Магистр! Вы, кажется, влюбились

— Я же просил вас без особой нужды не покидать свою аудиторию. В связи с последними событиями… — Он не договорил, но нахмурился еще больше.

— Я просто помогаю Рэйне отнести книги профессору Гортаму, — ответила она, топя Гэдехара в своем дружелюбии.

— Книги… — повторил магистр и посмотрел на неказистую стопку, которую я прижимала к груди.

— Моральная поддержка перед встречей с профессором тоже очень важна, — не моргнув и глазом, ответила Малика.

— А что за последние события? — спросила я негромко.

— Ты и этого не знаешь? — Она была в восторге и уже представляла, как сейчас все мне расскажет.

Все испортил ректор.

— Я провожу госпожу Шад, — сказал он. Схватил меня за локоть и отобрал книги. — И окажу ей всяческую поддержку.

— Но… — Я посмотрела на Малику, та лишь беспомощно развела руками, помочь мне она никак не могла. Ну в самом деле, не препираться же ей с собственным начальством из-за меня? Я это понимала, но все равно поникла, ощущая себя преданной. Идти с ректором мне совсем не хотелось… особенно в подвалы. — Профессор Эстеди обещала рассказать мне про ёкша…

— И про ёкша расскажу, — пообещал Гэдехар.

— И про последние события? — безнадежно спросила я.

— Да.

И меня потащили вперед по коридору.

— Я зайду вечером! — крикнула мне вслед Малика.

Ректор тащил меня вперед, ничуть не заботясь, что скорость его передвижения катастрофически не совпадала с моей. На один его шаг приходилось несколько моих.

И семенила я следом, крепко удерживаемая за локоть, очень не одобряя подобный произвол. Но не возмущаясь.

— Что-то случилось? — спросила я осторожно, когда Малика скрылась за поворотом, а до подвалов было не так уж далеко. Хотелось прояснить все прежде, чем спускаться с этим мрачным типом под землю. Туда, где мало света и свободного пространства.

— Вы плохо надеялись, госпожа библиотекарь. Можно сказать, пренебрегли моей просьбой.

— Что? — Он говорил совсем неясные и странные вещи, но поняла его я почти сразу. — Только не говорите, что ваша матушка узнала о том маленьком недоразумении?

Он не сказал, но посмотрел так, что и слова были не нужны.

— Мама…

— Уже здесь, — перебил меня Гэдехар.

— И что теперь?

— Вы носа не высунете из библиотеки, пока моя мать не покинет академию.

— Зачем? Она же никогда не узнает во мне ту несчастную девушку, которую вы бросили с ребенком.

Под его взглядом я подавилась воздухом. На короткое мгновение появилось невыносимое желание откусить себе язык.

— Я уверен, что леди Гэдехар не узнает в вас виновницу сплетен. Но не могу быть уверен, что вы не скажете при ней что-нибудь лишнее.

Неприятно было признавать справедливость его слов. Держать язык за зубами я умела плохо и опасения ректора прекрасно понимала.

Потому не спорила, семенила вперед и подавленно молчала, считая лежащие на каменном полу косые солнечные лучи.

Мое уныние продлилось недолго, ректор не выдержал. Велел:

— Прекратите страдать.

Я встрепенулась, посмотрела на четкий профиль Гэдехара и возмутилась:

— Вы на меня даже не смотрите. С чего вы взяли, что я страдаю?

— Я вас слышу, — огрызнулся он мгновенно. — Так выразительно сопеть… у вас просто талант.

— У меня насморк, — соврала неубедительно и тут же перевела тему: — Вы обещали про ёкша рассказать.

Магистр покосился на меня.

— Что именно вас интересует?

— Малика говорит, им разрешено находиться на территории академии. Почему?

— То есть про трагедию, случившуюся в Академии всезнания, вы не слышали? — сделал странный вывод из моего вопроса он и сразу же сам себе ответил: — Впрочем, это случилось полвека назад, вы тогда еще не родились, а позже…

— Что случилось с академией? — нетерпеливо спросила я.

— Взорвалась, — просто ответил Гэдехар. — Академия всезнания была первой магической академией в государстве. Она была переполнена магией, и в какой-то момент концентрация магических воздействий стала критической. Школы не стало, а на ее месте осталась воронка размером с Валград. Ёкша к тому времени почти вымерли, их истребляли, считая паразитами. На наше счастье, не всех… Случившееся с академией заставило исследователей искать возможности стабилизации магического фона, чтобы подобная трагедия впредь не повторилась. Было много испытаний и теорий, но самым действенным и простым способом оказалось использование низшей нечисти. Ёкша поглощают остатки магических выбросов, поддерживая стабильный магический фон, они всеядны, не нуждаются в уходе и вполне комфортно чувствуют себя почти в любых условиях. Теперь ёкша живут в академиях и школах. Их держат наравне с кошками и собаками, как домашних животных, в семьях магов…

— То есть то, что было чуть не уничтожено, на самом деле оказалось вашим спасением?

— Нашим спасением, — поправил меня ректор.

— Я не маг.

— Но работаете в академии.

С этим я поспорить не могла. Работаю, да. И иногда очень жалею об этом, но чаще радуюсь.

Приятно чувствовать себя в безопасности. Пусть даже начальник мне достался сложный, а привиденчик вообще одно сплошное наказание. Но ведь есть еще и чудесная Малика, и Дасти, уже который день пытавшийся заманить меня в свою квартиру, чтобы показать, как живет его самая большая гордость — красная плесень, и Даян… Сержант тоже где-то там есть, хотя я давно его не видела.

Но так хотела увидеть. Рассказать о том, что происходит в моей жизни. О Малике, о бесконечной вредности Ануша, о той же матушке ректора, чье появление так осложнило мне жизнь…

Даян зарекомендовал себя как прекрасный слушатель, и мне очень не хватало его спокойного внимания. Безумно хотелось выговориться.

— А что за последние события? — полюбопытствовала я. — Малике тоже нельзя из аудитории высовываться из-за вашей матери?

Гэдехар дернул плечом, напоминания о визите дорогой родительницы делали ему очень неприятно.

— Нет.

— А из-за чего тогда?

Какое-то время он молчал, то ли думал, стоит ли мне вообще рассказывать, то ли решал, с чего начать… Потом заговорил:

— Некоторое время назад произошел некий инцидент… — Магистр запнулся, подбирая слова. — Есть причины полагать, что произошедшее относится к нашей проблеме. Один из наших практикантов напал на первокурсницу, серьезно ранил ее и сбежал. Страже удалось найти его лишь два дня назад, в нижних кварталах, едва живого. По словам командора, придя в себя в лазарете, парень пытался повеситься на простыне и все повторял, что ему незачем жить, так как его чувства отвергли.

— Безумие какое-то, — пробормотала я, зябко поежившись.

— Полагаете? — усмехнулся ректор.

Отпустил меня Гэдехар только перед лестницей. Проход был достаточно узким, чтобы мы не протиснулись в него вдвоем.

Получив свободу, первым делом я растерла руку, которую все это время безжалостно сжимал магистр.

Сначала спускался Гэдехар, я — прямо за ним, в полумраке, по поеденным временем ступеням, на всякий случай касаясь холодного камня стены ладонью. Спасти меня от падения это, конечно же, не могло, но делало немного смелее.