Магистерий. Тайная игра

– Просто я видела у него такую вещь… – Лу облизнула губы и продолжила, запинаясь: – Драгоценную, наверное, с камнями. Браслет. Красивый очень. И большой.

– Ага, – оживился инспектор. – Интересненько.

Фоули, Дюбо и Эмилия Ковач принялись переглядываться.

– Интересненько, – повторил инспектор, – можешь описать этот браслет? Ты рассмотрела его?

Лу кивнула, не поднимая глаз.

– Он такой… похож на браслет для часов, но без часов. Золотой. И белый еще металл. Такой, словно цельный браслет, но на самом деле из кусочков разной формы. Они так плотно друг к другу подогнаны. И еще несколько камней вставлено, голубых и белых. Голубые большие, а белые мелкие, но их много. А на детальках еще всякие знаки, узоры.

– Почему ты решила, что это ценная вещь?

– Красивая очень. И сверкала… прям сверкала! Даже немножко светилась. Камешки светились, я и увидела. Я б ее и не заметила, но она будто светилась, я ее очень хорошо рассмотрела.

Светилась? Лео нахмурился. Обычно драгоценности сами собой не светятся, если… если не содержат толики абсолюта. А если содержат – это уже не просто драгоценности. Это артефакты.

– Хм… и где ты ее видела?

– В подсобке у Мор… у господина Далтона.

– Пойдем, покажешь, где видела. Прошу прощения, господа.

Инспектор поднялся с директорского места и подал Бьянке знак следовать за ним. Та вышла, встревоженно зыркнув на Лео.

Отсутствовали они долго, около получаса. Когда вернулись, то Лео сразу понял, что удача им не улыбнулась – загадочную вещицу отыскать не удалось. Впрочем, ничего удивительного.

– Молодой человек, – инспектор обратился к Лео, – дайте синьорите листок бумаги. Бьянка Луиза, вот карандаш. Нарисуешь, что видела?

Лу взяла протянутый лист, пристроила на столе и принялась черкать. Фоули отлепился от окна, чтобы посмотреть поближе. Юлио и Эмилия привстали со своих мест.

Лео выбрался из-за пишущей машинки и тоже шагнул к ним. На листе под карандашом Лысой Лу постепенно появлялся рисунок – крупный, явно крупнее натуральной величины, но удивительно подробный. Она и правда очень хорошо рассмотрела и запомнила украшение.

Треугольники, вписанные в круги – четыре штуки друг за другом, – поверх каждого – по два трилистника, один с ровными лепестками, другой – с раздвоенными. В центре треугольников – по круглому камню, на простых трилистниках – по три ромбовидных. И весь этот узор запакован в широкую полосу, замкнутую в кольцо, как объяснила Лу.

Тут не надо быть артефактором, чтобы увидеть схему – вот источники, вот рабочий контур, вот трансформаторы, вот всякие дополнительные элементы для видоизменения и контроля свойств энергии абсолюта.

Несомненно, артефакт. И не из рядовых. Изящная компоновка, авторский почерк… Лео осторожно поднял глаза и встретился взглядом с Юлио. Вид у того был кислый. Бытовые разборки поссорившихся подельников, хоть и закончившиеся убийствами, неожиданно превратились в преступление государственного масштаба. Теплое местечко Юлио Дюбо затрещало и приготовилось развалиться.

Покрасневшие глаза Вотана Фоули говорили о том же. Не было печали. Какого ляда эта Венарди так хорошо все запомнила?

Что уж говорить про Лео! Полицейские допросы неожиданно стали милы его сердцу, и он готов был сутками сидеть за пишущей машинкой, лишь бы…

– Господа! – взволнованно воскликнула Эмилия Ковач, стиснув у груди руки. – Господа! Это же авторский артефакт! Видите?! Это же авторский артефакт!

Фоули громко скрипнул зубами. Дюбо сморщился, как от боли.

Безмозглая овца! Чтоб тебе пусто было, старая дура, в каждой бочке затычка.

– Вот как? – Инспектор поднял голову. – Вы уверены в этом, госпожа… госпожа…

– Ковач, господин инспектор. Абсолютно уверена. Мой муж – царствие ему небесное! – собирал открытки с великими артефактами и очень много знал про них. Авторские артефакты – это произведения искусства! У больших мастеров есть свое лицо, свой стиль. Настоящий специалист вам скажет имя автора, только взглянув на этот рисунок. Я абсолютно уверена, что это бесценная вещь!

Лу, застыв с карандашом в руке, хлопала глазами.

– Миленькая, – сказала ей Ковач, – ты настоящая художница! Эксперты немедленно определят по твоему рисунку, что это за артефакт и кто его сделал.

– Вот именно, эксперты. – Инспектор, загрохотав отодвинутым креслом, поднялся. – Это дело экспертов, господа, а не полиции. Я заберу все материалы и приглашу экспертов. Пока они не приедут, прошу всех оставаться на своих местах. Мои люди проследят.

– Каких экспертов? – голос у Лео сел. – Магнадзор?

– Берите выше, молодой человек. Это дело Инквизиции.

За окном уже смеркалось, а из учительской, куда согнали весь школьный персонал, так никого и не выпустили. Инспектор оставил четырех полицейских – двое сидели здесь же и следили, чтобы никто не переговаривался, а еще двое остались с детьми, которых согнали в спортзал.

Директор Фоули пробовал протестовать, но безуспешно – полицейские пожимали плечами, приказ, мол.

Пообедали прямо в учительской бутербродами с селедкой и жидким чаем. В туалет выпускали строго по одному и с сопровождением. Зато Лео умудрился немного поспать прямо за столом перед машинкой, уронив голову на скрещенные руки – сил уже не было просто никаких.

Разбудил его от беспокойного и прерывистого сна поднявшийся ропот и стук мебели, в учительской повскакивали со стульев. Лео вздрогнул, вскинулся и обвел директорский кабинет сонным взглядом. Встал и тоже ринулся к окну.

За окном, что выходило на крыльцо школы и широкую Лавровую улицу, остановилась машина. Из тех новых, дорогущих, с артефакторными двигателями, работающими на чистейшем абсолюте. Лео видел их несколько раз – они неслышно катились по улицам, освещая грязь и растрескавшиеся булыжники мостовых голубоватым сиянием переработанного топлива, струящимся из-под колес.

Правда, обычно эти машины были сдержанного серого или черного цвета, госслужбы использовали синий, а эта была алая, даже в сумерках – чистого, яркого киноварного цвета. Двери и капот густо покрывали, наслаиваясь друг на друга, сверкающие золотом печати и сигилы со священными именами.

– Ого… – сказал математик Викториус Монро. – Господь Всемогущий, кого же к нам прислали?

– Кого б там ни прислали, пойду встречать, – с тоской ответил директор, встал и вышел, хлопнув дверью.

От этого хлопка штукатурка посыпалась с потолка, а сон окончательно слетел.