Магистерий. Черный Петер

– Может быть такое, что его смерть послужила поводом начать войну и вбить последний гвоздь в возможность сотрудничества ма… малефиков и людей? Что она оказалась странно выгодной обеим сторонам?

– И что, надо эту ценную идею донести до детей, которые тут же ее в сочинении изложат? Вы соображаете, что школа курируется Надзором? Что в школе, например прямо сейчас ведется инквизиторское расследование? А вы им сказочку про доброго малефика?

– Это не ска…

– Мал-чать!

– Да, господин директор, – покорно сказал Лео.

– Вы меня поняли?

– Да, господин директор.

– Что именно вы поняли?

– Преподавать по учебнику. Помнить, что школа курируется Надзором.

– За-ме-ча-тель-но. Идите. Ну что вам, падре Кресенте? – Фоули всем корпусом повернулся к тихо подошедшему священнику.

– Лео, вы извините, но вас господин де Лерида ищет. Месса закончилась, и он ждет вас в кабинете директора.

– Где ж еще ему быть! – рявкнул Фоули, сгреб тетрадки и понесся вперед по коридору, стуча и хромая, как раненый кентавр.

Лео вздохнул, и нога за ногу поплелся в лапы инквизиции.

Господин де Лерида засел за стопками бумаг, баррикадами из книг и картонных папок с документами, и правда, как мантикор в логове. Он проглядывал какие-то тетради со скоростью, которая, по мнению Лео, человеку не должна быть доступна, и время от времени раздраженно посматривал на дверь.

– И где это вы ходите, хотел бы я знать, – напустился инквизитор безо всякого приветствия. – Рабочий день начинается в восемь утра, если вы забыли. Я сделал вам послабление и назначил на десять. Мне нужен секретарь, чтобы печатать протоколы. И пригласите Бьянку Луизу Венарди.

– Снова? Ой, то есть, да, господин де Лерида. Как скажете.

Известно, что у действительно великих артефакторов всегда имеется свой личный почерк, отличающий их творения от дорогой серийной продукции артефакторных фирм. Это авторские вещи с уникальными свойствами и высокой художественной ценностью. Из-за различия в почерке и подходах к работе над конструкцией почти никогда нельзя с уверенностью сказать, для чего предназначается тот или иной артефакт, если заранее не знаешь. У самого Лео на эту тему не было даже идей, но его никто и не спрашивал, а де Лерида ухитрился сузить период создания до трех десятилетий, и теперь терпеливо перебирал с Бьянкой всех мастеров, работавших в это время в сходной манере.

– Вот это еще посмотрите, пожалуйста.

– Нет, зеленых камушков там точно не было. Только синенькие и белые. И завитков вот этих. Слишком кругленькие. А там треугольники вершиной вниз и вверх, и такие как будто ласточкины хвосты.

– А вот это?

– Хмм… нет, тут спирали какие-то. Спиралей не было. И вот еще мелконькие камушки по контуру, а тут взгляньте – гладко. А там что-то вроде насечек.

Лео кис и смотрел в окно. Записывать пока нечего. Настроение было самое поганое. Инквизитор и девица Венарди корпели над томами каталога, а он и на шаг не приблизился к своей цели. Отдалился даже, пожалуй.

Вдобавок в коридоре послышались крики и топот. “Задымление! Пожар!” – выкрикнул женский голос. Лео кинул на де Лериду озабоченный взгляд, но инквизитор сохранял полное спокойствие, только перелистнул очередную страницу.

Пришлось выйти в учительскую, открыть дверь и выглянуть наружу – коридор заполняли клубы желтоватого густого дыма с противным запахом жженой камфары. Лео закашлялся, а Бьянка Луиза, неизвестно как оказавшаяся рядом, сморщила нос.

– Фу, ну и дрянь. Кто-то из мальчишек дымовуху подбросил. Закройте поскорее дверь, господин учитель, загореться не загорится, а вонять будет ужас как.

– Девочка права, – подал голос из своего логова инквизитор, – никакой опасности я не чувствую.

– Давайте хотя бы окно откроем.

– Форточку. Бьянка, возвращайтесь к работе. Посмотрите работы Итона Филлеуса. Похоже?

– Не-а. У него, смотрите, постоянно желтые камни круглые без граней, гелио… как их?

– Гелиодоры. Да, у Филлеуса часто кабошоны встречаются, и бериллы разные он любит, вы очень наблюдательны.

– Вырасту, обязательно пойду к вам работать, – сказала Бьянка, и Лео уловил в ее голосе легчайшие наглые нотки. – А вот, смотрите. Ласточкины хвосты, насечки, только круглое, а не треугольник. И вот еще. Кто это?

– Кандид Эхеверия. Эхеверия – каменная роза – это очевидно прозвище. За особое изящество его творений. Хм-м, он, конечно, достаточно известен, чтобы его имя попало в Ars Artefactorica. Ее создатель запечатлел жизнеописания всех великих магов и артефакторов, с тысяча восемьсотого года до тысяча девятьсот двадцать пятого года включительно. Великолепная книга. Хм-м… Кандид Эхеверия, убит в двадцать третьем году, предположительно малефиками из террористической организации “Синяя птица”.

– А что с ним стало?

– Убит, здесь написано.

– Нет, с создателем книжки этой. Ну как там ее. Арс чего-то там.

– Анри де Руйтер сам был могущественным малефиком и участвовал в Первой Магической. Мы его казнили двадцать шестом году, если мне память не изменяет, сразу после победы.

Лео благоразумно промолчал.

Инквизитор закончил беседу, кивнул Бьянке и велел идти отдыхать. Хотя куда отдыхать, скоро вечер. Некоторое время инквизитор сидел молча, глядя прямо перед собой немигающими, как у рептилии, глазами. Лео поерзал, вздохнул. Наконец, подал голос:

– Господин де Лерида, можно спросить?

– Спросите.

– Я просто подумал – ведь Рональда убили на учительском этаже. Его убили, когда мы с падре дежурили. Мы везде ходили, но учительский этаж не осматривали. Входная дверь туда запирается на ключ. У вас у самого два ключа, от коридора и от вашей комнаты. Получается, что убил кто-то из тех, кто имел доступ на этаж?

Инквизитор медленно перевел взгляд с противоположной стены на Лео, и тот в очередной раз пожалел о своей привычке влезать, куда не просят.

– Алиби учителей я конечно же рассматриваю. Ваше тоже. А с ключа легко снять дубликат, если задаться такой целью, господин Грис.

– Запасные ключи у коменданта хранятся, но он всегда сидит у себя, а шкафчик, наверное, заперт. Если кто брал запасной ключ, то комендант, наверное, знает.

– Что ж, давайте посмотрим.

Комендант, как и следовало ожидать, визиту святейшей инквизиции не обрадовался. Шкафчик действительно существовал, со стеклянной дверцей и рядами латунных крючочков, приделанных к обшитой зеленым сукном задней стенке. Замок самого шкафчика ожидаемо был сломан – комендант горестно сообщил, что недавно сломалось, а руки починить никак не дойдут, надо сказать Нойманну, чтоб сделал наконец… Только все это совершенно неважно, потому что он, комендант, всегда на рабочем месте, а когда уходит, то обязательно запирает дверь.