Магия спецназначения

Эйв с беспокойством покосился на Кайндел. Возмущаться она почему-то не стала, наоборот, усмехнулась и немедленно протянула руки.

– Я уверен, все решится благополучно, – сказал он ей.

Девушка обернулась, посмотрела спокойно и кивнула. У нее, правда, было свое мнение на этот счет, но излагать его всем и каждому она не собиралась. И даже теперь, как ни странно, почти совсем не боялась.

– Это совершенно ни к чему, – сказал, входя в комнату, добродушный на вид, казавшийся полноватым мужчина в черной гимнастерке без знаков различия.

Впрочем, Кайндел уже поняла, что в подавляющем большинстве здесь старшие офицеры не носили никаких знаков различия. Поскольку личный состав ОСН пока еще оставался весьма скромным по своей численности, каждого старшего офицера здесь знали в лицо. И уж, тем более, отлично знали всех ее глав. А то, что беседовать с нею будет кто-то из предводителей Организации, девушка почти не сомневалась. Пленников и, тем более, перебежчиков ее уровня здесь пока еще не бывало.

В комнате, куда Кайндел привели после долгих процедур проверки на наличие маячков и прочих мелких магических следящих заклинаний, уже ждали десять человек. Последним вошел как раз вот этот седоватый мужчина в черной гимнастерке, единственной такой среди прочих форменных одежд. Он с интересом оглядел Кайндел, потом кивнул на ее скованные руки, которые она неловко держала на коленях, и повернулся к офицеру с жестким лицом, севшему у двери.

– Сними, Старший, – проговорил он. – Наручники совершенно ни к чему.

– Шреддер сообщил, что девица обратилась к нему за помощью, – сказал Старший, поднимаясь с места. Взял ключ, лежавший на столе, и ловко снял с запястий девушки тяжелые стальные кольца. – Она сообщила, что раньше служила в Алом Круге.

– Что же побудило ее оставить службу?

Офицер равнодушным голосом почти слово в слово повторил все то, что Кайндел рассказывала Эйву. Похоже, и у того, и у другого была прекрасная память, позволявшая им неплохо запоминать чужие слова, а затем передавать их, не добавляя ничего от себя. Для седоватого мужчины за столом бойко освободили место, но он не стал к нему пробираться, оперся о столешницу и стал разглядывать девушку.

– Вот, значит, как, – проговорил он. – Вас, мадам, значит, собратья приговорили к смерти?

– Очень уж возвышенно звучит, – сморщилась та. Что-то забрезжило в сознании, и Кайндел показалось, будто она узнает этого человека. Подобным проблескам девушка привыкла доверять, но знала также, что торопить себя и заставлять напрягаться, пытаться как можно скорее вспомнить, выудить со дна памяти нужный осколок информации не следует. Само все получится куда быстрее и легче. – По нынешним временам главы магических Орденов привыкли просто избавляться от тех, кто представляет для них опасность или же просто неугоден.

– А вы, сударыня, по мнению госпожи Ночи, под какую категорию подпадали?

– Наверное, под обе, – Кайндел пожала плечами.

– Вы действительно представляли для нее опасность?

– Сложно сказать. Наверное, до определенной степени – да. И сейчас продолжаю представлять.

Присутствующие в комнате зашевелились, запереглядывались, кто-то неразборчиво и на пределе слышимости заворчал, а единственная среди мужчин женщина – темноволосая эффектная брюнетка с надменным изгибом губ и презрительным взглядом – усмехнулась в лицо перебежчице и длинно затянулась сигаретой.

– Ну, теперь вам затруднительно стать опасной для Ночи, – примирительно сказал седоватый. – А вот для Алого Круга… Допускаю, что да. Возможно, вы еще не знаете. Ночь мертва.

– Но это не значит, что больше ее не существует.

– Она заявила Шреддеру, будто Ночь на самом деле жива, – пояснил Старший.

– В самом деле? – седоватый отпустил столешницу, покачался с носков на пятки. Несмотря на свою легкую полноту, он оказался весьма подвижен. – Что же, мадам, вы можете нам пояснить по этому поводу?

– То же, что уже объясняла Эйву Шреддеру, – ответила девушка. – Ваши боевики уничтожили физическую оболочку Ночи, но не ее саму. Найти себе другую она сможет за довольно короткий срок.

– Что за мистическая чушня? – презрительно бросила женщина с сигаретой, зажатой меж тонких пальцев.

– Ну-ну, Багира, – осадил седоватый. – В наше время ничему уже не приходится удивляться, даже мистической чушне. Значит, сударыня, вы утверждаете… Кстати, как вас зовут? А то трудно общаться, не зная имени собеседника.

– Кайндел.

– Ирландское имя, – отметил он. – Ну-ну… А как вас звали в Алом Круге? Насколько я знаю, там в ходу совсем другие имена.

– В самом Круге существуют малые образования, называемые семьями или родбми. Они объединяют в себе магов, не всегда связанных родственными узами (как в этой жизни, так и в прошлых, все идет в расчет), скорее, просто дружбой и побратимством. В семье Ночи – Доме Феникса, так она его называет – у каждого обязательно есть имя в духе ирландской традиции. В других семьях – другие традиции.

– Вот как? – заинтересовался седоватый. – Вы относитесь к семье Ночи?

– Весьма опосредованно. Через своего бывшего мужа. Относилась…

– Но у вас также есть ирландское имя… Хорошо, как вас звали в Круге? Те, кто не был в курсе вашего ирландского имени?

Кайндел поколебалась, и это колебание мигом расположило к ней собеседника. Готовность немедленно выложить перед окружающими всю подноготную настораживает, заставляет усомниться в искренности говорливого собеседника. Потому ответа седоватый оэсэновец ждал очень терпеливо. Остальные же наоборот насторожились, кое-кто подался вперед в готовности разоблачать и угрожать.

– Аэда, – наконец ответила девушка.

– Вот как? Знакомое имя. – Он задумался. Посмотрел на девушку с любопытством. – Да. Я определенно слышал о вас. Ну-ну. Приятно познакомиться.

– Мне тоже, – ответила она. – Это ведь вы Удин, он же Воин, глава ОСН.

Седоватый медленно поднял бровь.

– Воином меня уже давно никто не называет, – проговорил он. – А откуда, Аэда, вы меня знаете?

– Видела фотографию, даже не одну. Правда, на фотографиях вы сами на себя не похожи.

– Алый Круг интересовался мной?

– Конечно. Так же, как вы сами интересовались Алым Кругом.

– Однако мне, к примеру, неизвестно настоящее имя Ночи.

– Но оно совершенно не имеет значения.

– Да? Ладно, вернемся к прежней теме. Мы говорили о Ночи. Вы знаете, какое тело она изберет себе теперь?

– Да она уже избрала. Мыслимое ли дело так долго торчать в эфирном состоянии! Это неприятно. Возможно, Ночь уже успела даже освоить новое тело.

– Кто же та несчастная?