Магистр Жак де Моле

Перед торжественным посвящением кандидата, отбывшего уже год предварительного искуса, два брата отводили в особую комнату при церкви ордена и здесь говорили ему о серьезности его намерения и об обременительности тех обязанностей, которые он собирался на себя взять. Если же он оставался тверд в своем желании, то с разрешения собравшегося капитула, его вводили в зал, приводили к присяге на Евангелии и с торжественной церемонией облачали в плащ.

Покидать орден без разрешения было строго воспрещено. Если выбывший из ордена брат снова хотел вернуться, то он должен был стать у входа в дом ордена, и, преклоняя колени пред каждым входящим и выходящим братом, молить о пощаде. Затем попечитель о бедных предлагал ему подкрепиться пищей и питьем и сообщал капитулу, что брат-отступник молит о милосердном приеме. Если капитул давал согласие на это, то проситель с обнаженной верхней частью тела и с веревкой вокруг шеи являлся перед собранием капитула, на коленях и со слезами молил о приеме, заявляя о своей готовности понести какое угодно наказание. Если он затем совершал в течение назначенного срока покаяние, то капитул возвращал ему орденскую одежду.

Магистром Тамплиеров Жак де Моле стал не в лучшие для ордена времена. После героической гибели в битве при Сент Жан Д'Арке Магистра Гиьома де Боже на этот пост был избран Тибо Годан. В 1293 году славный Магистр отдал душу Богу, и в этом же году Жак де Моле за свои боевые заслуги перед орденом был избран братьями единогласно. А тамплиером де Моле стал ещё в 1267 году, получив белую мантию из рук самого Умбера Пэро, дяди Гуго де Перо, весьма примечательной личности в истории ордена.

С одной стороны, все казалось идет как нельзя лучше. Созданное ещё в самом начале крестовых походов это весьма необычное рыцарское братство к XIV веку по своему могуществу и богатству могло соперничать со всеми государствами христианского мира. Доход Храмовников в этот период соответствовал, как утверждают некоторые историки, 20 млн. Золотых талеров и в одной лишь Франции они могли выставить армию в 15 тыс. всадников. Другие ученые приводят совсем астрономические цифры: 54 млн. талеров и 20 тыс. всадников. Филипп Красивый, например, самый в это время могущественный монарх Европы, мог противопоставить ордену лишь 5 тыс. верных ему воинов и полупустую казну.

Но с другой стороны, у Храмовников исчезла почва под ногами. Отчаянная битва при Хаттине, которая произошла в 1187 году 9 июля, окончательно решила судьбу христианского царства в Святой земле. Напоенное кровью поле битвы покрылось в тот день растерзанными телами лучших рыцарей ордена Тамплиеров.

Третьего октября того же года Саладин совершил свой торжественный въезд в Иерусалим, который за девяносто лет до этого завоевали отважные крестоносцы. Храм Соломона, в честь которого и был назван орден и который играл огромную роль в духовной жизни братства Храмовников, стал недосягаем. Тамплиеры словно утеряли ту цель, ради которой и был создан их могущественный орден. Плоды нечеловеческих жертв были уничтожены одним ударом.

Однако после потери Иерусалима орден Тамплиеров, подкрепленный новыми членами, прибывшими с Запада, перенес свою главную резиденцию в крепость Аккон. Эти отважные рыцари вместе с Госпитальерами продолжали сопротивляться неизбежному, они оставались единственной защитой немногих живших ещё в Палестине христиан. Хотя геройское мужество фанатичных борцов за веру оставалось все там же, каким оно было и в светлые для крестоносцев дни, но соперничество двух орденов за пальму первенства исключало возможность эффективной совместной деятельности. Вследствие всего этого дни храмовников и госпитальеров в Палестине были сочтены. И когда в 1291 году блестящий Аккон - последний оплот христиан на Востоке, неисчерпаемый источник богатства, - попал в руки сарацин, Тамплиеры покинули Сирию и удалились на остров Кипр. Святая земля была окончательно утеряна.

И тогда на совете ордена было принято решение вернуться на свою западную родину.

Там, среди своих владений, рыцари могли, как им казалось, почувствовать себя в полной безопасности. Ведя спокойный образ, они собирались обдумать, по какому пути им следовало вести своих братьев в будущем. Папа Клемент V неожиданно пошел навстречу их тайному желанию; он вызвал к себе Магистра Жака де Моле как будто бы для того, чтобы обсудить возможность нового крестового похода. В 1306 году Моле немедленно собрался в путь в сопровождении всего своего совета и шестидесяти самых уважаемых рыцарей и отправился во Францию, где ордену принадлежали огромные владения, неподвластные королю. Моле взял с собой всю орденскую казну, состоящую из 150 000 золотых и из тюков серебра, которые могли нести десять мулов.

В тот памятный летний день Великого Возвращения Тамплиерам понадобилось немало времени, чтобы обсудить порядок, в соответствии с которым рыцарям следовало войти на малознакомую им территорию. Вместо открытого врага в лице сарацинов им предстояло встретиться куда более коварным и сильным. Каждый понимал, что появление в Париже такого количества вооруженных рыцарей, не считая слуг-эфиопов и мулов, груженых орденской казной следовало подготовить и надлежащим образом. Как ни как, а Тамплиерам приходилось вступать на территорию короля, который ещё совсем недавно так легко и бесцеремонно расправился с их могущественным покровителем папой Бонифацием VIII. Уже давно до Бонифация VIII начали доходить слухи о том, что во Франции духовенство стало облагаться большими налогами и что король распоряжается так, как будто бы "на свете не существует папы". Папа резко выступил против короля, запретил ему взимание с духовенства налогов и вызвал в Рим некоторых прелатов, чтобы с ними обсудить меры борьбы против королевской политики. В ответ на это во Франции был воспрещен вывоз золота и серебра за границу и были созваны представители разных сословий, с тем чтобы они поддержали "авторитет" короля в его борьбе против "чрезмерных притязаний" папства. Тогда Бонифаций VIII издал знаменитую буллу "Unam Sanctam" (18 ноября 1302 г), в которой говорилось, что существует единая святая католическая церковь, которая имеет лишь одно тело и одну главу - Христа и его наместника на земле Петра и приемников последнего на папском престоле. Во власти папы находятся два меча: "один, подчиняющийся другому, светский - духовному". "Духовная власть, правда, передана человеку, но она не человеческая, а божеская, и кто не повинуется ей, противится воле господней и подлежит принудительному спасению".

Решительный тон Бонифация VIII объяснялся отчасти тем, что французский король в это время потерпел поражение в борьбе с Англией и папа надеялся на его вынужденное смирение. Он также рассчитывал и на то, что в лице Альбрехта Австрийского, которому папа предлагал корону римской империи, ему удастся найти мощного союзника. Новому императору надлежало, по указанию папы, "стоять на страже созданного Богом порядка". Отныне французский король - уличный мальчишка, который забывает, что папа - это тот, кому Христос сказал: "Управляй народами лозою железною и разбей их, как сосуд глиняный". Французы этого заслуживали, так как, по словам папы, они "собаки". Но расчет Бонифация VIII оказался ложным. Альбрех вовсе не собирался вступать в конфликт с французским королем. Филипп Красивый, в свою очередь, не собирался прощать папе подобных обид. Государственный совет Франции по инициативе ближайшего советника короля - Гийома Ногаре обвинил Бонифация VIII в том, что он противозаконно занимает папский престол, и вынес решение о немедленном созыве церковного собора, который осудил бы папу как еретика, симониста и преступника.

По поручению Филиппа Красивого Ногаре отправился в Италию, организовал противников папы в небольшой отряд, подкупил многих и вместе с двумя кардиналами, которых Бонифаций VIII преследовал по личным мотивам, настиг папу в его резиденции - Ананьи, арестовал и избил его. Однако в Ананьи начались манифестации "против иностранцев", а вскоре из Рима прибыли для спасения сошедшего с ума Бонифация VIII 400 всадников, с которыми 86-летний папа перебрался в Рим, где через месяц (11 октября 1303 г.) умер.

Начались долгие поиски кандидата в папы. Общая растерянность привела к тому, что избран был безвольный монах Бенедикт XI (1303 - 1304), который должен был все и всех простить, за исключением Ногаре и некоторых других "прямых виновников чудовищного преступления, совершенного разбойниками". Однако "разбойники" не предстали перед судом, ибо некий молодой человек, одетый в монашеское платье, предложил Бенедикту XI от имени одной аббатисы несколько свежих винных ягод, от которых тот и умер.

Снова начались лихорадочные поиски нового папы. В течение 11 месяцев велась борьба вокруг кандидатов. Филипп Красивый взял инициативу в свои руки. Отныне он сам собирался руководить политикой папы. По его настоянию понтификом был избран никому неизвестный гасконский прелат Бертран де Го, который и стал папой Клементом V. Он и пригласил де Моле в Париж.

Получалось, что помимо Святой земли Храмовники к этому времени утратили и покровительство самого папы римского. Как самостоятельное государство, но только потерявшее собственную территорию в кровопролитной войне, Тамплиеры не подчинялись никому в христианском мире, кроме понтифика, но и он в лице Клемента V полностью находился во власти французского короля. Орден стал напоминать колосса на глиняных ногах. Все говорило о возможной ловушке. Только слепой не видел опасности, но слепых в ордене обычно отправляли на покой, и за ними следил особый попечитель. К управлению немощные братья не допускались. Въезд в Париж становился политическим событием огромной важности.

В палатке Магистра помимо членов совета присутствовали и шестьдесят рыцарей самого благородного и знатного происхождения. В течение нескольких часов заседали Тамплиеры, и надежная стража терпеливо охраняла их. Но обсуждали рыцари, в общем-то, самые простые вещи. Например, кто в каком ряду поедет, кто за кем последует. Вести ли казну под усиленной охраной по улицам Парижа и тем самым выказывать недоверие горожанам и самому королю, или оставить при мулах, груженных мешками с серебром, лишь рабов-эфиопов? Однако и это могло тоже оскорбить короля. Здесь обращало на себя внимание не только рабство, но и черная кожа сопровождающих. Вот истинные хранители золота, вот кто любит презренный металл больше всего на свете. А все знали о том, как любит король деньги, как сходит с ума от звона золотых монет. Спор был долгим. Наконец решили бросить вызов. Решили поднять свой молчаливый голос в защиту избитого старика папы римского Бонифация VIII. Это был риск, но Тамплиеры умели рисковать и ни при каких обстоятельствах не собирались терять своего человеческого достоинства.