Магия Дерини

Если же объект оказывает настоящее сопротивление, а оператор тем не менее продолжает воздействовать, несмотря на возможные повреждения, то это может привести – чего иногда и добиваются – к серьезным последствиям. Насильственное изъятие информации иногда называют “вскрытием”, процедура, само название которой предполагает насилие над личностью или ее уничтожение. Мы рассматриваем ее как вариант того, что может быть сделано без каких-либо последствий при наличии достаточного умения, времени и снадобий дерини, позволяющих сломить сопротивление объекта. Впервые Йорам упоминает об этом в ситуации, когда архиепископом Джеффрэем предлагается подвергнуть его разум глубокому исследованию в отношении местопребывания тела Камбера, чему Йорам вынужден сопротивляться со всей силой, так как защитные установки были сделаны самим Камбером.

Джеффрэй подозрительно сжал губы:

– Такие провалы памяти можно преодолеть, святой отец.

Сами слова были произнесены без какой-либо враждебности со стороны архиепископа, но тем не менее в них таилась угроза.

– Поступив так, вы разрушите мой разум. Ваша милость, не заставляйте меня пойти на это, – умолял Йорам. (Святой Камбер.)

Кверон сам добровольно предлагает, чтобы его подвергли глубокому исследованию, хотя в действительности это было скорее односторонней взаимосвязью, использованной для проведения специфического зондирования. При условии, что данная процедура была бы проведена вопреки желанию Йорама, его разум мог быть действительно разрушен в зависимости от того, как далеко зашел бы Джеффрэй в своих розысках. Однако когда Джеффрэй высказывает принципиальное согласие относительно того, что “епископ Каллен” может попытаться пройти мимо “установок” Йорама, тот намеренно упоминает о “вскрытии”, не из-за какого-то минутного опасения, что оно действительно может быть пущено в ход, но как средство, позволяющее дать понять, что он не может подчиниться никому, кроме Камбера-Алистера.

– Что скажет нам отец Мак Рори? – сурово спросил Джеффрэй. – Позволят ли эти “установки” вам подвергнуться считыванию со стороны епископа Каллена?

– Я… я не знаю, ваша милость, – прошептал Йорам, делая вид, что не уверен в этом. – Думаю, что да. Но я все-таки ощущаю некоторое сопротивление даже по отношению к этому, хотя, скорее всего, доверил бы сделать попытку считать то, что лежит за этими установками, именно епископу Каллену. Поверьте мне, ваша милость, я не хочу ослушаться вас, но еще меньше склонен подвергать мой разум “вскрытию” против моей воли. (Святой Камбер.)

Данная сцена дает однозначно понять, что “вскрытие” – мера экстренная, которую дерини, придерживающийся этических норм, использует не часто, хотя при соответствующих обстоятельствах она, тем не менее, может быть реальной угрозой, чего не без основания опасались потенциальные жертвы. Конечно, когда напичканный наркотиками Рис сам вызывает призрак “вскрытия”, он делает это нарочно, пытаясь вести рискованную игру со здравым смыслом Тависа в надежде, что тот различит горькую иронию в его словах как отчаянную попытку доказательства его честности, так как никто всерьез не посмеет предложить Целителю воспользоваться таким разрушительным орудием, не унизив его в глазах другого.

– Отчего же просто не вырезать это из моего разума? – внезапно взорвался Рис, в ярости оттого, что стремление поступать благоразумно привело их в замешательство. – Напичкайте меня еще какими-нибудь вашими снадобьями, которые вы поклялись использовать лишь для исцеления!

Он попытался утешить себя мыслью, что если Тавис примет его слова всерьез и вскроет его разум, он, вероятно, никогда не узнает, что поразит его – он, уже довел другого Целителя до такого состояния, что от него вряд ли можно было ожидать внятного ответа, но Тавис удивлял его. Он мог лишь только догадаться, что Тавис все это время считывал его мысли и знал, что его слова были правдой. (Камбер-еретик.)

Таким образом, вскрытие можно рассматривать как злоупотребление, чему, вероятно, можно найти оправдание как единственному средству, находящемуся в распоряжении профессиональных инквизиторов, которые на практике не в состоянии заменить эту процедуру чем-либо еще, так как вскрытие разума объекта при помощи силы наносит практически невосполнимый урон, превращая жертву в калеку в плане психическом, даже если его физическое тело смогло перенести этот опыт. До сих пор остается неизвестным, сохранилось ли тайное знание этого плана ко времени восшествия на престол Келсона, когда огромное количество тайн и верований дерини было потеряно или скрывалось. Будем надеяться, что этого не произошло, так как существует не так уж много информации, получение которой оправдывало бы столь бессмысленное разрушение разума.

ПАМЯТЬ

Одной из особенностей дерини является специфическая способность управлять функциями своей памяти. Мы не располагаем достаточным количеством примеров, чтобы с уверенностью сказать, обладают ли дерини как раса большим объемом памяти, как таковым, хотя о “точности” памяти дерини Дункана (Падение Дерини.) и “безупречности” памяти Эмриса упоминается особо, вероятно, как о том, что мы назвали бы эйдетической или “фотографической” памятью. Последняя может быть развита лишь с Помощью практики дерини. Так, Эвайн помогает Йораму вспомнить карту, которую отец показывал им год назад, для того, чтобы тот смог сделать ее точную копию.

– Теперь закрой глаза и позволь мне направлять тебя, – прошептала она, притягивая его к себе. Кончики ее прохладных пальцев скользнули к его вискам. – Теперь начни погружаться в себя, глубже и глубже. Старайся подавлять любые мысли в своем сознании. Позволь своей памяти увлечь тебя в тот день в Грекоте, когда отец показывал тебе карту, которую он отыскал. Представь себе, как он раскладывает ее перед тобой. Вспомни, как ты был зачарован, следя за его пальцами. Внимательно рассмотри то, что он показывает тебе. Восстанови в своей памяти каждую деталь с такой четкостью, чтобы ты смог прочесть каждое слово и различить любую мелочь.

Предоставив свой разум в ее распоряжение, Йорам позволил образу, возникшему в сознании, обрести четкие очертания, блаженно улыбаясь, когда необходимые детали плана всплывали в его памяти, чтобы обрести законченность в фокусе его внутреннего зрения.

– Отлично. – Ее слова едва достигали его сознания. – Теперь зафиксируй изображение и, когда сделаешь это, открой глаза и представь, что ты видел на пустом пергаменте перед собой. Когда ты откроешь глаза, ты все еще будешь находиться в состоянии транса, и образ, столь же реальный, сколь реальна была карта настоящая, останется перед твоими глазами, и тебе нужно будет лишь перенести все на пергамент. Начни, когда будешь готов.

Он медленно раскрыл глаза, чтобы увидеть вновь уже знакомые очертания. Как во сне, он дотянулся до пера и обмакнул его кончик в чернильницу, которую держала Эвайн. Когда он склонился над пергаментом, чтобы выполнить свою задачу, казалось, его рука жила отдельной от него жизнью, перо скользило вдоль невидимых линий со сверхъестественной уверенностью… Та же часть его сознания, что не участвовала в процессе, смеялась вместе с Эвайн от радости, которую обоим доставляла мысль, что он смог дать выход таким чудесным способностям своего разума. (Скорбь Гвинедда)

Данный пример может в равной мере служить иллюстрацией аспектов классического “автоматического письма”, в процессе которого непосредственная связь устанавливается между подсознанием и рукой объекта, в то время как сознание находится в положении пассивного наблюдателя. Нечто подобное имеет место и тогда, когда Камбер делает наброски расположения частей противника, после того как он обращается за помощью к магическому колье Ариэллы (Святой Камбер.), воспользовавшись воспоминаниями того, что он видел глазами Ариэллы, набрасывая виденное непосредственно на бумагу и не используя при этом промежуточного контрольного звена своего сознания.