Магия страсти

– Я слышал, что недавно ваша хозяйка так разозлилась на Пилар, что приказала ей пойти принять ванну. Мол, пахнет от нее, как от проститутки.

– Да, Мирта никогда не стесняется в выражениях. Это уж точно, – усмехнулась девушка. – Мне не хотелось бы попасться ей под горячую руку. Когда она вне себя, то такое может сказать! Поэтому лучше я поспешу.

Приближаясь к танцевальному залу, Фэнси услышала гул мужских голосов и поморщилась. Впереди ее ждали пять часов работы, в течение которых мозолистые руки лесорубов будут обнимать ее талию. Придется терпеть запах немытых, потных тел. Не говоря уже о тех усилиях, которые приходилось прикладывать, чтобы сохранить приличное расстояние между собой и партнером. Как правило, это было довольно трудно. Когда мужчина вдруг начинал чересчур крепко прижимать ее к своей груди, она подавала знак Большой Мирте. И та всегда ее спасала. Если танцовщице не хотелось, чтобы ее грубо прижимали, то владелица танцзала всегда шла ей на выручку и запрещала лесорубам это делать. Но если женщина не возражала против крепких объятий партнера, то и Мирта тоже не имела ничего против.

Фэнси не была точно уверена, однако ей казалось, что она была единственной из танцовщиц, кто периодически обращался за помощью к хозяйке заведения. Правда, это случалось не так уж и часто, потому что большинство мужчин знали о том, что она не позволяет никаких вольностей по отношению к себе. Но бывало, попадались некоторые упрямцы, не желавшие уступать.

Когда Фэнси вошла в зал, там уже столпились мужчины, с нетерпением ожидавшие появления пианиста Лютера, чтобы при первых аккордах старенького расстроенного пианино, подобно стаду безумных баранов, броситься к танцовщицам. Пройдя через зал, она присоединилась к остальным девушкам, сидевшим на длинной скамье. Казалось, горящие мужские глаза неотступно следили за каждым ее шагом. Усаживаясь, Фэнси одернула короткую юбку, пытаясь прикрыть колени.

– Новенький сегодня пришел? – услышала она возбужденный голос Пилар. И когда все девушки отрицательно покачали головами, мексиканка скорчила недовольную гримасу. – Не понимаю, чем он так занят? Ведь, как выяснилось, жены у него нет.

Фэнси тоже удивлялась, почему этот красивый мужчина не появлялся в танцевальном зале, хотя по ночам он постоянно куда-то уходит. Однажды ей ненароком довелось подслушать разговор, происшедший между Чансом и Зебом: старый повар удивлялся, куда это каждую ночь может уходить Гил.

– Я хочу вас всех предупредить, женщины, что если новенький появится здесь, то он – мой.

Пилар похлопала себя по бедру, где у нее под платьем был спрятан нож.

– А что, если он проявит интерес к кому-то другому?

Одна из девушек многозначительно посмотрела на Фэнси. Мексиканка вскинула голову и прищурила свои черные глаза.

– Пусть проявит. Но, получив холодный прием, найдет успокоение в объятиях моих нежных рук.

– И горячих ног, – пробормотала сквозь зубы сидящая рядом с Фэнси женщина.

Фэнси спрятала усмешку, потупив глаза, но когда подняла их, прямо перед собой увидела Гила Хэмптона. Липо его имело выражение одновременно удивленное и радостное. И как только Лютер начал играть на пианино, молодой человек через весь зал направился прямо к ней.

Подойдя, он широко улыбнулся, взял ее за руку и вложил в нее два билета.

– Когда мое время истечет, я куплю еще билеты, – сказал он и увлек ее в круг танцующих.

Мужчины, следовавшие по пятам Хэмптона, недовольно заворчали, но Гил, небрежно глянув через плечо, добродушно засмеялся:

– Ребята, время от времени я буду позволять вам потанцевать с нею.

И пока остальные лесорубы сердито переговаривались друг с другом, закружил девушку в танце. Танцуя, они даже не обратили внимания, что находились под наблюдением гневно горящих черных глаз мексиканки.

Фэнси с удовлетворением отметила, что Гил оказался довольно хорошим танцором, и к тому же совсем не пытался прижимать ее к себе. Пожалуй, было бы неплохо, если бы сегодня ей пришлось танцевать только с ним. Хотя бы ее ноги отдохнули в этот вечер от сапог неуклюжих танцоров.

– Не могу поверить, что Доусен позволяет тебе танцевать здесь. Чтобы он с его ревностью позволял другим мужчинам обнимать тебя! Неужели такое возможно? – спросил Хэмптон с полной серьезностью, глядя на девушку сверху вниз.

– Чанс Доусен не имеет никакого права диктовать мне что-либо. Он ввел вас в заблуждение, сказав, что я с ним живу. Дело в том, что он – дядя Тода, а я – тетя мальчика. Когда наш племянник осиротел, между нами возник спор, кому воспитывать ребенка. В конце концов, мы пришли к общему решению, что какое-то время мы все поживем под одной крышей. Но спим мы раздельно. Кроме мальчика нас ничто не связывает.

– Вы в этом уверены? Почему же тогда он ведет себя так, будто имеет на вас все права? Еще никто не смотрел на меня с такой угрозой, как он, когда говорил мне, что вы живете с ним.

– Думаю, вам это только показалось. Он не очень высокого мнения обо мне и о том, как я зарабатываю себе на жизнь.

Прозвенел звонок, сообщающий о начале перерыва. Хэмптон взглянул на Фэнси так, словно хотел о чем-то спросить, но колебался. Затем, решив видимо, что получит холодный отказ, со вздохом сожаления отпустил ее, поблагодарив за танцы, и легкой походкой пересек зал, направившись к выходу.

Оказавшись на улице, Гил глубоко вдохнул прохладный ночной воздух и побрел к реке. Выйдя на берег, он задумчиво уставился на воду. На лице его отражалось беспокойство. Через некоторое время, решив, что перерыв, наверное, подошел к концу, медленно пошел назад, к танцевальному залу.

Хэмптон появился среди курящих мужчин за несколько секунд до окончания пятнадцатиминутного перерыва. Когда прозвенел звонок, он остался стоять на месте, а несколько лесорубов чуть не подрались, пытаясь первыми вручить свои билеты Фэнси. В течение следующих часов он танцевал несколько раз с Фэнси, но также приглашал и Пилар, читая страстный призыв в ее глазах, обещавший многое. И когда они танцевали, мексиканка сама так и льнула к нему, так и прижималась.

Наконец, небо на востоке порозовело, и танцовщицы устремились к выходу, а лесорубы отправились на работу.

Фэнси вышла на улицу. Воздух был холодным – при дыхании изо рта шел пар. Сразу же продрогнув, она обняла себя руками. Ночи все прохладнее, ветер, дующий с реки, все более резкий и пронзительный – все приметы указывали на то, что зима будет суровой.

Вдалеке послышался крик гагары, от которого Фэнси пробрала дрожь.

– Брр… Как холодно, Ленни, – сказала она, когда мужской силуэт, отделившись от угла здания, приблизился к ней.

– Это не Ленни, – ответил Чанс, выйдя на свет, падающий из окон столовой.

– А где он? – Фэнси остановилась, подозрительно глядя на него. – Ленни всегда сам приходит меня встречать. Это ты приказал ему остаться дома?

– Нет, я ничего такого ему не говорил. Просто Тод пересказывал Ленни все, чему его учили вчера в школе, и парень так увлеченно слушал, что я поинтересовался, не хочет ли он, чтобы я встретил тебя сегодня. И он обрадовался, сказав, что это хорошая мысль.

– Ну, я с этим не согласна, – вспыхнула Фэнси и решительным шагом направилась к дому.