Магнит

Какое-то мгновение Бриджет держалась. А потом она вспыхнула от негодования.

— Вы пришли обвинить меня в том, что я — Магнит?! — воскликнула она. — Молодцы! Большой вам за это поклон! А теперь вбирайтесь отсюда. Вон!

Долго объяснять мне не пришлось. Я понял, что лучше уйти.

— Уходите! — повторяла она, срываясь на рыдания и вцепившись руками в подушку. Сидни медлила. Мне буквально пришлось вытаскивать её из комнаты за шкирку.

В коридоре мы остановились, чтобы перевести дух.

— Что думаешь? — спросил я.

— Прикидывается, — равнодушно заявила она. — Или действительно не понимает, кем является.

— Но ты уверена, что это она?

— На все сто процентов.

Я же такой уверенностью не обладал. Не стоило верить всему, что замечал. Потому что всё могло оказаться обманом.

Мы спустились на первый этаж и прошли мимо комнаты, где сидела мать Бри и увлечённо создавала какие-то образы на полотне. Я остановился, чтобы всмотреться в рисунок.

На холсте был изображён длинный тёмный коридор и маленькая комнатка. И фигуры людей. Одну фигуру душили, другая поднималась ей навстречу. Третья зависла с протянутой рукой в какой-то щели.

На рисунке были изображены мы. Но каким образом Фиби могла нас нарисовать, если понятия не имела, что творилось в тот раз на кладбище?

ГЛАВА 9. ПОСЛЕДНИЙ ВДОХ

Я отовсюду слышал громкий стон,

Но никого окрест не появлялось;

И я остановился, изумлен.

— Данте Алигьери "Божественная комедия"

Сидни

Я не могла поверить, что отныне стала считаться девушкой Томаса.

Не скажу, чтобы это было моей главной мечтой. Я слишком долго довольствовалась тем, что его люблю, мне этого хватало. Я не надеялась получить его любовь в ответ.

Однако я получила. Внезапно. Неожиданно.

Но осадок неприятный был. И осадком этим был вполне себе живой человек.

К моему удивлению, я меняю отношение к людям так же быстро, как другие меняют зубные щётки. Так случилось и с Бриджет. Я больше не могла ей доверять, даже если бы очень захотела.

Наверное, я даже ревновала её к Томми. Он же её спас. А она спасла его. И это не давало мне покоя.

Да, конечно, можно этому объяснения найти. Мол, не было там больше никого другого, совесть не позволила оставить погибать, и так далее, и тому подобное. Но всё же… Что-то едкое грызло меня изнутри. Выгрызало всё самое хорошее.

Так мне казалось.

Потому что это был её почерк. Это она написала эту записку, а не кто-либо ещё. И сейчас я была уверена в одном.

Бриджет Уилла Моррисон — Магнит, и оправдаться ей никак не удастся. Я укоряла себя за то, что подружилась с ней, что привела в нашу компанию врага, сама об этом не догадываясь. Ну конечно, достаточно вспомнить эпизод на кладбище. Она приехала к Джо? Да неужели! Естественно, только к Джо ей ехать и надо было. К своей первой жертве. Ведь так?

Только непонятно, почему Хейли назначила на эту роль именно её. Или же сначала была Бри, а потом Хейли? Это то, что узнать и понять было, судя по всему, невозможно. Только если с Моррисон поговорить. Но со мной она говорить больше не будет. Да и я с ней тоже не собираюсь.

А что теперь с моей нынешней лучшей подругой? Что случилось с Чарли? Где она, чёрт побери, теперь? Хейли прибрала её к своим рукам. Сделала её своей заложницей. Куклой, марионеткой, помощницей. Она уничтожила её. И всех нас заодно.

Нельзя забыть и о матери Бри. Эта женщина не внушает мне никакого доверия. Сидит, рисует. Томас ещё в её творения всматривается, но молчит. Не рассказывает, что там. Но в эти моменты выглядит, будто привидение увидал.

На самом деле, мне неинтересно, что она там рисует. Мне интересно лишь, знает ли Бриджет всё о себе или нет.

***

В школе о нас знали.

Знали о том, что Томас и Бриджет были в больнице. Что нам высылают подозрительные сообщения. Что Чарли убила Тоба.

Здесь все всё знали. Плохие вести в этих стенах распространялись быстро, словно вирус.

Но всем будто бы было все равно. Никто не удивлялся. Никто не приставал с вопросами.

Только Чарли вызывала у них толпу вопросов. И у всех нас.

Потому что она не объявлялась. Её не было слышно. Она не писала нам, не выходила вообще с нами на связь. И мы боялись. Очень. Все.

Последний раз мы её видели позавчера. И всё, больше — ни слуху, ни духу.

— Это вообще нормально? — в очередной раз спросил Томас. А я пожала плечами. Я понятия не имела, что ему ответить. Он вздохнул и вытащил из своего шкафчика пару тетрадок.

Странно было осознавать, что только мы вдвоём друг у друга и остались. С Бри мы не говорили, и она с нами — тоже. Шарлотта была одержима и не с нами. Билли и Лекса лежали в своих могилах. То, кем мы были раньше, перестало существовать. Будто по щелчку чьих-то пальцев.

Мимо прошла Кейси. Заметив нас, она тут же отвернулась и подошла к своему шкафчику. Я увидела, как содрогнулись её плечи, пока она копалась в своих вещах. Вероятно, она снова рыдала. Не могла смириться с гибелью Тобиаса. Не могла смириться с гибелью мистера Клауса, с выбившимися окнами. Не могла смириться с тем, что видела Хейли, которая была мертва. Что видела призрак.

Кейси не могла смириться с тем, что она-то прекрасно знала, что мы не лгали. Что не мы начали всё это кровопролитие.

Потом к ней подошёл Ал. Они о чём-то поговорили. Покосились в нашу сторону.

— Только этим двоим, видимо, и есть дело до нас, — буркнула я, обращаясь к Томасу.

— Просто остальные не думают, что они в опасности, — сказал он, захлопнув свой шкафчик. Потом неуклюже обнял меня одной рукой, отстранился, дал понять, что идёт на урок и ушёл восвояси.

Были ли мы на самом деле похожи на официальную парочку? Да не особо.

Нужно ли мне было, чтобы мы были на неё похожи? Нет. Я же и так знала всю правду.

До звонка оставалось не так много времени. Я зашла в туалет и встала у зеркала, чтобы поправить макияж. Тушь уже успела немного размазаться, и это не могло не огорчать. Глупо, наверное, беспокоиться о косметике, когда тебя в любую секунду могут убить. Но эта любая секунда могла наступить и не в этот день, а прилично выглядеть было необходимо здесь и сейчас.

Я посмотрела на своё отражение. И отметила про себя, что жутко изменилась. Раньше я не выглядела такой уставшей. Измотанной. Раньше не было у меня таких кругов под глазами и впалых щёк.