Магнолии, девушка, солнце…

– Он? – прозектор в белом халате откинул простыню на другом столе.

– Он, – не сразу ответила Маруся и отвернулась.

«Сенька, я убью тебя! Что же ты наделал…» – несколько отстраненно подумала она.

Дальнейшее происходило словно во сне. И только после пышных похорон, устроенных студией Михайлова, Маруся потихоньку начала возвращаться в реальность. После того, как услышала чей-то шепот в толпе:

– Ну что ж теперь… Да, был талантлив, безусловно талантлив. Зато какая реклама фильму!

– Бережной не успел закончить озвучивание своей роли.

– Господи, да это разве проблема? За него другой озвучит…

– Нет, что ни говорите, а это бич нашего времени: сколько молодых, талантливых гибнет от зеленого змия… У меня вон дед перед войной примерно таким же макаром, очень глупо, погиб – напился и заснул в сугробе.

– Нелепо, очень нелепо… А это кто?

– Это гражданская жена Бережного.

«Нет, это не сон, – машинально подумала Маруся. – Столько людей здесь… Значит, правда – Сени нет больше».

На второй после похорон день приехала из Челябинска тетка Арсения – мрачная, огромная, хмурая бабища с чугунно-серыми подглазьями, о существовании которой Маруся даже не подозревала. Она сразу заявила, что Маруся здесь никто, раз с Сеней они официально расписаны не были, и велела «выметаться».

– Я тут наследница, а не ты, – буркнула бабища. – У тебя, девушка, никаких прав на имущество моего племянника нет. Может, таких, как ты, у Сеньки тыща была – что ж мне теперь, со всеми вами делиться надо?..

Маруся спорить не стала.

– Можно, я только одежду свою заберу? И хотя бы кое-какие фотографии…

– Почем я знаю, что одежа – твоя? – поначалу заартачилась бабища. – Не дам. Я носить буду!

– Зачем вам моя одежда? – тихо спросила Маруся. – У меня размер сорок два – сорок четыре… Мои брюки вам даже на руки не налезут.

– А я, может, еще похудею! – насупилась бабища. – Ну да ладно, забирай свои фотки-шмотки, я не жадная…

Людмила, когда узнала обо всем этом, заявила:

– Маруська, ну ты и дурочка! Тебе ж судиться надо! Я слышала, что у гражданских жен почти те же права, что и у официальных… Все, что после Арсения осталось, должно принадлежать тебе, а не этой приезжей мымре!

– Я не хочу судиться.

– О, какие мы принципиальные, какие возвышенные… – возмутилась Людмила. – Маруська, брось! У меня адвокат хороший есть, куча свидетелей подтвердит, что вы с Арсением много лет вместе жили!

– Люда, официально я – жена Журкина, – равнодушно ответила Маруся.

Некоторое время подруга молчала и только глазами хлопала.

– Марусенька, ты серьезно? Так вы что, с Жэ Жэ до сих пор не развелись?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю. Если честно, я о нем и не вспоминала даже. Как-то повода не было…

– Ой, ну что ты за человек такой! – Людмила схватилась за голову. – И Арсений твой хорош… Вы с ним друг друга стоили, нечего и говорить! Эта с Жэ Жэ так и не собралась развестись, другой в пьяном виде с моста свалился…

Маруся ничего не ответила. У нее не было даже сил рассердиться на подругу.

– Но ничего, ничего… Я думаю, если адвокат хороший, он все на свои места расставит. Вон у Маяковского – Лиля Брик была замужем за Осипом Бриком, а все равно женой поэта считалась, и вообще… – снова оживилась Людмила.

– Люда, ни с кем судиться я не буду. Мне все равно.

– Но Сенькина квартира?!

– Как будто мне жить негде… – усмехнулась Маруся.

– Ну хотя бы вещи, которые вы вместе покупали! Телевизор, стереосистема, еще чего-то там…

– Мы покупали на его деньги.

– Все равно! Вы вместе это покупали, и точка!!!

Маруся не спала, не ела, она думала только о том, как вернуть Арсения. Вернуть его было невозможно, но иногда, в каком-то забытьи мелькала сумасшедшая мысль: а что, если вот сделать то-то и то-то – может быть, и получится?

И еще одна мысль сидела у нее в голове, до поры до времени притаившись: а своей ли смертью погиб ее любимый? Чтобы рассеять сомнения, она снова отправилась к следователю. До того у них уже был разговор, впрочем, короткий и очень формальный.

– Мария Дмитриевна, добрый день. Возникли какие-то проблемы? – снова довольно любезно встретил ее тот.

– Да. То есть нет… – неуверенно ответила Маруся и с трудом вспомнила имя следователя. – Алексей Петрович, а вы уверены, что… ну, что все произошедшее – нелепая случайность, а не…

– А не чей-то злой умысел?

– Именно.

Следователь откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по столу. Не сразу ответил:

– Мария Дмитриевна, я вам очень сочувствую. У вас горе. Всякий, потерявший близкого ему человека, начинает искать виновного, начинает пристрастно исследовать прошлое, дабы найти там причины произошедшего. Это особенности человеческой психики, это нормально!

– Я просто не понимаю…

– Я понимаю, что вы не понимаете, – достаточно сдержанно прервал ее следователь. – Хотите во всем снова разобраться? Пожалуйста, – он полез в стол, достал папку в пластиковой обложке. – Вот вам результаты судмедэкспертизы – в крови Арсения Бережного было обнаружено такое количество алкоголя, которого хватило бы на трех человек. Я просто удивляюсь, как он на ногах еще стоял! Из показаний опрошенных мной людей ясно, что ваш друг был, ну как бы это помягче сказать…

– Он не был пьяницей! – быстро произнесла Маруся. – Да, Сеня любил застолья, но… Он любил, чтобы все было красиво, он любил коньяк, хорошее вино, настоящее шампанское… Чтобы вместе с друзьями, в хорошей компании… – Она чувствовала, насколько неубедительно звучат ее слова, но не могла остановиться. – Сеня был эстетом и гурманом, он… Ах да, вы знаете, он и не пьянел почти! Он никогда не падал лицом в салат, не говорил тех глупостей, которые обычно лепечут алкоголики, он не заставлял краснеть окружающих… Я не понимаю, почему люди считают, что актеры обязательно должны быть забубенными пьяницами! И еще эта его роль, которую он играл в фильме Михайлова…