Магнат

Мама и Герман заранее обговорили свои роли по поводу его трех сыновей и ни разу не сбились с пути. Они оба придерживались главного правила — кровные узы превалируют над всем остальным, даже когда ты не входишь в вышеупомянутые члены семьи. Личные чувства были последним, на что обращали внимание в нашем обществе. Зато богатство и статус занимал первые место, прямо под кровным родством.

И именно поэтому, мать должна была сегодня осчастливить нас своим присутствием. Мадлен Блэкстоун обязана была показаться на свадьбе и поддержать своего свояка. Ключевое слово было «показаться». Мы все понимали, что она предпочла бы съесть стекло, вместо этого, но… Это было еще одним примером игнорирования «розового слона в комнате», проблемы, о которой не принято говорить. Моя семья могла уже создать целый зоопарк «розовых слонов», основываясь на тех насущных вопросах, которые мы проигнорировали. Каждого из нас можно было назвать — чертовым знатоком по игнорированию.

Моей матери удалось себя сдерживать вплоть до настоящего момента, но я не стал бы ей уж так безоговорочно доверять, учитывая продолжительный по времени праздник. Через некоторое время она устанет «держать лицо». Поскольку ей требуются определенные силы, чтобы свыкнуться с горькой пилюлей, что теперь ее бывшая домработница стала ее снохой. Это было действительно несколько непривычно. Бабушка Брук теперь была моей тетей. Мой дядя теперь был сводным-дедом Брук. Мы определенно стали связаны семейным родством, и как бы я не пытался не думать об этом, для меня это оказалось невозможным, чтобы как-то опровергнуть эту истину.

На самом деле, все было очень просто. Я собирался жениться на Брук. Когда-нибудь, мы тоже вдвоем будем стоять перед священником. И другой Блэкстоун и Кастерлей будут соединены священными узами брака. Я понимал, что она еще не готова и, вероятно, не будет готова еще долгое время, но я готов был ждать. У нас было много времени впереди, чтобы так все и произошло.

Недели после того, как я вернулся из Абу-Даби, были лучшими за всю мою сознательную взрослую жизнь, только благодаря ей. Оказалось, выполнять обыденные дела стало намного интересней и веселее, когда их делаешь вместе с Брук. Ей нравилось для меня готовить, она сказала, что это намного полезнее, чем постоянно питаться вне дома. На самом деле, она не часто хотела выходить из дома, клубы и различные вечеринки ее не интересовали. Когда я уговаривал остаться со мной на ночь в пентхаусе, мы делали совершенно обычные вещи —покупали в магазине продукты, чтобы приготовить ужин и смотрели кабельные каналы. Вернее, мы занимались любовью перед камином, пока работал телевизор, потому что я не могу вспомнить ни одного шоу, который мы «смотрели».

Даже сейчас в разгар свадебной церемонии, я был не в состоянии оторвать от нее глаз. На ней было нежно-золотое кружевное платье, которое только усиливало цвет ее глаз… делая их более сияющими. Моя Золотая девочка выглядела красавицей, но сегодня у нее на лице не было и тени обычной грусти. Сегодня она была радостной. Радуясь за бабушку и это было видно.

Увидев Брук такой, я понял свою цель. Мой план мог сработать, потому что я нашел способ его осуществить.

Моей целью было предоставить ей как можно больше поводов для радости, чем печальных воспоминаний прошлого. Я не мог стереть ее прошлое. Слава Богу, что того козла, который чуть не убил ее, уже не было в живых. Но я мог бы обеспечить ее счастье в будущем.

Когда гости потянулись из часовни после церемонии, Брук и я оказались последними, потому что мы зашли первыми после невесты и жениха. Она чувствовала себя комфортно рядом со мной, пока мы ожидала, когда рассеяться толп перед нами, поздравляющая новобрачных, чтобы мы смогли подойти к бабушке и Герману.

— Это было прекрасно, Брук. Ты проделала замечательную работу, все организовав, и все удалось.

— Спасибо. Я так счастлива. — Она сжала мою руку и наклонилась к моей груди.

Поддерживая ее за талию, я подпер одним плечом дверь, так мы и продолжали стоять. Я поцеловал ее в макушку и вдохнул цветочный аромат от ее волос.

— Я знаю, что ты счастлива. Я четко это вижу, как день, и рад за тебя, детка.

— В большей степени из-за тебя, Калеб. — Негромко произнесла она, пока мы остановились в проходе церкви.

Я слышал каждое ее слово.

Да, я женюсь на этой девушке.

* * * 

— Итак, Брук мне сообщила, что Герман везет вас в круиз вокруг Европы. Вы с радостью предвкушаете оказаться на борту?

Бабушка Брук спокойно взглянула на меня.

— Честно говоря, я взволнована, что снова после стольких недель терапии оказалась свободна. У меня такое чувство, словно меня выпустили из тюрьмы, хотя мои стражники были очень полезны во время моего заключения, — пошутила она, пока мы общались друг с другом во время приема. — Герман решил взять круиз, чтобы как-то сдержать меня от больших походов с моим новым коленом. Мы сможем не спеша выходить в порт или оставаться на корабле, если это будет для меня напряженно. Я не слишком волнуюсь, поскольку чувствую себя полной сил, и я буду ухаживать за Германом, — лукаво подмигнула она мне.

— Миссис Кастер… ой… я имею в виду, миссис Блэкстоун, в данный момент вы мне очень напоминаете Брук. Я прямо слышу ее голос, когда вы говорите, она тоже любит подшучивать.

Она тепло улыбнулась.

— Теперь, мне кажется, Калеб, называть меня миссис Блэкстоун — это слишком официально, не так ли?

Было неловко, потому что я, действительно, не знал, как ее называть. Она по-прежнему осталась такой же простой, как я ее и запомнил, но она вышла замуж и сейчас является членом моей семьи, и я точно, черт побери, знал, что не мог больше называть ее миссис Кастерлей.

— Ну, наверное, да, — честно ответил я.

— Я думаю, что тетя Эллен будет уместно, если ты не против. Фактически, я ведь на самом деле теперь твоя тетя, поскольку вышла замуж за твоего дядю.

— Я, безусловно, пару раз ошибусь и назову вас миссис Кастерлей. На самом деле, я согласен и для меня честь называть вас тетя Эллен так часто, как мой бедный мозг сможет это запомнить и перестроиться.

Она рассмеялась и решила все-таки иногда откликаться и на миссис Кастерлей.

— Калеб, я так рада, что мы можем поговорить, потому что давно хотела кое-что обсудить с тобой. Хотя я думаю, что в этом вопросе выбора у меня нет, но я единственный адвокат, который у нее есть.

— У Брук?

— Да, я имею в виду Брук.

— Как я могу вас успокоить, миссис Кастре… черт… извините за мой язык... эээ… тетя Эллен… — Не самое лучшее начало, но мне было любопытно, что она хотела со мной обсудить.

Она похлопала меня по руке, придавая уверенности.

— Не волнуйся, Калеб, я пришла с миром, правда. Я просто переживающая бабушка о своей драгоценной Брук. Я хотела бы точно знать, что ты понимаешь, как ее прошлое отразилось на ней.

— Она рассказала мне о своем муже и о потере ребенка. Я знаю, что ее жизнь с Маркусом была ужасной, он давил на нее и держал в страхе. Брук поделилась со мной всем.

Она задумчиво кивнула.

— Да, я знаю, что она рассказала тебе. Она сообщила мне об этом. И, Калеб, я чувствую, вернее… я вижу, ты заботишься о Брук. И я вижу, что она заботится о тебе. Думаю, вы должны выяснить это вдвоем, хотя не думаю, что у вас будут какие-то с этим проблемы. — Она снова подмигнула мне.

— Тетя Эллен, вы заставляете взрослого мужчину краснеть.

— Вот и отлично. Это еще раз подтверждает мои наблюдения по поводу вас двоих, но это не совсем то, что ты должен вынести из нашего разговора, Калеб. — Она похлопала меня по руке два раза, причем сильно. — Речь идет о Брук, которая всю свою жизнь сталкивалась с отсутствием выбора.