Магия чистых душ 2

В кафе был сам Рахмон и один из поваров. Увидев мою просительную моську, хозяин быстро догадался о цели моего визита. Засуетился, усадил меня за свой служебный столик, что-то сказал на узбекском повару — и вот мне уже несут касу с горячей, прямо огненной шурпой и свежие ароматные лепешки горкой на блюде. Пока я не поела, Рахмон молчал, и только дождавшись пиал с зеленым чаем и тарелки с восточными сладостями, заговорил.

— Я не успел тебе вчера сказать Аня, Гуля с Каримом ходили к своему врачу. Все анализы у внука абсолютно нормальные. Понимаешь, Карим здоров!

Я не видела, чтобы Рахмон плакал, когда сказал о болезни малыша, а тут плакал! От счастья, от облегчения, от того что наконец, горе отпустило свою когтистую лапу от сердец семьи.

— Аня, мы всей семьей тебе должны! Мы сделаем для тебя все, только скажи!

Вначале я хотела отказаться, что ничего не надо, но потом вспомнила Ниночкины нотации и сказала.

— Может, поможешь купить за приемлемые деньги ГАЗ-66, «шишигу» с будкой? Не надо новую, лишь бы на ходу была? Буду очень признательна!

Рахмон подумал немного, сказал.

— Для тебя я это сделаю, найду родню, земляков, но такую машину я тебе добуду. Как только появится что-то конкретное, сразу скажу.

Еще немного посидев, достала деньги, чтобы рассчитаться, но хозяин замахал руками.

— Ты что, не надо! Ты мне теперь родня, а со своих разве деньги берут!

Я вышла из кафе, и тут ожил мой телефон. Звонила диспетчер.

— Аня, извини, тебя главная вызывает, а я смотрю, твоя машина на парковке значит, и ты еще не ушла. Зайди к главной, пожалуйста.

Так и знала, что мирно это утро не закончится.

В кабинете главной я без особого удивления увидела вчерашнюю женщину, мать наркомана Вадика и девочки Веры по совместительству.

Вот было у меня ощущение, что увижусь с этой ненормальной.

— Анна Сергеевна, я знаю, что вы после работы, поэтому давайте быстро все выясним. Вот от гражданки поступила жалоба на вас. Она пишет в жалобе, что вы даже не пытались оказать медицинскую помощь ее сыну.

Главная была вежлива и тактична, как БТР на боевом марше.

Я тупо переспросила.

— Кому я помощь не оказала? Трупу, что ли?

Женщина взвилась.

— Да вы даже не подошли к нему! А ведь он мог быть еще живой, и если бы вы его полечил, он бы жив остался!

Я хмыкнула и уже обращаясь к главной, пояснила.

— Какую помощь я могу оказать, если содержимое черепной коробки растекается по ближайшей стене и половина черепа на полу, после выстрела в упор из карабина «Сайга»? Ведь карабин, по сути тот же самый «калаш», только переделанный под стрельбу одиночными выстрелами.

Пришлось коротко пересказывать все случившееся вчера в квартире.

Главная уточнила.

— А куда оставшиеся ампулы промедола использовала?

— Ампулы я передала фельдшеру Губайдуллину при свидетелях полицейских. Сейчас они сданы по описи на хранение как обычно. Рапорт об использовании одной ампулы прилагается, подписан руководителем спецоперации.

Слышавшая нас женщина выхватила из разговора одну фразу и опять вцепилась в нее.

— Вот, вот видите, вы дали моему мальчику только одну ампулу, а если бы все отдали, он может просто бы спать лег, а не выстрелил бы! Это вы виноваты в его смерти! И вообще, вы специально его раздражали! А он, Вадик, очень нервный, его нельзя сердить!

Ладно, не понимает она по-хорошему, будем по-плохому! Я молча достала из сумки сотовый телефон, и включила запись диктофона. Я всегда включаю диктофон, если предполагается проблемный вызов, вот и вчера, конечно включила и положила в карман куртки. Меня никто не обыскивал и запись отлично сохранилась. По мере прослушивания брови у главной поднимались все выше. Особо ее впечатлило, что вот эта дама уговаривает меня на секс с ее сыном. Главная кашлянула.

— Анна Сергеевна, приношу вам свои извинения, жалоба признается необоснованной. Вы все сделали правильно. Кстати, а где девочка, которая была в квартире?

— Девочка была избита и находилась в сопорозном состоянии. Была нами доставлена в детскую больницу. Потом из их приемного позвонили и сказали, что сбежала девочка, больше мне ничего не известно.

Не буду я говорить, что ребенок спит сейчас у меня в квартире, да и куда она бы делась, после того количества транквилизаторов, что я ей вчера вкатила перед тем, как высадить ее у моего дома.

Постояв несколько мгновений, повернулась и вышла из кабинета. Затем постояла на крыльце, вдыхая свежий воздух и успокаиваясь. Надо же, какая избирательная материнская любовь. Сына боготворила, а про дочь даже не спросила. Только главная поинтересовалась.

Нет, однозначно нельзя Верочке возвращаться к такой матери! Ладно, посоветуюсь с Ниной, спросим саму Веру, может, есть у нее вменяемые родственники. Дома я застала семейную идиллию. На кухне сидела Нина, подперев щеку рукой и смотрела, как одетая в мою длинную футболку, аккуратно, стараясь не травмировать лишний раз порванную губу, но торопливо ела Вера. Видимо специально для нее, Нина приготовила омлет, чтобы меньше причинять боль травмам.

Увидев меня, девочка смутилась и попыталась вскочить. Стараясь натянуть футболку подлиннее на коленки. Но не рассчитала своих возможностей и вчерашние травмы дали о себе знать, она охнула и неловко, боком присела на стул. Я махнула рукой.

— Сиди, ешь, я потом тебя еще раз посмотрю да немного твои травмы подлатаю.

Чтобы не смущать девчонку еще больше, я пошла к себе, пока переоденусь, пока посмотрю список дел на сегодня. Посмотрю, что там Ниночка успела за вчерашний день сделать.

Только успела переодеться, как в комнату мышкой проскользнула Нина.

— Давай колись, где ты эту Маугли нарыла? Она недавно проснулась, вот посадила, есть ее. Слушай, я когда ее спать укладывала, посмотрела, на ней же места живого нет. Все в синяках — и старых, и новых… про лицо уж совсем молчу.

Коротко пересказала сестре вчерашнюю историю и историю девочки. Добавила про сегодняшнее посещение «любящей» мамули, которая даже про дочь не вспомнила. Нина была просто в шоке, даже не нашла, что сказать. Хотя, оно понятно, с Нининым трепетным отношением к детям, такое у нее просто не укладывается в голове. Охрипшим голосом она спросила.

— И что думаешь делать с Верой?

Я пожала плечами.

— Для начала надо поговорить с девочкой, хочет ли она вообще возвращаться к матери. Если не хочет, то надо выяснить, есть ли у нее вменяемые родственники, которые могут взять опеку над ней. Дальше будем действовать по обстоятельствам.