Маги в Кремле, или Оккультные корни Октябрьской революции

Сына Андрея отец-оккультист не зря программировал прозвищами «звереныш», «зверек», «зверинька». Он таким и стал. В двадцатилетнем возрасте пошел на службу в НКВД, где зарекомендовал себя крайней жестокостью. Никакого специального образования не имел, но благодаря своей фамилии и покровительству Ягоды быстро продвигался в чинах. Правда, и сам чуть было не загремел в мясорубку. Органы НКВД арестовывали Андрея Свердлова дважды, в 1935 и 1937 годах. Ему инкриминировались антисоветские высказывания среди молодежи. Но оба раза Андрею Яковлевичу каким-то образом удалось выкрутиться, выйти сухим из воды. Может быть, благодаря хлопотам матери или кого-то из соратников Якова Михайловича.

И служил он после собственных арестов не менее свирепо, чем до них. Даже несмотря на то, что нередко ему приходилось истязать людей из «своего», номенклатурного круга, старых знакомых своей семьи. Он выколачивал показания из жены Бухарина, Елизаветы Драбкиной, Милютиной, Ганецкой. Ханна Ганецкая, увидев его, сперва обрадовалась, кинулась к нему с возгласом «Адик!» «Какой я тебе Адик, сволочь?!» – оборвал Андрей Яковлевич. В ходе допросов он пытал Сергея и Алю Эфрон (мужа и дочь Цветаевой), полковнику Мещерякову собственноручно выбил шесть зубов.

Женился на дочери Подвойского Нине. Дослужился до полковника. Выше, правда, так и не поднялся. А в октябре 1951 года был снова арестован. Обвинялся в участии в сионистском заговоре. В обвинительном заключении говорилось: «… Совместно со своими единомышленниками занимался вредительством в чекистских органах… тайно хранил вражескую литературу и в значительном количестве огнестрельное оружие… Полностью признал себя виновным по ст. 58–10 и 182 ч. 1 УК РСФСР…» Спасло его лишь то, что следствие тянулось 19 месяцев, а потом умер Сталин. И Берия сразу прикрыл дело.

Освободившись, Андрей Яковлевич перешел на «научную работу». Узнав о решениях XX съезда партии, когда в стране заговорили о наказании извергов и палачей, у Свердлова-младшего начался нервный тик, и он надолго залег в неврологическое отделение Кремлевской больницы. Но посыпавшиеся в ЦК, прокуратуру и органы госбезопасности многочисленные жалобы людей, пострадавших от Андрея Яковлевича, неизменно клались «под сукно». Он вернулся к «науке», под псевдонимом А. Я. Яковлев написал две детективные книжки «Тонкая нить» и «Двуликий Янус».

Дочь Якова Михайловича Вера ничем особенным не прославилась, не выделялась из других отпрысков «номенклатуры». Работала на Всесоюзном радио.

Потомки Якова Михайловича Свердлова и его родни живут среди нас с вами. Хотя в этом, конечно, нет ничего экстраординарного. Родителей не выбирают. И только потерявшие понятие о нравственности павлики Морозовы отрекаются от своих родителей. Мало ли кто с кем состоит в родстве, кто чей дальний потомок? Гораздо печальнее то, что среди нас (и «над» нами) живут, процветают и успешно действуют не генетические, а духовные «наследники» Свердлова. Враги и разрушители Православия, российского народа и государственности. Увы, места «эмиссаров сил неведомых» вакантными не бывают…

Заключение

Книги пишутся по-разному. Одни долго, другие быстро. Одни легко, другие трудно. Эта книга рождалась и долго – и быстро. Долго, потому что материалы для нее начали накапливаться с 1989 года, когда я занялся историей гражданской войны и Белого Движения. Сведения персонально о Свердлове имели к данной теме часто лишь косвенное отношение, представляли «побочный продукт» поисков и откладывались про запас. Вдруг пригодится для какой-нибудь статьи или еще куда-то?

Добавлялись данные о нем и в 1993–1997 годах, когда я трудился над газетным, а потом над книжным вариантами «Белогвардейщины». Добавлялись в 1999–2000 годах, при работе над книгой «Государство и революции»… А толчком к написанию нынешней книги стало телевизионное интервью, которое меня попросили дать для фильма о Свердлове. После чего и возникла мысль: если у меня собралось столько фактов о нем, если эти факты за долгое время успели осмыслиться, разложиться «по полочкам», свестись воедино – то и надо донести их до читателя. Ведь по «ящику» всего не скажешь. А из того, что скажешь, самое важное и интересное чаще всего оказывается обрезанным. По «техническим», сюжетным, режиссерским и иным соображениям.

Вот и взялся я за тему о Якове Михайловиче. И на этом этапе книга писалась уже очень быстро – готовый материал оставалось только перелить в книжный текст. Но писалось тяжело. Для сравнения – перед Свердловым мне довелось в течение почти трех лет работать над дилогией о России XVII века. Там тоже было немало темных моментов, с лихвой хватало крови, страданий. Но там я писал совершенно о других людях. Честных, душевных, искренних. И в душе было ощущение чего-то светлого, хорошего, чистого. Признаюсь, завершая дилогию, мне даже жаль было расставаться с этой темой. То есть, с одной стороны, хотелось закончить, поскорее сдать в издательство, увидеть родившимися свои «детища». А с другой – еще немножко потянуть, мысленно «побыть» в той эпохе, «пожить» в ее духовной атмосфере.

Работа над книгой о Свердлове стала полным контрастом. Тут приходилось копаться в грязи. Продираться через грязь, пропускать ее через себя. И возникало чувство, будто сам пачкаешься. Вставая из-за стола и выключая компьютер после дневной работы первое, что хотелось сделать, – умыться. Холодной чистой водой, щедро, полными горстями. Так что заканчиваю этот труд с внутренним облегчением.

Ознакомившись с ним, читатель может упрекнуть меня в односторонности и необъективности. Но история – сама по себе сугубо субъективная наука. И объективных авторов в ней не бывает вообще. Каждый имеет собственное мнение, рассматривает и исследует те или иные вопросы с вполне определенной позиции. Если же автор претендует на абсолютную «беспристрастность», то он либо слепо и некритично передает чьи-то чужие пристрастные взгляды, либо лицемерит и под маской подчеркнутой «объективности» хочет навязать читателю свои субъективные «истины». Хитрить и лукавить подобным образом я не считаю для себя возможным.

Яков Михайлович Свердлов, как уже отмечалось, был одним из ярых гонителей христианства, цареубийцей, автором наступления на русское крестьянство, «красного террора» – истребления офицерства и интеллигенции, казачьего геноцида. А автор этой книги – православный, офицер, казак, монархист по убеждениям и представитель интеллигенции по роду занятий. Отсюда и мой взгляд на данную историческую фигуру. Тем более что все труды о Свердлове, изданные в советское время, трудно назвать объективными. Вот и пусть моя книга будет им неким противовесом. В конце концов, я старался рассказывать о Якове Михайловиче корректно, не выходя за рамки допустимых литературных приемов и культурной лексики. И фактов не выдумывал. А насколько верно взвесил и оценил их – об этом судить не мне, а читателям.

Возможны упреки и в том, что, изображая негативные дела и стороны личности Свердлова, я не остановился на позитивных. Ведь не только плохое было – наверное, было и хорошее? Он же все-таки боролся за некие высокие идеалы – свободу, равенство, братство… Простите, а за чью свободу он боролся? И за какую? За собственную свободу казнить и миловать как левая нога пожелает? И какое равенство с братством могло быть между голодающими железнодорожниками Орла – и владельцем сейфа, набитого золотом? Были ли в России искренние, бескорыстные революционеры? Да, были. Яков Свердлов к их числу не относился.