Маг и Отшельник
Шрифт:
«Огромное спасибо!» – наконец-то появилось долгожданное сообщения от Zlata_lol.
Ну вот, сделала доброе дело. Надеюсь, оно мне зачтется.
Злата ушла, во всяком случае, больше не писала. Пошла выполнять домашнюю работу, наверно. Я сделала еще несколько платных раскладов и уже подумывала откланяться (время приближалось к полуночи), как появился новый донат.
– Карина оторвал от сердца тысячу рублей. Текст сообщения: «ПОМОГИТЕ!»
Я подняла глаза, так как в этот момент поправляла сандалии, начавшие мне натирать одним из ремешков. Перечитала сообщение, чтобы проверить, не послышалось ли мне.
– Чем тебе помочь, ласточка моя? – спросила я с ухмылкой.
Да, дурачки, шутники и откровенные психи частенько появлялись на моих
Через несколько секунд появилось второе сообщение от Карины, из-за которого ухмылка моя довольно быстро слетела с размалеванного лица, а само лицо приобрело такое выражение, что вряд ли бы кто-то теперь мог посчитать меня красавицей.
«Помогите, я застряла в запертом здании! Тут странное существо! Что мне делать?! Связь плохо работает! Я смогла с крыши написать только вам! Меня зовут Карина! Расскажите всем!»
Паника стала подниматься откуда-то из солнечного сплетения и очень быстро достигла моих связок. Этот сон мне так часто снится… Но я не хочу его больше видеть!
– Нет! – закричала я и выключила трансляцию.
14
Я стояла на крыше заброшки и смотрела на огонь, поглотивший апартаменты, в которых всего несколько часов назад была и я. Это могла быть я – объятая пламенем, медленно превращающаяся в прах. Я читала, что тела в крематориях горят около часа. Наверно, этот пожар потушат быстрее. Наверно, останки будут пригодны к опознаванию, как минимум по ДНК, в отличие от того же праха, ДНК из которого уже не вычленишь. Почему я об этом думала? Потому что, замерев в шоке от происходящего на долгое время, а затем поскорбев из-за смерти всех, кто был на вечеринке, я наконец-то поняла, что я-то жива. И мне очень не хотелось, чтобы чьи-то фрагменты тела приняли за мои.
Мне вдруг пришли в голову картинки того, как моей маме выдают обгоревшие части рук и ног, которые она хоронит в закрытом гробу, а потом через год ставит памятник с моей фотографией и датой смерти, а я все еще буду стоять на этой чертовой крыше…
Нет, конечно, это все бред больного человека. У меня ото всего происходящего просто поехала крыша. Или из-за стресса, страха и начавшегося обезвоживания у меня затуманился рассудок. Ведь гораздо раньше, чем через год, меня не станет. Я тут загнусь максимум за неделю.
И тут меня осенило. Наконец-то странный морок сошел с моей головы. Спасатели! Кто-то же видел пожар? Слышал взрыв? Сейчас кто-то сюда приедет. И спасет меня!
Надежда придала мне сил. Я так и стояла на краю крыши, вглядываясь в сумрак жестокого, эгоистичного города в ожидании сирен. Мне даже не хотелось сидеть или лежать. Напротив, я готова была прыгать, махать руками и спасать свою жизнь.
Наконец на улицах раздался вой сирен. Я видела, как пожарные подъехали на огромной красной машине. Я видела зевак на улицах. А может, это были жители данного дома. Я стала кричать и махать руками – согласно своему плану. Но самое ужасное вот в чем: меня никто не слышал. И не видел.
Жива ли я сама?..
15
* * *
– Приезжайте. – Вот так. Коротко и ясно.
– Могу я спросить хотя бы: куда? – язвительно молвила я в ответ, глядя на часы. Половина десятого. Рано. Я сегодня планировала отсыпаться. Вчерашний стрим сильно выбил меня из колеи.
Тяжкий вздох, сопряженный с раздражением и досадой. Как будто я виновата в том, что не умею читать мысли! Мне что, расклад делать? Слишком долго придется пытать карты, чтобы они мне дали конкретный адрес с улицей и домом.
– К соседке этой, про которую вы мне сказали. – Он выделил особенной
интонацией местоимение «вы». Как будто я – это какое-то вселенское зло.Что ж, когда меня атакуют, я набрасываюсь в ответ. Когда возле тебя всю жизнь нет никого, кто бы тебя защищал, ты учишься защищать себя самостоятельно.
– А, то есть вы сподобились-таки пообщаться с единственным свидетелем, которого я вообще-то вам нашла!
– Нет, – ответила загадочно капитан. – Не пообщались, увы.
– Она снова в больницу легла? – понадеялась я, ощутив неприятный холодок внутри. Вряд ли Вячеслав Лисин вызвал бы меня по адресу, где проживает баба Нюша, не застав ее дома. Все гораздо хуже, чем я думаю.
– Не легла. И уже не ляжет. Понятно вам? Быстро сюда, я договорился, вас пропустят. Только вы это… Хм…
– Трупы я уже видела, – напомнила я. – Можете не предупреждать. Захвачу нашатырь на всякий случай, чего уж там.
– Захватите-захватите, – поддержал мою мысль Лисин, причем абсолютно серьезно. – Таких трупов вы еще не видели, я вас уверяю.
Избавившись от капитана, я быстро умылась, позавтракала и оделась. На макияж уже не оставалось времени, как и на парик. Ничего, рыжий цвет мне к лицу, как часто говорит Лелька.
Я открыла дверь, вышла на лестничную клетку и не сразу заметила пакет. Сначала закрыла все замки, а вот когда повернулась, увидела что-то черное. Свет у нас в парадном не ахти, слава богу, что я не наступила на это и не споткнулась. Это был прочный мусорный пакет, в которое было завернуто что-то круглое.
Я включила в телефоне фонарик, присела возле пакета и стала его развязывать.
Зря…
16
* * *
Как долго ты можешь не ломаться, когда последняя надежда ускользает? Во всех фильмах, что я смотрела, в том числе в фильмах Федорова, последний выживший персонаж в итоге умудряется ухватить удачу за хвост и повернуть обстоятельства в свою пользу – именно в те моменты, когда кажется, что все для него закончилось. Почему-то, услышав сирены, увидев людей на улицах, я подумала, что я – тот самый последний герой. Final girl, как говорят в Голливуде. Когда спасения ждать абсолютно неоткуда и в связи с этим хэппи-энд не предполагается, оно внезапно приходит. В виде случайных людей, которые оказывают герою помощь, или же сам персонаж сумел применить смекалку или сноровку и что-то соорудил, что помогает ему выбраться из его тяжелой ситуации – это не столь важно. Главное, что он выживает в конце. И я почему-то верила, что это – сирены и зеваки – конец моего фильма. Долгожданный хэппи-энд. Герой преисполнился и спасся. Но нет. Все было впустую. Последний шанс мною упущен. Из-за бушующего пламени, сирен (время от времени подъезжали кареты скорой помощи), беспрестанно работающих сигнализаций припаркованных у дома автомобилей и прочего шума меня попросту никто не слышал. Лица при исполнении были заняты своей работой, а зеваки на улице – разговорами с теми, кто рядом, на земле, и тех, кто орет откуда-то сверху, с крыши двенадцатиэтажного здания, просто не существовало в их измерении.
Мысль о том, что я сама угодила в другое измерение, с тех самых пор, как я поняла, что меня не слышат, не покидала мой мозг ни на минуту.
Все, я сломалась, я сдаюсь. Я легла на то самое покрывало, принесенное Алексом, и разревелась. Все кончено. Я умру здесь. И это справедливо. Я должна была умереть с теми, кто взорван в том пентхаусе.
Потом до меня дошло: если я плачу, то я жива. Я не верю в плачущих призраков. Да, есть такой персонаж Плакса Миртл из «Гарри Поттера», но давайте будем честны: если ты умер, то перед тобой стоят другие задачи. Смысл горевать по ушедшей жизни? Тебе открывается вся правда о мироздании, объясняется, зачем ты пришел. Выполнил ты задачу или нет, ты все равно куда-то движешься. Возможно, к тебе подходит ангел-хранитель и ведет тебя за ручку на прекрасное небо, где все хорошо, где ты будешь счастлив. Да, наивно, но это именно то, во что я верю. А в рыдающего духа – нет. Не верю в такое посмертие.