Маг. Биография Пауло Коэльо
Шрифт:
— А кто все это сочинил?
— Я. А моя жена — она архитектор — проиллюстрировала.
— Как зовут вашу жену? Где она сейчас? Интересно послушать, что она скажет.
Пауло перепугался — неужели по его вине весь этот кошмар ожидает и Жизу? — однако сообразил, что в такой ситуации лучше говорить правду, тем более что нет никаких оснований врать: ни он, ни она ни в чем не повинны. Он взглянул на часы — было почти восемь вечера.
— Зовут ее Адалжиза Риос. Мои родители сегодня пригласили нас на ужин. Сейчас она должна быть уже там.
Полицейский собрал разложенные по столу бумаги, сигареты и зажигалку, поднялся и велел окончательно павшему духом Пауло:
— Следуй за мной. Поедем за твоей хозяйкой.
…Садясь в черно-белый «воронок» с эмблемой Управления безопасности Рио-де-Жанейро, Пауло на миг испытал облегчение: это означало, что он арестован официально и, стало быть, формально находится под защитой государства. Несравненно хуже было бы
— Это точно. Скоро оба будут дома.
И вот, опять оказавшись на заднем сиденье автомобиля — двое полицейских по бокам, двое впереди, — Пауло покатил назад, в управление ДОПС. По дороге он спросил, нельзя ли остановиться у телефона-автомата — дескать, надо сообщить в «Филипс» о неприятностях, которые вызвал выпущенный компанией диск. «Нельзя», — ответил один из спутников и успокоил Пауло, мол, волноваться нечего, скоро отпустят и его, и жену. Уловка не удалась: на самом деле Пауло хотел позвонить домой и предупредить Жизу, чтобы та выбросила марихуану, лежавшую на видном месте в гостиной. Будто оледенев, он не произнес ни слова, пока не добрались до подъезда дома на Волунгариос. Один полицейский остался внизу, трое других погрузились вместе с Пауло в тесную кабину медленного лифта — казалось, на четвертый этаж он поднимал их целый час. Они вошли в квартиру в тот миг, когда Жиза в ярком индийском сари до пят гасила свет, собираясь уходить.
— Милая, это люди из ДОПС, они хотят кое-что выяснить насчет нашего диска и того комикса, что мы с тобой смастерили для «Филипс».
Жиза, хоть и испугалась, сумела взять себя в руки и с деланным спокойствием произнесла:
— Да, пожалуйста, я готова отвечать на любые вопросы. Что вас интересует, господа?
— Не здесь, — возразил один из полицейских. — Дознание мы проводим в управлении. Вам придется проехать с нами.
— Мы что же, арестованы? — не поняла Жиза.
— Нет, — учтиво ответил тот. — Вы задержаны до выяснения обстоятельств, и скоро мы вас обоих отпустим. Но сначала мы должны бегло осмотреть квартиру. С вашего позволения…
Сердце Пауло заколотилось, он даже испугался, что его хватит инфаркт: вот сейчас они обнаружат «дурь». Застыв посреди комнаты, положив руку на плечо Жизы, он молча следил за действиями агентов. Один разворошил стопку экземпляров — штук сто — комикса, другой рылся в ящиках и шкафах, третий — по всей видимости, старший — осматривал книжные полки и стеллаж с пластинками. Заметив лакированную деревянную китайскую шкатулку размером с конфетную коробку, он взял ее в руки, открыл крышку и убедился, что внутри — марихуана. Понюхал содержимое с таким видом, словно вдыхал аромат духов, и поставил шкатулку на место. Тут Пауло окончательно убедился, что дело дрянь, много хуже, чем он предполагал: если уж полицейский не заинтересовался «травкой», значит Пауло подозревают в чем-то гораздо более серьезном. Дал себя знать «синдром Понта-Гросса»: неужели его опять приняли за террориста, грабящего банки?
Оказавшись в управлении, они с Жизой окончательно убедились в том, что в отчем доме им ужинать не придется. Сразу при входе их разлучили, затем заставили сменить одежду на желтые комбинезоны с надписью «ЗАКЛЮЧЕННЫЙ» выше нагрудного кармана. На рассвете Пауло и Жизу сфотографировали, заставили «сыграть на рояле» — оставить отпечатки пальцев в заведенных на них обоих досье-формулярах с анкетными данными и описанием внешности вкупе с особыми приметами. Пауло зарегистрировали под номером 13 720, Жизу — 13 721. Их допрашивали порознь в течение нескольких часов сколько именно, они не знали: часы у них отобрали вместе с прочим личным имуществом, а при таких обстоятельствах, в кабинетах с наглухо зашторенными окнами, представление о времени исчезает. Не применяя средств физического воздействия, дознаватели интересовались прежде всего психоделическим комиксом, сопровождавшим ДД «Криг-Ха, Бандоло!» и смыслом понятия «Альтернативное общество». Разумеется, после того как арестованные в мельчайших подробностях излагали протоколистам все, чем когда-либо занимались в жизни от рождения до задержания. Стоило Пауло упомянуть, что в мае 1970 года вместе с Верой Рихтер он был в Сантьяго, как его стали весьма настойчиво выспрашивать обо всех бразильцах, живущих в чилийской столице, однако толку не добились по той простой причине, что он не был знаком ни с кем из соотечественников, бежавших в эту или какую-либо другую страну. Жизе в свою очередь стоило немалого труда убедить полицейских, что название «Криг-Ха, Бандоло!» родилось во
время «мозгового штурма» в «Филипс», когда Пауло, забравшись на стол, выкрикивал эти три слова.
Пауло задержан армейской спецслужбой, облачен в арестантскую робу и квалифицирован как «подрывной элемент»
Подписанные ими протоколы допросов; после проявленной Пауло трусости она станет «женщиной без имени»
А в квартале Гавеа родители всю ночь не находили себе места. С помощью приятельницы, служившей секретаршей у губернатора штата Гуанабара, журналиста и импресарио Антонио де Падуа Шагаса Фрейтаса, удалось наконец выяснить, что Пауло действительно задержан ДОПС и сидит на улице Реласан. Арест по всей форме давал — до известной степени, конечно — гарантии того, что человек не исчезнет бесследно. Поскольку само понятие «неприкосновенности личности» (пресловутый «хабеас-корпус») было исключено из бразильского законодательства того времени, ничего не оставалось, как искать по родственникам и знакомым влиятельных людей, связанных с государственной безопасностью. Маркос, тогдашний шурин Пауло, предложил обратиться к некоему полковнику Имбассахи, имевшему знакомства в этой сфере, однако дон Педро решил поначалу действовать законными методами, сколь бы ненадежными они ни казались. Тетушка Элоиза назвала имя адвоката Антонио Клаудио Виейры, 55 лет, работавшего в бюро «дяди Кандиньо», как называли в семействе Коэльо бывшего генерального прокурора республики Кандидо де Оливейра Нетто, к тому времени уже год как покойного. Пустив в ход все свои связи, в пять часов вечера родители уже стояли у дверей красивого, но мрачного здания. Узнав, что впустить разрешается лишь адвоката, доктор Педро Коэльо выложил козырную карту, назвав имя одного из столпов режима:
— Мы — друзья полковника Жарбаса Пассариньо.
Он имел в виду бывшего губернатора штата Пара, входившего в состав трех военных правительств, а ныне только что переизбранного в сенат от партии Арена, которая оказывала диктатуре всяческую поддержку. Но услышал в ответ:
— Вы, сеньор, находитесь не где-нибудь, а в ДОПС, и здесь никакие птички не чирикают. Даже породы «жарбас»[35].
Покуда адвокат пытался что-либо выведать о Пауло у дежурного, Педро, Лижия, Соня и ее муж Маркос ожидали на тротуаре, под дождем, начавшимся так некстати. Через несколько минут Виейра принес отрадные новости:
— Пауло здесь и будет освобожден сегодня же. Дежурный звонит по начальству, чтобы узнать, смогу ли я увидеться с клиентом хоть ненадолго.
Тут адвоката окликнули и провели на свидание с арестованным. Виейру потрясло то, в каком виде предстал перед ним Пауло: хотя к нему не применяли физического насилия, он был мертвенно бледен, под глазами черные синяки, а взгляд блуждал, как у зомби. Адвокат попытался было его успокоить, сообщив, что комиссар обещал через несколько часов отпустить его. На том свидание и кончилось. Дона Лижия требовала, чтобы они остались дожидаться Пауло у дверей, но адвокат, хоть и с трудом, сумел убедить ее, что этого делать не стоит.
Часов в десять вечера надзиратель — тот, что сразу показался Пауло добрее и симпатичней — отпер дверь камеры, вернул ему одежду и документы: он и Жиза были свободны. Пауло торопливо оделся, и охранник отвел его вместе с возлюбленной в кафе, примыкавшее к зданию ДОПС. Там они выкурили одну сигарету на двоих. Торопясь поскорее убраться подальше от проклятого места, Пауло взял такси и велел ехать в Гавеа, к родителям. Водитель проехал авениду Мем-де-Са, свернул на засаженную деревьями Фламенго, но когда машина на высокой скорости шла мимо отеля «Глория», ей наперерез выехали с разных сторон, блокировав путь, три или четыре автомобиля, два из которых были марки «Шевроле-веранейо» — стандартного в ту пору транспорта сотрудников спецслужб. Из них выскочили несколько человек в штатском, бросились к желтому «Шеветту», в котором сидели Пауло и Жиза и, рывком распахнув задние двери, грубо вытащили обоих наружу. Пауло, сковав наручниками, швырнули на капот, но краем глаза он успел заметить, что Жизу втолкнули в машину, которая с визгом рванула с места. Последнее, что он видел перед тем, как ему надели на голову черный мешок, было элегантное здание отеля «Глория» — белое, феерически сияющее огнями. Сидя на заднем сиденье, он только и смог пробормотать:
— Вы меня убьете?
Агент понял, какой ужас обуревает задержанного:
— Не дергайся, сиди тихо. Никто тебя не убьет. Хотим допросить.
Страх не исчезал. Пауло сжался в комок, руки у него дрожали, но от отчаяния он не испытывал стыда, только спросил у того, что сидел рядом:
— Я могу на тебя положиться?
Того, похоже, позабавил его нелепый вопрос:
— Ложись на кого хочешь, только не на меня. И не трясись: останешься жив.
17