Магия на грани дозволенного

– Погоди, может, еще воскреснет, – успокоил Дэн. – Вдруг он успел переродиться.

– Кстати, Илья Ромель не обладал магическими способностями, – заметила Ева. – Как показала экспертиза, он был родным сыном своих родителей, обычных людей.

– Это Магистр тебя просветил?

– Нет. Семен Матвеев.

– Легко отделался… И связи, похоже, сохранил.

– Это аргумент в пользу моей теории, – сказала Ева.

– О быке?

– Ты утверждал, будто убитый тобой юноша начертил формулу, прежде чем ударить, так? Магистр не особо распространялся на эту тему, я сама увидела, – она постучала себя пальчиком по виску, – в его воспоминаниях. Так вот, браслетов на мальчике не было, а послать разрушающее заклятие без проводников невозможно… если только ты не владеешь стихийной магией. Но тогда в формулах отпадает необходимость.

– Не знаю, я не… – Дэн напряг память, но события того дня теперь казались размытыми, – не то чтобы видел, как он начертил формулу. Поток магии был направленным, а я представить не мог, что без браслетов…

– Все потому что нам с детства мозги промывают, – сообщил Лис. – Врут. Пичкают сказками о том, что браслеты – единственный способ овладения силой: мол, без них ты с начала восхождения и сутки не протянешь.

– Может, это и не вся правда, но и не наглая ложь, – возразил Дэн глухим голосом.

– Ах да, четверо подонков в подворотне, которые тебе под руку попались, – Лисанский отмахнулся.

– Несчастный случай, – тихо сказала Ева.

– Бывает и хуже, – Лис откинулся назад и положил руку на спинку дивана аккурат над ее плечами. Намотал на палец светлый локон. – Когда родным и близким достается.

– И ты все равно против браслетов? – уточнил Дэн.

– А ты? Ощутив всю мощь стихии, станешь рваться назад в кандалы? – он вскинул бровь. – Ну? Не слышу ответа. Восхождения без жертв не бывает: либо страдают случайные люди, оказавшиеся не в то время и не в том месте, либо ты сам обжигаешься и ломаешь себе кости. Но любые жертвы оправданы.

– Смерть посторонних… – начал Дэн возмущенно, но был бесцеремонно перебит:

– Разменная монета, не больше. Плата за право постичь первородную магию, и не просто постичь, а подчинить себе, обрести над нею власть. Не самая высокая плата, между прочим.

– Чудовищный цинизм!

– Да брось, Гордеев. Ты хоть раз за три года в Интернате вспомнил о тех, кого ненароком угробил? Только честно: не ради скорбной мины страдальца и тернового венца мученика, возвышающего и облагораживающего тебя в глазах окружающих, а наедине с собой? А? Совесть-то, может, и пискнула, только, держу пари, ты ее быстро заткнул: «Не виноватый я, оно само как шандарахнет!» Что же до собственных синяков и шишек при восхождении, то никакое это не проклятие, это, скорее, естественный отбор. Выживает сильнейший, а не всякая шваль, которую окольцевали: все равно что костыль безногому в руки впихнули, подушку к заднице привязали – и вперед, к вершинам.

Лис замолчал, криво улыбаясь, и было видно, что высказал он еще далеко не все.

– Значит, калечить, убивать, идти по головам – такова твоя жизненная позиция? – уточнил Дэн.

– О, ну что за постное и чопорное лицемерие! Я тебя умоляю! Не нужно ударяться в проповеди – никакой из тебя моралист. Мы с тобой – два сапога пара, ну и рыбак рыбака, как говорится… Тщеславие, амбиции, эгоизм, гордыня – ты мое зеркало, Гордеев, только я, в отличие от тебя, не прикрываюсь псевдонравственной чушью. Магия требует жертв – мы платим, вот и весь фокус.

– Нечего меня с собой сравнивать! – вспылил Дэн.

– Только не ругайтесь, – попросила Ева. – О чем мы говорили? У нас имеется черный маг, который на «ты» с первородной силой…

– Мертвый черный маг, мертвее не бывает, – поправил Лисанский. – Если бы Магистр выпустил меня отсюда, я мог бы подкинуть адресок одного некроманта. Парень звезд с неба не хватает, но раскопай ему могилу – и он тебе любой труп, хоть годичной давности, оживит и допросит по всем правилам. С протоколом, печатями и – внимание! – с личной подписью погибшего.

– И такой умелец на свободе? – заинтересовался Дэн.

– А ты губу не раскатывай, этот умелец не про твою честь.

– Так что мы решим? – спросила Ева.

– Насчет чего? – уточнил Дэн.

– Насчет надписей на стенах.

– У меня мало информации, – Лисанский пожал плечами. – Я расшифрую остальные символы, найду пентаграммы, – он махнул рукой на россыпи книг. – Но для чего все это придумано, смогу сказать только тогда, когда установлю точное значение черных рун.

– Я могу помочь? – осведомилась девушка.

– Только если придумаешь способ попасть в мой особняк, отыскать тайник и принести книги.

– Я мог бы поговорить с Магистром, – предложил Дэн. – Если дело Ромеля получит неожиданное продолжение, меня могут реабилитировать, и тогда я сам займусь поисками ответов.

– Тебе яместоположение тайника не открою, – бросил Лисанский резко. – И не рассчитывай. Чтобы ты сбежал отсюда, распотрошил мои вещи, разобрался с черным магом и его возможными последователями и собрал лавры победителя? А меня оставил здесь гнить на веки вечные?! Еще чего не хватало!

Дэн неприязненно сощурился.

– А ты надеешься принять в этом посильное участие? Решил загладить вину и отмыть с репутации темные пятна? Тебе никто не поверит. Вдруг это ты начертил на потолке те руны? Вдруг это ты задумал какую-нибудь гнусную выходку? Вдруг для ее осуществления тебе не хватает только содержимого твоего тайника?

– Вдруг я слетал на заброшенный склад на крыльях Морфея и лично разрисовал потолок подземелья черномагическими фресками? – подхватил Лис со смехом. – Окстись, параноик!

Дэн прикусил губу. М-да, кажется, его малость занесло.

– Денис, если Игорь говорит правду, – произнесла Ева, – ив его тайнике действительно есть сведения о черном языке, то что будет, когда они попадут в Орден?

– Их уничтожат, – твердо сказал Дэн.

– Вряд ли. Да, Магистр, может быть, и отдаст такой приказ. Но всегда найдется кто-нибудь, кому больше всех нужно. Кто-нибудь вроде Семена Матвеева. Исключительно из благих побуждений скопирует записи, попытается найти кого-то, кто сумеет их расшифровать…

– Послушай ее, раз мне не веришь, – посоветовал Лис. – Она права. В Ордене полно идиотов и карьеристов, готовых за сенсацию продать родную мать. Не будь наивным.

– Ладно, – Дэн скрепя сердце кивнул. – Раз уж двое против одного…

– Я попаду в город не раньше, чем через неделю, когда отправлюсь в резиденцию с отчетом, – сказала Ева. – У меня временная печать, работает только по определенным дням.

– Черт! – он разочарованно поник.

– Не переживай, Гордеев, мы найдем, чем скрасить унылые часы ожидания, – ухмыльнулся Лисанский. Пошарил рукой у себя за спиной и вытащил бутылку коньяка.