Магомама, или Попаданка наоборот

понять, как так случилось, что Шурочка все время нашего разговора

вроде бы молчала а вроде бы и нет. Я вдруг поняла, что не могу

отделить ее слова от своих. А еще вот я Тошке про его друзей

упомянула «Коля и Андрей». Я ведь произнесла эти имена уверенно, ни на секунду не задумавшись. Но ОТКУДА я их знаю?! Шура о

друзьях своих сыновей мне еще просто не успела рассказать!

«Шур?..» «Не знаю я не знаю, кто из нас сейчас с Тошкой

разговаривал, как-то растерянно отозвалось в голове. Я только

чувствую, что все до последнего слова правда. Я за себя ни в жизни бы

не стала воевать, а за них вырву. И ты мне поможешь, правда?» «Даже

не обсуждается. А насчет доктора » «Да рано еще что-то загадывать, фыркнула Шура. Ну мужчина, ну симпатичный. Но мне, если честно, после первого опыта не особенно и хочется». «Это понятно. Но и

другое правда: дети вырастут. У них появится своя жизнь, свои семьи

и свои дети. А ты чем будешь заниматься, если не найдешь еще кого-

то и что-то для себя? Ты же не хочешь превратиться в свою

свекровушку, которая только и делает, что сидит у собственного сына

на голове?» «Не дай бог!» «Вот. Поэтому мы за детей любого порвем, но и о себе забывать не будем. Жизнь впереди долгая. Долгая-долгая, не хмыкай. У нас впереди магия и молодость, а значит весь мир!»

Шура только тихонько всхлипнула где-то там я уже не могла понять, внутри меня или снаружи. Да мне вдруг и неважно стало. Я какое-то

время продолжала обниматься с Тошкой, пока его слезы не пошли на

убыль и он сам от меня не оторвался. Сразу засмущался, отвернулся, выпятив губу. Я сделала вид, что ничего особенного не происходит и

он не ревел тут только что в три ручья. Понятно, ему теперь неловко.

Он же вроде как мужчина. Хотя глупость это несусветная, что

мужчины не плачут. Еще как! И правильно, потому что они тоже

люди, а если запрещать им выражать свои чувства, то потом и

удивляться нечего, когда такой «настоящий» становится бревном, от

которого ни сочувствия, ни эмпатии не дождешься. Ничего, мы

пойдем другим путем. Но не сразу. А пока Ну что, дочистим

картошку? Ты чего больше хочешь приготовить к котлеткам

жаренную с луком или пюре? Я хочу приготовить?! от удивления

Тошка забыл про недавние слезы. Ну да. У тебя неплохо получается, я

займусь мясом, ты гарниром, и ужин будет всем на зависть! Глава 31.

Ночь. Все спят. Оба сына уткнулись мне носами один в подмышку, другой в плечо и сладко дрыхнут. Да, пришлось разложить мой диван, он оказался в этом состоянии гораздо просторнее, и я не поняла, зачем Шура ютилась на узком ложе, учитывая, что Пашка прибегал

под бочок довольно часто. Привычка не замечать собственного

неудобства? Похоже. Шура в лампе тоже спит, кажется. Я вкрутила ее

в торшер, потому что непонятно пока, как и что вообще происходит с

магией и этим их электричеством. А мне не спится. Лежу и думаю

Столько всего случилось за за два дня с хвостиком, получается. И

самое главное, самое странное, что для меня все, что тут происходит, очень важно и как-то близко. Настолько, что даже Кейдан словно

отодвинулся вдаль. Словно все, что случилось со мной в зеркальной

башне, было очень-очень давно. Я помню и это место в душе, где он

пророс в меня, где жил тот теплый огонек, который всегда грел, когда

я думала о любимом, это место болит и саднит, но как старая рана.

Или это просто потому, что я прячусь за сиюминутные события, обманываю себя, потому что не хочу вспоминать? Потому что

чувствую, как под тонкой корочкой запекшейся крови эта рана болит

по-прежнему, но самообман помогает не содрать ее, и не завыть, и не

истечь кровью окончательно? Я осторожно, чтобы не разбудить

мальчишек, сползла с дивана и на цыпочках пошла на кухню. Не

включая света, встала у окна и бездумно стала смотреть на

переливающийся огнями город там, внизу. Огромное море света, гирлянды и цепочки светлячков, неподвижные и куда-то бегущие

чужой мир. Незнакомый, интересный и страшный. Я с самого

рождения такая была, неизвестность и опаска только подстегивали

мой азарт, хотелось бегом бежать изучать, рассматривать, исследовать. Мне пришлось учиться осторожности, учиться не лезть

сломя голову в самое пекло только бы узнать, что там такое

красненькое светится, например. И надо же было такому случиться!

Именно тогда, когда меня в самое это пекло занесло, в последнюю

минуту «дуру ненормальную» выдернул страшно матерящийся на

мертвом языке рыцарь-маг, которому, по его словам, делать больше

было нечего, кроме как полоумных малолеток спасать из жерла

готового к извержению вулкана. Сам дурак, вообще-то. Я это пекло

полгода вычисляла и просчитывала. Потому что в опасном и

недоступном месте обычно имеет привычку светиться что-то по-

настоящему редкое и ценное, а маги жадины и коллекционеры по

природе своей, ценное и редкое очень уважают. Ну вот и я не

исключение. А если хочешь добыть приз и не убиться быстро учишься

искать, считать и думать. Но, тварья дупа, непрошеные спасители не

вычисляются! Ух, как я на него тогда разозлилась! У меня ведь все

было до ноготочка выверено, я почти добралась до самородного

кристалла огненного шторма, который позволил бы мне разом

оплатить следующие десять лет индивидуальных занятий у лучшего

мастера! Эх времечко было. Мы там на склоне этого вулкана

разругались вдрызг и в пепел, который и так летел с неба и садился на

плечи, на волосы, на лицо, превращая скандалящих магов в безликие

серые тени. Я была так зла, что даже не запомнила его лица, не то что

про «спасибо» вспомнить. Я вернулась в академию, встретилась с

Райно, с которым, как мне тогда казалось, мы крепко дружили на всю