Магистр

– Думаю, что да.

– А насчет Маргонского поля Эльруин верно говорит. Если Мальгун жив, то может находиться только там. Мальчик должен спать и видеть хоть какие-нибудь сны, а в Долине существует немного мест, откуда отпечатки снов не проникают в наше царство. Земли вокруг Скорбной скалы как раз к ним и относятся.

Меня вдруг странно затрясло, словно в лихорадке. Сонька посмотрела в глаза и, поцеловав, сказала:

– Тебя пытаются разбудить. Да и мне пора на работу.

Причиной беспокойства опять явился шнырик. Вот егоза! Кажется, мой нос представлялся ему явным конкурентом, и Серж пытался отделить его от лица, чтобы разобраться один на один.

– Тебе чего? – спросил я шепотом.

Зверек то ли от радости, то ли от неожиданности подскочил вверх и издал боевой клич шныриков. Опустившись на землю, он недовольно пискнул в мою сторону и принялся за нос лежащего рядом на полу Багета.

Из прошлого опыта я точно знал, что мелкий Серж – зверь серьезный. Если он чего задумал, то выполнит обязательно. В данном случае цель животного была очевидна, а, поскольку без веских причин четвероногий ничего не делал, мне оставалось только оказать посильную помощь и разбудить Кузьмича.

Выворачивать носик Хакисе зверек не стал, но, взобравшись к ней на плечо, выразительно посмотрел в мою сторону. После того как я аккуратно взял девушку на руки, шнырик спрыгнул и направился к выходу из дома.

– Может, к землетрясению? – предположил я, следуя за ним.

– Ты куда девицу потащил? – встретил меня на улице возмущенный голос Гарпины. – А ну неси обратно!

Приехали! Теперь каждый восторженный взгляд в сторону смуглянки ведунья воспринимала как личный вызов. А я (немыслимо!) посмел дотронуться до девушки руками. Да еще НОЧЬЮ выкрадываю любимицу Гарпины, как будто других проблем у меня мало.

– Тише вы, разбудите! Не видите, что ли, – у нас эвакуация по тревоге шнырика. Выносим из дома самое ценное. Так что поторопитесь, если еще что осталось.

Старушка только сейчас заметила хвостатого и мужиков, идущих сзади.

– А че там выносить? Все, что можно было, мы сломали, все остальное в одном чемодане, вон, Кузьмич волочет, – тихо сказала она, помогая уложить девушку. – Что стряслось-то?

– Вы у него лучше спросите, – указал я на своего тезку.

– Впрямь учуял неладное, – обратила внимание на шнырика Гарпина.

Зверь стоял в напряженной боевой стойке, уставившись на избушку. Шерстка вздыбилась так, словно его полчаса причесывали против ворса, а хвост буквально избивал землю позади животного.

– Вон оно что, – протяжно заметила старушка, когда со всех сторон прямо из-под земли начали выползать толстые змеи и, бесшумно прогрызая стены жилища, пробираться внутрь. – Гремучие змеи.

Теперь понятно, кого почуял наш четвероногий друг – своих заклятых врагов.

– Но почему гремучие? По-моему, ведут себя тише рыб, – удивился я.

– Погоди, будет тебе и гром среди ясного неба.

И он не заставил себя долго ждать. Избушка взорвалась с оглушительным грохотом, а, когда пыль от взрыва улеглась, со всех сторон раздались сигналы тревоги. Враг решил сегодня окончательно расправиться с непокорными.

– Кузьмич, изобрази сигнал вызова лерхов. Сейчас мы им покажем, как чужие дома ломать! Серж, бери с собой Хакису – и на южный мост, к Эльруину. Смотри, головой за нее отвечаешь. Вы двое, – обратилась разъяренная бабка к магам, – восток и запад. Мой – север. И пленных сегодня не брать! На абордаж!

Северный берег озера полыхал так, что возникало ощущение внезапного восхода солнца. Оттуда же доносился пронзительный каркающий звук, который я слышал лишь однажды. Все, допекли старушку! Боевую гарпию, в которую сейчас обратилась ведунья, можно было смело причислять к оружию массового поражения. Сила ее психологического воздействия была такова, что не каждый выживший после лицезрения ее облика мог впоследствии похвастаться дружбой с собственной головой. Ведь именно благодаря Гарпине, преобразившейся на глазах у чертей в грозную птичку, они за несколько минут сменили цвет шерсти и стали белыми рогатыми тварями – бертами.

В очках Эльруина махать мечом было куда веселее. Видимость в черном тумане через диковинные стекла ночью увеличилась еще больше, чем днем. Теперь Эл не тратил магию на подсветку, а направлял ее прямо на ночных тварей. Юноша и в этой ситуации остался верен своим принципам. Под воздействием его колдовства мороки, словно домашние собаки, побежали за летящей палкой, которая не спешила приземляться, многорукие и многоногие малорослики передрались между собой. Лишь на грозных воинов с тяжелыми двуручными мечами его волшебство не действовало. Видимо, эмоции громилам удалили хирургическим путем, и магия настроения оказалась в данном случае бессильна. Благо таких в темном войске насчитывалось немного.

Противник не ожидал этой ночью столь сильного сопротивления и был серьезно наказан. Но главным итогом дня стало пленение грольда. Предводитель темной нечисти не сомневался в сегодняшней победе и поспешил сам ворваться на осажденный остров во главе победившего войска.

– Мой бывший хозяин Ююэй, – указала на него Хакиса.

Бледное, с синеватым отливом лицо грольда окаймлялось черным шелковым шарфом. Из этой же материи был сшит плащ, висевший на пленном, как на вешалке. Ююэй держался независимо. В его водянистых глазах промелькнул испуг, лишь когда к нему подошла смуглянка.

Она заговорила на непонятном языке, в котором согласные звуки встречались так же редко, как белые медведи в Африке. Грольд еще пытался сохранить гордую осанку, но, когда девушка сорвала массивный перстень с его руки, моментально сник, будто сдулся.

– Вот в чем вся его сила, – бросила она кольцо Кузюрбану.

К тому сразу поспешил Багет. Маги посовещались и решили, что это один из осколков знаменитого черного алмаза.

– Имея такой жезл, – сказал князь, – не обязательно быть могучим волшебником. В темных делах он оказывает своему владельцу неоценимую помощь.

– Неужели бесплатно? – поинтересовался я.

– Почти, – ехидно заметил Багет. – С каждым новым колдовством сердце хозяина такого жезла становится все темнее и темнее. В общем, обладатель перстня медленно, но верно превращается в скелет, обтянутый кожей, и умирает уже с двумя черными камнями: с одним на руке, с другим в груди.

– Что же получается – я сейчас этого злодея от смерти спасла? – возмутилась Хакиса.

– А никто и не сомневался, что у тебя доброе сердце, – подначил девушку Эльруин.