Магнат

— По рукам, — крепко пожал протянутую ладонь большевик. — Своё слово я скажу, только окончательное решение будут принимать в Москве.

— Дружок Троцкий меня поддержит, он у вас всеми фронтами рулит, — похвалился важными связями в кремле парагвайский атаман. — Для ослабления белого казачества мы с ним уже организовали эмиграцию в Южную Америку. Я ведь в Крым прилетел, чтобы очередную партию станичников вывезти.

— На дирижабле? — рассмеялся Фрунзе.

— У парагвайских казаков свой флот уже имеется, — выпятив грудь, похвастал атаман.

— Гражданская война скоро закончится, — пожал плечами Фрунзе. — Зачем Троцкому семьи казаков теперь отпускать на чужбину?

— Так я же не просто так лишние рты забираю. Я голодающей стране зерно везу пароходами. Сейчас недалеко от Севастополя два гружёных судна в море болтается.

— Да, голодно в стране, — понурил голову большевик. — Махновцы зерна с Украины не дают, а в Поволжье неурожай, вот–вот мор начнётся. Из центральных областей тоже ничего не возьмёшь, война косой прошлась.

— А ещё продразвёрстка, — указал на главную экономическую ошибку атаман.

— Об экономике судить не берусь, моё дело военное, — отстранился от критики линии партии коммунист. — А за зерно спасибо парагвайцам, и казаков из Крыма выпустим.

— Пленных офицеров тоже, — желал разом заграбастать всех изгоев пастырь.

— Ищи аргументы для комиссаров, — дружески улыбнулся красный командир и прищурил глаз. — А мне, всё же, объясни, зачем тебе в Парагвае столько белого офицерья? Ведь работники из вояк никудышные, они только шашкой махать обучены.

— Профессионалы будут с буржуазными армиями соседей воевать, пока анархисты и казаки новый мир строить, — хитро подмигнул атаман и воздел указательный палец. — Бог, он всякими тварями мир наполнил, и каждой своя роль отведена.

— Да ты, батюшка, философ, — развеселился большевик.

— Чтобы новый мир создать, приходится в разные шкуры рядиться, — грустно вздохнув, признался казачий атаман.

На военном совете Алексей предстал перед командирами и комиссарами в образе сердобольного святого батюшки. Товарищи встретили заморского попа возмущённым ропотом, но Сёма уже успел отстучать телеграмму в Москву и даже получить ответ. Фрунзе успокоил товарищей, зачитав часть текста телеграммы из секретариата Троцкого.

— Полномочия парагвайских товарищей: Алексея Ронина и Семёна Вездельгустера подтверждаем. Казачьим семьям разрешено эмигрировать из Крыма. Два парохода с зерном разгрузить в порту Севастополя, и половину груза срочно отправить по железной дороге в Москву. Продэшелоны обеспечить надёжной охраной. Ответственность за выполнение операции возлагается на штаб Восточного фронта и лично на товарища Фрунзе.

На минуту в комнате повисла напряжённая тишина. Затем раздался робкий голос командира хозяйственной части:

— О каких пароходах с зерном идёт речь?

— Да болтается тут недалече пара транспортов, — усмехнулся батюшка Алексей. — Собрали парагвайские казаки для помощи голодающим соотечественникам. Надеюсь, комиссары не станут чинить препятствия для воссоединения разлучённых войной семей.

— С бабами и детьми не воюем, — переглянувшись с товарищами, выдал вердикт один из комиссаров. — Пусть отщепенцы уматывают за границу.

— Вот и чудненько, — погладив ладонью наперсный крест, расплылся в довольной улыбке чужестранный благодетель. — Первый вопрос утрясли, к всеобщему благу. Сегодня же пошлём радиограмму на пароходы.

— А что, есть и второй вопрос? — насторожился бдительный комиссар.

— Следующим вопросом стоит в повестке: примирение с братьями–анархистами, — ошарашил народ наглый батюшка.

— Большевикам с анархистами не по пути! — взвизгнула комиссарша в красной косынке, вскочила со стула и выхватила из кобуры маузер.

— Хорошая машинка, у меня такая же модель, — оценив оружие, спокойно поведал атаман. — Только я из маузера по врагам революции стреляю, а не союзников стращаю.

— Анархисты предали идеалы революции! — брызжа слюной, заверещала вздорная баба в кожаной куртке.

— У каждого свои идеалы, — пожал плечами батюшка Алексей. — А то, что махновцам не по пути с большевиками — ваша правда. Вот и позвольте лихим бойцам убраться за океан, пускай заморских буржуев потреплют. Или вы, дамочка, против Мировой революции?

— Я вам не дамочка! — оскалилась красная фурия.

— Так как насчёт Мировой революции? — не позволил бузотёрке соскочить с темы анархист. — Али вы малограмотная и статей товарища Троцкого не читали?

— Товарища Троцкого я уважаю, — сразу сдулась вздорная бабёнка и неохотно спрятала оружие в кобуру. — Однако от врагов революции надо беспощадно избавляться.

— Вот и зашлите махновцев на край Южной Америки, — подмигнул Алексей. — Пусть проведут революционную экспроприацию у заокеанских буржуев.

— С чего бы это Махно соглашаться на эмиграцию? — задал вопрос молоденький командир.

— Так у меня с батькой уговор есть: коли найду за морем свободную землицу, так остальную братву кликну, — поделился секретом махновский атаман. — Нестор Иванович мне и золотишка отсыпал на организацию экспедиции. Разве вы не в курсе этой истории?

— Было дело, летом всё Дикое Поле шумело о пропавшем золотом запасе батьки Махно, — усмехнулся Фрунзе, вспомнив слухи о похищении бандитской казны. — Значит, отыскалась пропажа?

— Изрядно землицы я прикупил, есть, где вольные поселения основать, — уйдя от прямого признания кражи, гордо вздёрнул бороду парагвайский батюшка. — Только на новую почву следует не одни вершки бросать, а ростки вместе с корнями садить — братов–анархистов надо заодно с семьями переселять, чтобы крепко врастали в землю.

— Пусть вся контра подальше за океан убирается! — решительно махнув рукой, выкрикнул общее мнение усатый командир.

— Вот и я о том же, — кивнув, улыбнулся парагваец и продолжил торг. — Думаю, ещё убедить всех бывших белогвардейцев из Крыма в Парагвай отправиться.

— Не тех ли беляков–недобитков, которых мы в Севастополе арестовали? — встревожилась комиссарша в красной косынке.

— Ну, если у вас в запасе ещё другие имеются, то и их тоже с собой уведу, — оживился жадный батюшка Алексей.

— Врагов революции решено истребить! — сгоряча выдала секрет буйная баба.

— А не лучше ли обменять на товарищей, томящихся в плену у белополяков? — соблазнял комиссаров батюшка.

— Так не удастся на всех, — переглянувшись с соратниками, робко возразил пожилой командир. — Да и не станут поляки менять пленных красноармейцев на беляков. Им только своих хотелось бы вызволить.