Магнат

— Ну, очень хороший вопрос. Я уже говорил тебе, что ты очень умна? Если нет, то был невнимателен к тебе, потому что думаю, что ты очень-очень умная.

— Так у тебя имеется проблема или нет?

— О, да, у меня есть еще одна проблема.

— Не желаешь поделиться со мной, Калеб? — спросила она, явно поддразнивая меня.

— Конечно. Ты не будешь надо мной смеяться?

— Аааа, возможно, буду смеяться, но не над тобой… а с тобой… потому что ты забавный.

— Вернемся к моей проблеме, Брук.

— Точно, настолько неуловима проблема, что ты не можешь ее из себя выдать.

Теперь настала моя очередь смеяться. Она способна говорить совершенно обыденные слова, но в ее исполнении, они превращаются в настоящую поэтическую прозу.

— Я улетаю ночным рейсом в командировку послезавтра. И я хочу провести еще одну ночь с этой девушкой, прежде чем уеду на неделю, потому что я буду скучать по ней каждый день, находясь так далеко.

Воцарилась тишина. А затем раздалось тихое всхлипывание, которое я слышал сегодня утром, когда ее эмоции вышли из-под контроля. Вот дерьмо. Я снова заставил ее плакать?!

— Брук… детка… все нормально. — Я выжидал, пытаясь вспомнить, что она мне говорила сегодня утром о том, как это называлось... резкие эмоциональные всплески…которые не случались с ней до аварии.

— Я в порядке, — выдохнула она в ответ, после чего почувствовал, как будто прошла вечность. — Ты меня просто удивил еще раз…прекрасно, Калеб. Возможно тебе следует удивлять меня не так быстро.

Я снова засмеялся и мне было так чертовски приятно понимать, что если я заставлял ее плакать то, по крайней мере, от замечательных, прекрасных моментов, а не от чего-то другого.

— Я постараюсь, но, наверное, не смогу ограничить свои прекрасные моменты с тобой, Брук. — Это была чистая правда.

— Мне кажется, что я нашла решение твоей проблемы, Калеб. Хочешь услышать?

— Да, мне хотелось бы. — И мне почему-то показалось, что она пожалеет меня и останется сегодня ночью со мной. Я мысленно скрестил пальцы.

— Ну, сегодня вечером я еду к себе домой. Мне нужно побыть в своей домашней обстановке и заняться делами. Мне нужно посетить бабушку в терапевтическом центре, обговорить некоторые вопросы по поводу ее свадьбы, над планированием которой я сижу по ночам, а также собрать кое-какие ее вещи, которые можно будет перевезти в дом Германа в очень скором времени. Ее выпишут из больницы в этот четверг, и я взяла отпуск до конца этой недели, поэтому я буду дома, чтобы подготовить все к переезду и помочь ей устроиться на новом месте.

— Ты так занята, — сказал я, всеми силами пытаясь не показать мое разочарование, поскольку сегодня ночью она не будет спать в моей постели. Она даже не будет в Бостоне всю эту неделю, пока я не уеду.

— Да, но я буду заниматься делами, которые мне нравятся. Да, знаю звучит также, как когда ты совершенно не имеешь свободного времени, если еще и учесть твою международную поездку на несколько дней. Куда ты едешь?

— В Абу-Даби. Это Всемирный саммит по рациональному использованию природных ресурсов. Я езжу туда каждый год. — Я вдруг возненавидел этот саммит в этом году.

— Ну, не знаю, какие обязательства у тебя на работе, прежде чем ты уедешь в Абу-Даби в ночь на среду, но если ты сможешь взять отпуск, то можешь приехать и остаться у меня в коттедже… и получить определенный опыт житья на южном побережье острова в течение нескольких дней. — Она замолчала. — Если ты не против, конечно. — Господи, я чертовски тебя люблю.

— Да, мне это по душе. Я свободен и у меня есть время. — Не стоило тратить слова впустую. У меня сердце готово было вырваться из груди, но, по крайней мере, я отвечал ей согласованными предложениями.

— Ты поедешь на пароме в пять тридцать со мной, или приедешь позднее? — тихо спросила она.

— Ой… безусловно, я поеду на пять тридцать с тобой, красавица, — ответил я.

Глава 17 Брук

Калеб подъехал в «Мерседесе» с водителем, сидя на заднем сиденье, с кожаной сумкой в левой руке и осенним букетом цветов в правой. Очень сексуальный мужчина собирался сесть на паром, и пока он шел ко мне с цветами, несколько голов повернулось в его сторону… ухмыляясь, он остановился передо мной и поприветствовал меня поцелуем, который украл мое дыхание. Мне повезло.

— Ты когда-нибудь плавал на этом пароме раньше? — спросила я, когда мы закончили целоваться.

— Когда был ребенком-бойскаутом, — ответил он, хмурясь и оглядываясь по сторонам. — Почему ты спрашиваешь?

— О, нет, на самом деле без причины, поскольку ты производишь нереальное впечатление благосклонного основателя благотворительной организации, имеющего годовой абонемент, вот и все. — Для пущего акцента я очертила в воздухе контуры его тела. Калеб по-прежнему был в темно-синем костюме, который он надел сегодня утром, но он поменял рубашку и галстук под джемпер горчичного цвета вместо своего голубого. Было бы трудно не заметить его в толпе. Несмотря на то, что он оделся менее формально, он все еще выглядел дорого. — Но сексуально. Невероятно горячий.

Я просто заставила себя выкинуть из головы, крутившиеся изображения прошлой ночи, до сих пор возбуждающие меня. Мне пришлось подавить их, или же я могла бы сделать что-то совершенно непристойное на этом общественном пароме, среди скопления людей.

Калеб Блэкстоун заразил меня своим желанием принадлежать ему, не только быть сексуальными партнерами в действительно великолепном сексе. Он заставил меня почувствовать, что я что-то значу для него, что я важна, и он нуждался во мне. Это было самое прекрасное чувство, которое я испытала с ним прошлой ночью.

Одновременно это чувство меня чертовски пугало.

Я увидела, что ему понравилось мое сравнение — что он невероятно горячий, потому что его глаза вспыхнули.

— Нет? А я-то думал, что сделал все правильно, переодевшись, чтобы влиться в общество этого парома. — Он вручил мне букет цветов. — Это тебе.

— Они великолепны. Спасибо за то, что ты так внимателен, Калеб, как всегда.

— Ты великолепна. Спасибо, что пригласила меня к себе, Брук. Я на самом деле хотел бы провести с тобой больше времени, прежде чем уеду в командировку. Слишком многое я хочу узнать о тебе… и получить определенный опыт, — сказал он.

Мне нравился взгляд Калеба, которым он смотрел на меня в данную минуту. Его глаза стали более синими, цвет костюма усиливал их цвет, и даже золотые искры в радужной оболочке его глаз соответствовали цвету джемпера, который он подобрал. Прекрасные глаза, проникающие прямо мне в сердце. Почему-то Калеб мог проникнуть в мое сердце.

И под его взглядом мое сердце оказалось в серьезной опасности — ему могли причинить боль…. Отчего становилось жутко страшно.

Я подвела его к скамейке, и облокотилась спиной на его грудь, как только мы опустились на сиденья и положили наши вещи. Он упер подбородок мне в макушку и сжал мою руку. Все его движения, связанные со мной, были очень заботливыми и нежными, он старался прикасаться ко мне аккуратно. Казалось, что Калебу было необходимо дотрагиваться до меня, столько, сколько я позволяла.