Магия для двоих

Прокравшись на кухню, он открыл холодильник, где хранилось филе этого самого врага номер один. Тунец – вторая смерть пришла за тобой.

– Рыбаки долбанные, – фыркнул Клаус, – тут тунца еще недели на две.

И быстренько гибрид начал таскать кусочки рыбки к борту, постепенно выкидывая их в открытое море, на радость дельфинам и прочим рыбоедам. И вот осталась последняя партия, как на кухне он нос носом столкнулся с Керолайн. Попался.

– Шалим? – вскинула она бровь и сложила руки на прелестной груди, скрытой совсем не нужной кофточкой голубого оттенка.

– Нет, – покачал головой Клаус, – мне срочно понадобился эмм…- он начал бегать глазами по кухне, – баклажан! – схватил он несчастную ягоду, произведенную растением семейства паслёновых. Не признается же он, что тайком выкидывал рыбу.

– Баклажан? – удивилась блондинка.

– Художники древнего Рима из этих овощей получали чудесную по своему составу краску, – начал заливать Клаус.

– Интересно, – оживилась Керолайн, – не знала, что из баклажана можно сделать краску.

– Конечно можно, – улыбнулся Клаус.

– Ладно, потом покажешь, а сейчас я намерена избавить всех от вынужденного применения в пищу тунца, – девушка открыла холодильник. – Хм, думала больше будет.

– Может помочь?

– А как же краска из баклажана?

– Баклажан никуда не убежит, – отложил он в сторону овощ.

Оставшиеся залижи тунца, быстро обрели покой в синих пучинах моря и желудках дельфинов. Керолайн еще как маленькая радовалась этому событию, а от дельфинов вообще пришла в восторг. За яхтой плыла целая стая, то и дело выпрыгивая из воды, приветственно крича вампирам.

Девушка от восторга вцепилась в руку Клауса, которая покоилась на перегородке, похоже она не заметила этого невинного, но в то же время дающему Клаусу надежду, жеста. Гибрид улыбнулся, смотря, как блондиночка с восхищением указывает на дельфинов.

– Дельфины сближают, – улыбнулся один из невидимых наблюдателей.

– Эд, сидеть тут, как партизан меня совершено не радует, – буркнул Элайджа, двое первородных заметили странные и быстрые передвижения Клауса от кухни к краю борта и решили за ним проследить.

– Уймись Эл, под вертолетом не так уж и плохо, – шикнул на него Эдмунд. Двое первородных устроили наблюдательный пункт под вертолетом на специальной площадке. – В следующий раз туда полезешь как обезьяна, – указал он на спутниковую мачту.

– Зачем нам это?

– Проверяю, есть ли в Нике еще добро, – фыркнул брат Татии.

– Ты проверяешь, а я то тебе на кой черт? – приподнял голову Элайджа и стукнулся о дно вертолета. – Ай!

– Мне одному скучно, – закатил глаза Эдмунд. – К тому же он твой брат, неужели тебе не интересно?

– Никлаус уже не способен на добро, как его брат заверяю.

– Ты уверен? – глазами указал он в сторону парочки, наблюдающей за дельфинами.

– Может ему скучно?

– Да и поэтому он все, что можно изрисовал портретами Керолайн?

– Да ну тебя.

– И куда делась твоя рассудительность?

– Испарилась, как только ты вернулся. Ты же всегда меня портил.

– Да-да увлекая на оргии с девчонками, а потом их отцы оккупировали Майкла…

– Молчи развратник старый!

– Кто бы говорил…

Элайджа улыбнулся, все же его бесенята никуда не делись и с появлением Эда вернулись, отталкивая невозмутимое спокойствие и подталкивая его к безумным вещам, которые джентльмен делать не должен. Вот, например, тайком следить за братом. А может Эдмунд прав, в Клаусе еще есть добро и его можно вернуть на пусть истинный?

– Считаю, что у блонди есть шанс вернуть нашего прежнего Ника, а то этого клона придушить хочется, – сообщил Эдмунд.

– Прежнего не получится, мы вампиры…

– И ты представь, как мы оторвемся? – загадочно улыбнулся первородный.

Элайджа округлил глаза, когда они были людьми, все селение до нервного тика доводили, да пятые точки вечно болели от розги Майкла. Отцу всегда докладывали на шалопаев: Элайджу и Никлауса, правда младшему больше доставалась, ибо, видите ли, он виновен, что старший сын опускался до не подобающего поведения. Похоже, из всех детей Майкла не доставалось лишь Финну, он был слишком послушен, этакий маменькин сынок и Ребекке, она девочка. Хотя отец пару раз шлепал единственную дочку. Элайджа и Клаус вечно ходили с больными попами, а Кол с отодранными ушами. А потом мальчишки выросли и пошли взрослые игры, Элайджа старался оградить себя, Майкл теперь брался за меч и бегал по всему поселку за Никлаусом, но потом забил на него, ибо подрос Кол и начал трепать нервишки отцу. А он, бедняжка, разрывался на части, не зная кого из них подвергнуть своему воспитанию.

Эдмунду повезло с родителем больше, отец у него был мягче Майкла, за что тот его всегда упрекал. Не наказываешь сына, а он творит, что хочет, бегая в набедренной повязке и пугая всех боевой раскраской. Эдмунд рано потерял мать и был единственным сыном, вторая жена родила Татию, а через пять лет, умер отец Эдмунда и Татии. Случайность на охоте, стрела Майкла угодила в старого друга, рана была смертельной и он умер сразу. Но Эдмунд всегда винил Майкла в смерти своего родителя. Майкл полностью захватил власть среди викингов, а Эдмунд ушел к индейцам, не желая видеть этого тирана, лишь изредка появляясь в родном селении. И все же отец Элайджи продолжал настаивать на свадьбе между Ребеккой и Эдмундом, тогда пришлось отпугнуть настырного диктатора своим окончательным отсутствием манер и показать, что индейцы ему роднее, чем викинги. Дикарь, нелюдь с вопиющим поведением не кандидатура для его дочери. Ребекка осталась без женишка. А родители спокойны, что не совершили ошибку, чуть не выдав свою доченьку за чокнутого на всю голову шамана.

– Интересно, какие бы дети у вас с Беккс получились? – Эд с этой фразы Элайджи чуть не подавился воздухом.

– Не понял, ты чего это?

– Ну, в тебе кровь шаманов была, в ней кровь европейских ведьм. Что бы у вас получилось?

– Элайджа завязывай…

– Да просто интересно было бы посмотреть на племянников с двумя способностями к магии, какую бы они избрали?

– Беккс не научилась колдовать, Эстер не обучала вас, – то, что все дети Эстер имели дар к магии, предопределялось кровью и родом, но по какой-то причине ведьма не спешила развивать их дар.

– Да, но от генов, то никуда не деться.

– Гены страшная вещь, – улыбнулся Эдмунд. – хорошо, что Елена не ваш потомок, а то бы взлетели бы на воздух. Чисто теоретически Клаус мог грохнуть на алтаре свою много раз правнучку. Ну, или твою…

И тут Элайджа задумался, а ведь верно, но Татия им в голову вбила, что ребенок от индейца. Зараза, изменщица, встречающаяся и с его братом. Ох, он был зол, и Клаус был зол, наколошматили себе боевую раскраску не хуже чем у индейцев. И все враги по жизни, простили оба ребеночка от не пойми кого, и стали соперничать за сердце сестрицы Эдмунда. В итоге мать не выдержала, долго терпела, но нервы сдали, и похитила Татию, с глаз долой из сердца вон. И тут закрутилось, завертелось. Так до сих пор крутится и вертится.