Магия пространства

— Ты хоть понял, что я тогда выбрала леди Бонней для тебя? — улыбнулась я воспоминанию детства.

— Я - нет, но Рамика давно высказала такую версию, ещё до нашей с ней свадьбы.

— Что лишний раз подтверждает правильность моего выбора.

— Вот и мужа выбери себе так же. Правильно. А я заранее принимаю твой выбор, — подытожил наш разговор Седжиус, — Завтра же после заседания совета официально представлю тебя ко двору. Чтобы облегчить тебе возможность выбора.

Угу, а то мы с его величеством прямо не знакомы ни разу. По-моему, знаем друг друга уже почти как облупленных. И не только от личных встреч, но и по поступкам, по нашим делам, которые оба имели возможности наблюдать, осмыслить и оценить. Ох, чего-то я нервничаю. Впрочем, знаю, чего.

Ну, здравствуйте снова, горбатый мостик, ворота, фонтан и крыльцо королевского дворца. Скучали по мне?

— Маркиза Эвелис Тонлей, магистр магии пространства! — провозгласил официальный глашатай.

Ага, приняли всё-таки в Плиссандрии мою классификацию видов магии. Это радует. Седжиус подвёл меня к трону, на котором величественно восседал Дэмиус Третий.

— Очень рад, маркиза, что королевский двор Гилбрейтов обретёт в вашем лице его прекрасное украшение. Не говоря уж о вашем уникальном магическом даре и высокой учёности. Надеюсь теперь видеть вас часто во дворце в любой день.

Поднимаюсь из глубокого реверанса и сразу натыкаюсь на взгляд Винсента из соседнего кресла. Силой заставляю себя смотреть только на короля.

— Я исполняю вашу волю, ваше величество.

— И тем самым вы лишний раз доказали своё благородство и безупречность, — серьёзно кивнул король, и только мы с ним полностью понимали, о чём он говорит.

— Приглашаем вас сейчас пообедать с нами, — формально растянула в улыбке губы королева, сидящая по другую сторону от его величества.

После обеда Винсент, который сверлил меня взглядом, не дав даже толком поесть, подошёл ко мне. Стою, смотрю в его повзрослевшие глаза. Что скажешь, любимый?

— Заклинание или в парк? — вдруг спросил он, слегка улыбнувшись.

— Как… откуда ты… Это король тебе рассказал про меня?

— Нет, — качнул головой Винсент, — я сам узнал. А откуда — не скажу, пока ты не согласишься выйти за меня замуж. Ты согласна?

— Так нечестно, шантажом… Согласна, конечно!

Наша помолвка длилась несколько месяцев, до официального исполнения мне восемнадцати лет. Я так захотела, некое табу из первой жизни в моём родном мире сыграло. Ну и к свадьбе всё как следует подготовить надо было дать возможность королевским служащим. Я же продолжала жить в своём доме всё это время, и уходила на ночь спать в свои комнаты. А потом открывала портал и шагала в объятия любимого. На это табу почему-то не распространялось — моё новое тело так же безмерно радовалось Винсенту, как и прежнее. А уж про жениха я вообще молчу… Даже старая шкура медведя, казалось, снова рада моим прикосновениям. В такие минуты, когда руки любимого брали меня в кольцо, все годы, проведённые нами в разлуке, казались мне сном.

Вообще же в наших отношениях с ним кое-что существенно поменялось. Если раньше, в мою бытность Филис, мы оба осторожно старались обходить серьёзные темы в разговорах, боясь друг друга травмировать, то сейчас говорили на любые темы и о своих чувствах друг к другу совершенно беспрепятственно.

Однажды любимый рассказал мне о предсмертном желании принцессы Асель переселиться в паука. Я шокировано смотрела на Винсента, ожидая продолжения — исполнил ли он это желание своей умирающей жены. А он ждал моего вопроса, заданного вслух, чтобы ответить. Однако я побоялась спрашивать, потому что любой вариант меня бы впечатлил ещё больше — живёт ли Асель сейчас где-то пауком, или муж просто дал ей умереть, не исполнив этого желания. Винсент понял меня и не рассказал больше ничего об этом. Так что я осталась в счастливом неведении.

— Скажи, Винсент, а когда я убежала из герцогства, твой дядя сильно гневался?

— Вообще не гневался.

— Как это? — не поверила я.

— Я сразу отдал ему твоё письмо. Во вскрытом конверте. И для него, по-моему, в тот момент было важнее всего, чтобы я не кинулся тебя искать. Пришлось его успокоить, сказав, что я уважаю решение своей любимой — взрослеть вдалеке от меня.

— Спасибо тебе за это.

— Слушай, Оля, я вот не пойму, как посчитать нашу с тобой разницу в возрасте. Кто из нас старше — я или ты?

— По-моему, мы сейчас с тобой ровесники, — подумав, ответила я, — мои детские и подростковые годы из этой жизни нельзя просто плюсовать к первой жизни, потому что я не только казалась, но во многом и была ребёнком.

— А списать годы из твоей первой жизни до твоего нынешнего физического возраста можно?

— Я вот тебе спишу! Мои года — моё богатство, понял? — я легонько стукнула его высочество кулачком по плечу.

— Как же мне тебя не хватало, Оля, ты не представляешь, — невпопад выдохнул принц.

Почти двухлетний карапуз, похожий лицом на принцессу Асель, когда я впервые увидела его, гордо представился:

— Питт Гилбит.

— Иди ко мне на ручки, Питт. Вот, держи. Знаешь, что это такое? Это — волшебная дудочка. Уверена, её звук особенно понравится господину Шаддоку. Да и дедушке Дэмиусу тоже. Я тебя научу.

Винсент покорил меня тем, как он общается со своим сыном. Открывает книжку с яркими картинками и часто повторяющимися фразами, и выразительно так читает. Малыш слушает, как завороженный. По-моему, эти минуты общения для него сейчас самые ценные в жизни. Он даже уморительно уже подражает движениям и мимике отца.

Хант и Барис обо всём догадались сами — смогли сложить два и два — мой изменённый артефактом портальный дар и, главное, наши с Винсентом отношения. Мы встретились с ними в зале-обсерватории с большим телескопом, где они раньше творили свою магию, когда создавали планету-звезду. Я посмотрела в телескоп и создала туда портал, на берег одного озера. Друзья были счастливы потрогать руками то, что могли до этого лишь видеть глазами и частично ощущать через свою стихию. Барис сразу обнаружил недочёт — неподвижность воздуха, и закрутил небольшую розу ветров. Только не векторную диаграмму, конечно, а как бы "розочку" из всамделишных потоков воздуха. Хант тоже кинулся что-то поправлять с водоёмом, облаками и влажностью воздуха. А я потом обняла их обоих и сказала:

— Спасибо, ребята.

— Мы живы и невредимы благодаря тебе. Так что это тебе — спасибо, — ответил Хант.

По-моему, прибывшая на свадьбу герцогиня Гилбрейт, матушка Винсента, тоже что-то такое заподозрила, когда услышала, как её сын называет меня "оля". А может, и нет. В любом случае она отнеслась ко мне радушно и сказала, что наконец-то по-настоящему рада за сына. Даже подарила мне что-то из фамильных драгоценностей, которые пожалела в своё время для Асель.

Цертт на нашей свадебной церемонии присутствовал об руку с преподавательницей своей академии, леди Лисель Фоштинь, которая буквально счастливо парила от такого сопровождения и приглашения во дворец.

— Как ты? — спросила я его в минуту, когда удалось остаться с ним вдвоём.

— В раздумьях, — ответил он, — может, пора и мне обзавестись семьёй. Детей наплодить…

— Ты же знаешь, что переживёшь их всех.

— Справляются же другие маги с этим как-то, — пожал он плечами, — Буду дальних потомков по головам пересчитывать.

— Я поддерживаю эту идею, — широко улыбнулась я, — Только, чур, досочку в коробке двери с отметками моего роста не выбрасывать и с отметками роста твоих детей не путать.