегиревым, машины приближаются к Казанскому вокзалу.

Снегирев входит в помещение с табличкой «Выдача багажа».

– Вася, ведете его? – спрашивает Томин. – И что он?.. Ага! Паш, это была багажная квитанция, он получил чемодан!

Все так же размашисто и целеустремленно шагая, появляется Снегирев с чемоданом.

– Посмотрим, кому отнесет, – слышим мы за кад­ром голос Знаменского.

– А ведь он у нас числился в простых наркоманах. Правда, с неизвестными источниками доходов, – голос Томина.

Снегирев между тем спешит к Ярославскому вокзалу, и вскоре уже понятно, куда именно.

– Паш, гляди, куда чешет! – восклицает голос То­мина. – К автоматическим камерам хранения!

– Сдаст – и чистенький! – волнуется и Сажин.

– Будем брать, – решает Знаменский. – Есть основа­ния познакомиться. Еду к вам.

И вот Снегирев на допросе у Знаменского в ближай­шем отделении милиции. Рядом на стуле раскрыт чемо­дан. Под сдвинутыми вбок мужскими сорочками видны целлофановые пакеты, заклеенные пластырем и напол­ненные зеленоватым порошком.

– Ваша фамилия не Сысоев. Раньше вы судились как Снегирев.

– Так это когда было – в годы застоя, – изображает тот простачка.

– Вещи ваши?

– Я уже говорил, начальник. Случайный это чемодан!

– Странный случай. Здесь, – кивает Пал Палыч на пакеты, – восемь килограммов наркотического вещества.

– Вот подлец мужик, подставил меня, а?! – всплес­кивает руками Снегирев. – Так его и берите, я при чем?

– Какой мужик?

– Такой рыжеватый, костюм в клеточку…

– В разбитом пенсне? – ехидничает Пал Палыч.

– Зачем в пенсне? Чего вы меня путаете, начальник? Я стараюсь, вспоминаю, чего могу… Подошел ко мне на площади, дал квитанцию и четвертак за работу. Получи, говорит…

– В каком месте площади?

– У киоска с мороженым. Возьми, говорит, и неси сюда. Я, говорит, от бабы сбег, она меня там дожидает.

– Снегирев, у вас высшее гуманитарное образование. Давайте разговаривать нормально.

– Пожалуйста. Полагаете, так для вас лучше?

– Мы знаем, с вами вел переговоры человек из Ка­захстана, которому не удалось встретиться с покупателем по кличке дядя Миша. Знаем, что никакого рыжеватого в клеточку не было!

– Откуда вы можете знать?