Маг-целитель

Сквайр покраснел. Да, что-что, а борода у блондинов даже если и начала расти, ее не сразу увидишь.

Королева обернулась к свите.

— Советники! Ну, разве не чудо! Мальчик, а говорит, как мужчина. Но если бы он был мужчиной, он бы давно ощутил вожделение!

Фигуры в капюшонах невесело рассмеялись.

Сюэтэ обратилась ко мне:

— А ты еще больший глупец. Как это ты решился путешествовать под охраной глупого мальчишки?

— О, он вполне зрелый муж, — заверил я королеву. Стервозные бабы меня всегда раздражают. На моем жизненном пути это была не первая женщина, считавшая себя королевой.

Жильбер глянул на меня с удивлением и благодарностью, но ведь я сказал это не только для него, но и для себя. И еще я все сильнее злился — по крайней мере злоба пересиливала страх.

— Ты передергиваешь факты, — заявил я Сюэтэ. — Но если на то пошло, ты ведь все передергиваешь в своих владениях, верно? А если не получается передернуть, так ты выпиваешь из такого человека все соки и отбираешь у него жизнь.

— Это верно. И странно, что этот тупица, мой провинциальный колдун, до сих пор не угробил твоего тролля. — Сюэтэ скривила губу. — Ну и пакостное же создание — и не гном, и не камень. Ошибка природы, извращенная форма жизни! Но ты должен благодарить меня, подкупленный монстр, ты обязан мне жизнью!

— Чего-чего? — прорычал Унылик, и, как мне показалось, угрожающе.

— Твой папаша был гном! Как-то раз он вылез из своей норы, — хихикнула королева. — Я увидела его и наложила заклятие на валун, который тут же стал похожим на женщину-гнома, да еще и красотку по понятиям твоего папаши. Ради своего удовольствия я разожгла в нем страсть к этой каменной красотке. Потом я смотрела в свой кристалл, что же из этого получится, и получился такой замечательный...

Рев Унылика перекрыл окончание ее фразы. Он бросился к Сюэтэ.

— Нет, Унылик! — в ужасе закричал я. — Если она добьется того, чтобы ты вышел из круга...

Чудище резко остановилось, голова его зависла над линией круга. Что же его остановило? А, это Жильбер. Он уперся плечом в грудь тролля и всеми силами отталкивал его, а Унылик напирал, рвался к колдунье. Как-то получилось, что голова тролля пробила брешь в моей линии обороны.

Тролль взревел и начал производить почти членораздельные звуки. Но их заглушили вопли призраков, устремившихся к дыре в волшебной стене.

Я вскочил и заорал на тролля:

— Это неправда, Унылик! У камней не бывает детей! Чтобы родился маленький тролль, нужно, чтобы и мама, и папа были тролли!

Глаза Унылика разъехались в разные стороны, брови поползли вверх — видимо, он мучительно обдумывал сложности своего происхождения. Размышлениям он предавался недолго, однако сквайру этого хватило.

— Назад, храбрец! — прикрикнул Жильбер и посильнее уперся плечом в грудь тролля. Голова чудища ушла внутрь белой линии.

Призраки обиженно взвыли. Им так хотелось пролезть в дыру, причем всем одновременно. Я прокричал:

Не печалься! Все пройдет!Все до свадьбы заживет!

Призраки оскорбленно взревели, потом яростно взвизгнули и снова принялись без толку штурмовать невидимую стену.

А я продолжал:

Я все обиды позабыл,Тебя простил и полюбил.Не упрекаю, не ропщу —Вернись к костру — я все прощу!

Тролль изумленно огляделся, ошарашенно моргая громадными, словно блюдца, глазами. Потом, совершенно обескураженный, медленно повернулся и затопал к костру. Жильбер издал долгий вздох облегчения. А Сюэтэ и ее ребята по-дурацки хихикали.

— О, ювелирная работа! Просто ювелирная! — выкрикивала королева между взрывами хохота. — Так почему бы тебе не пройтись победным маршем по моему королевству, смертный! Давай! Не идешь? Правильно, потому что еще солнце не успеет закатиться, как ты потонешь в собственном дерьме!

— Ну конечно, как же! — Я шагнул к линии круга. Зло уже превозмогало здравый смысл. — Мы такие ничтожные, что ты явилась сюда собственной персоной да еще приволокла с собой двенадцать громил? А между тем, как я посмотрю, вы даже этот маленький охранный кружок преодолеть не можете?

Королева тут же перестала смеяться, глаза ее превратились в узенькие щелочки, в которых сверкали два раскаленных уголька.

— Довольно! Покажите этому наглому самозванцу, что его ожидает!

Послышался вопль — но вопль живого человека, а не призрака. Голос был полон боли и ужаса и совершенно определенно принадлежал женщине.

И эту женщину злодеи в капюшонах бросили на траву между Сюэтэ и линией заколдованного круга. Женщина оказалась молодой блондинкой с превосходной фигурой. Красоту ее форм не могла скрыть тонкая туника. Девушка силилась подняться, барахталась в грязи. Вот она обратила ко мне, Жильберу, Фриссону и Унылику лицо — глаза, полные испуга, скулы и щеки в синяках и ссадинах, распухший нос, на груди и животе — следы ожогов, кое-где из нанесенных трезубцем ран еще капала кровь.

— Помогите мне! Пожалуйста, умоляю вас, пока я не...

Тут она испустила вопль — четверо в капюшонах опустились на колени, двое поднялись, держа девушку за руки и ноги, и швырнули ее на спины своих дружков. Я чуть было не рванулся прочь из круга. Только рука Жильбера удержала меня — он показал поистине каменную хватку.

— Сейчас ты ей не поможешь, чародей Савл, — ты только нарушишь свой охранный круг!

— И потом, может быть, она уже отдала себя во власть Сюэтэ в надежде на помилование, — робко проговорил Фриссон, с ужасом взирая на происходящее. — Теперь ты можешь только пожелать ей поскорее умереть.

Девушка крикнула:

— Я не... — но, не договорив, закричала: один из прислужников ведьмы чем-то взмахнул.

Разум мой метался. Несчастная жертва пыток явно пыталась сказать, что она не сделала ничего дурного. Как я мог спасти ее? Спасти, но не нарушить при этом заколдованный круг — а ведь Сюэтэ именно этого добивалась. Она наклонилась, сунула руку в складки платья и выхватила длинный извилистый нож. Сжав клинок обеими руками, она устремила взгляд на тело женщины и разразилась длинным песнопением, переполненным злобными воплями.