Магический круг

Положив овощи на сковородку в кипящее оливковое масло, он перемешал их и добавил заранее приготовленную томатную пасту.

– Моя сестра с мужем живут в нескольких кварталах отсюда. Своими учебниками для студентов Барт зарабатывает на более респектабельную жизнь, чем я советами для парней, которые не ходили на свидание со времен правления президента Эйзенхауэра.

Она хихикнула:

– Вы с сестрой дружны?

– Да, и всегда были. И мне особенно приятно, что она вышла замуж за моего лучшего друга.
– Фрэнк сочувственно покачал головой.
– У Барта не было шансов на бегство.

– Пахнет романтической историей. Посмеявшись над тем, как его настойчивая сестра окрутила парня, он сказал:

– Я хочу вас познакомить. Кстати, я уже рассказывал ей о тебе. Джина удивилась:

– Правда? А зачем?

– Скажем так, она именно тот человек, который поможет нам с проектом. У нее много связей, ее общительность привлекает к ней многих интересных людей, и, кроме того, у Терри отличная работа.

Открыв бутылку вина, принесенную Джиной, Фрэнк плеснул немного в горшочек с соусом и перемешал.

– Идеальный выбор. Налить тебе бокал?

– Обычно я в это время не пью.
– Вместо этого она взяла стакан воды. Похоже, у вас с сестрой действительно отличные отношения. У тебя есть еще младший брат, верно?

– Да. Всеобщий любимец, - ответил Фрэнк, закончив помешивать соус и накрывая горшочек крышкой.
– Маленький испорченный хулиган, но я уверен, что он еще выправится и станет отличным парнем. А у тебя?

– Два младших брата.

Фрэнк не мог себе представить, чтобы у Марвина могли быть еще дети, но все же решил спросить:

– Ммм, только братья?

– Да. Ты спрашиваешь из любопытства или в тебе проснулся журналистский инстинкт?

– Я сказал тебе, что никто ни о чем не узнает, Джина.
– Он пожал плечами и начал мыть кастрюли.
– Обычное любопытство. Просто хочу заметить, что в нашем мире, где правят папарацци, такая знаменитость, как Марвин удивительно долго мог скрывать своего единственного ребенка.

– Он сам не знал о моем существовании, пока мне не исполнилось двенадцать лет, - объяснила она.

Джина наблюдала за Фрэнком, наслаждаясь как обычно его уверенностью в себе. Вот он стоит - босоногий, с пятнами соуса на футболке, готовит для нее, и все равно выглядит на все сто, как настоящий мужчина. И опять она поразилась его умению чувствовать и вести себя естественно, независимо от того, какую роль Фрэнк в данный момент исполнял. И Джина этому завидовала белой завистью.

– Как он узнал?

Поверив, что им движет искренний интерес, а не желание разнюхать информацию, она ответила:

– Я написала ему письмо и спросила, правда ли, что он мой папа. Фрэнк моргнул:

– Ты шутишь.

– Нет.

– А с чего ты взяла, что он - твой отец? Я имею в виду, что это все похоже на сказку дочь дровосека узнает, что она потерянная принцесса или что-то в этом роде.

Девушка ухмыльнулась, вспомнив, что именно такое сравнение приходило ей в голову, когда она была подростком и пыталась разобраться в своих отношениях с окружающим миром.

– Однажды я подслушала спор родителей, она пожала плечами, потом продолжила:

– как всегда из-за меня.

– Они часто ругались?

– Да нет, не очень. Но, если это случалось, то всегда по моей вине. Я говорила себе, мол, дело в том, что я - старший ребенок в семье. У меня два младших брата, и, естественно, отец любил своих сыновей больше, чем дочь, вернее даже - падчерицу.

– Я тоже - старший, - вставил Фрэнк, когда она замолчала.
– И знаю, что такое быть всегда во всем виноватым.

– Думаю, иногда я заслуживала наказания. В тот раз они ругались из-за того, что меня поймали, когда я бросала из окна липучки для мух на людей с ближайшей парковки.

– Липучки для мух? Какой кошмар! И это в двенадцать лет!

– Ну вообще-то они были просроченные, мы нашли их в контейнере у комбината. Но нам удалось восстановить их липучесть, подержав немного в кипятке.

– О!..

– Мистер Флэш, преподаватель географии в нашей школе, случайно оказался первой жертвой наших проделок. От его пышной шевелюры на следующий день остался лишь короткий ежик. А миссис Тод, как выяснилось, носила парик. Потому что лента одной стороной приклеилась к ее волосам, а другой упала на дверцу автобуса. Автобус поехал и...

Фрэнк хихикнул.

– Дверца слетела?

– Если бы!

Вспомнив, чем все закончилось, Джина призналась:

– Я никогда больше в жизни не слышала такого пронзительного визга.

– Фрэнк рухнул на стул рядом с Джиной. Он так смеялся, что на глазах выступили слезы. Девушка только покачала головой:

– Когда ты дочь одного из самых уважаемых людей в городе, а шериф ловит тебя с подружкой, в то время как вы кидаете на головы бедных прохожих липучки для мух, отцу, естественно, приходится несладко.

– Да уж, представляю.

– Как бы то ни было, той ночью я услышала то, что не предназначалось для моих ушей. Отец был в бешенстве. Я ужасно боялась, что он выйдет из комнаты. Так я узнала, что равнодушие, которое я всегда ощущала с его стороны, было вызвано тем, что, на самом деле, он не был моим отцом.

– И что ты сделала?

– Спросила на следующий день об этом мать, но она ничего толком не рассказала, только умоляла меня вести себя хорошо, чтобы любой мужчина почел за честь назвать меня своей дочерью. Тогда с нашей семьей, по ее словам, все будет в порядке.

Улыбка Фрэнка поблекла.

– Тебе, наверное, нелегко было пережить такое известие? Она кивнула.

– К тому же я впервые осознала, что могу разрушить брак родителей, и решила стать примерной девочкой.

Фрэнк протянул руку и убрал выбившуюся прядь волос с ее лба. Прикосновение было таким нежным.

– Однако история запала мне в душу, - продолжила Джина, как только он убрал руку.
– Я решила узнать, кто мой отец. Порылась и нашла шкатулку с мамиными документами, а в ней - ее фотографию с Марвином. На обороте стояла дата - год моего рождения. И я написала ему.