Мах-недоучка

Меж тем, никаких внешних повреждений ни на воротах, ни на стенах замка не было видно. Штурму он не подвергался. Возникал вопрос: куда же подевались его обитатели?

По распоряжению главы клана, землю вокруг замка тщательнейшим образом осмотрели лучшие следопыты отряда, но нигде не обнаружили следов бегства слуг из замка. Тогда Шар приказал шестерым оборотням проникнуть в замок и разузнать, что там и как. Разведчики бесшумно переплыли ров и, не встретив ни малейшего сопротивления со стороны «затаившихся» обитателей замка, спокойно перелезли через стену. Через минуту отважная шестерка опустила мост и распахнула ворота перед остальными оборотнями. А еще через пару минут Шар собственными глазами убедился, что замок необитаем.

В отличие от безупречного внешнего вида, изнутри жилище Гутуса оказалось весьма потрепанным. Двор был густо усеян осколками битого стекла, рваным тряпьем, обломками раскуроченной мебели и прочим хламом, внутренние постройки и донжон зияли пустыми глазницами выбитых окон и осиротевших дверных проемов.

Все указывало на то, что жители замка подверглись внезапному нападению отряда кровожадных разбойников. В комнатах и коридорах донжона на полу, стенах, а в некоторых местах даже на потолке оборотнями были найдены засохшие пятна человеческой крови. По ним перевертыши определили, что резня в замке случилась предыдущей ночью, и большинство несчастных злодеи зарезали спящими.

Опираясь на полученные факты, Шар предположил следующее развитие событий. Разбойникам каким-то образом удалось нейтрализовать дозорных и, под прикрытием ночной темноты, никем не замеченными переплыть ров. Потом они бесшумно перелезли через стену, что, как недавно на деле доказали его оборотни, для ловкого и цепкого существа вполне по силам. Далее незваные гости напали на полусонных стражников-привратников и, не позволив несчастным опомниться, тут же их убили. Всё, замок в их распоряжении. Можно грабить, убивать, насиловать в свое удовольствие. Их некому остановить. Почти весь гарнизон Гутус увел с собой, и вот расплата — замок оказался беззащитным перед нашествием беспощадных убийц.

Придуманное Шаром объяснение, на первый взгляд, выглядело вполне правдоподобным. Но, отталкиваясь от него, возникал целый ряд вопросов, ответить на которые Шар, как ни силился, не мог. Во-первых, было совершенно непонятно, каким образом разбойникам удалось нейтрализовать дозорных на стенах замка. Во-вторых, необъяснимо, зачем злодеям понадобилось бить стекла в окнах и остервенело крушить двери. Причем подавляющее большинство выбитых дверей, как установили оборотни, вовсе не были заперты. Их можно было легко открыть, потянув ручку на себя. Вместо этого двери тупо выбивались из косяков. В-третьих, совсем уж непостижимо, почему, несмотря на звон и грохот, устроенный разбойниками, их жертвы оставались лежать в постелях и, как бараны, обречено ждали смерти. В-четвертых, неизвестно, что злодеи сотворили с трупами убитых. Куда они их подевали? Оборотни не обнаружили в замке ни одного покойника, только всюду засохшие пятна крови. И, наконец, в-пятых, не понятно, как разбойники покинули замок. Неужели они с награбленным барахлом снова преодолевали стену и переплывали ров? Зачем же такие сложности, когда можно было попросту опустить мост и открыть ворота?

К счастью, долго мучиться с сомнениями и догадками Шару не пришлось. Следопыты отряда вскоре установили истинный способ проникновения в замок таинственных убийц. К немалому изумлению главы клана, оказалось, что злодеи пробрались во внутренний двор вовсе не через стену, а из замковых подвалов, туда же они и сбежали, сделав свое черное дело.

В ответ на вопрос Шара: «Как разбойники оказались в подвалах замка?» — следопыты предположили, что под замком может быть прорыт подземный ход, берущий начало в подвалах и выходящий на поверхность уже на приличном отдалении. Должно быть разбойники случайно наткнулись на замаскированный выход подземного хода и получили возможность беспрепятственно проникнуть в замковые подвалы.

Чтобы подтвердить эту догадку, четверо добровольцев по следам убийц спустились в подземелье.

И почти сразу же наткнулись там на засаду.

Отчаянные призывы о помощи из подвала тут же сменились воплями боли и свирепым рычанием загнанных в угол зверей. Десятки столпившихся во дворе оборотней рванулись было на помощь гибнущим товарищам, но осторожный Шар лично преградил единственный ход, ведущий в опасное подземелье.

Обреченные на смерть продержались недолго. Через полминуты доносящиеся из-под земли вопли и рычание стихли. И почти сразу же на ведущий из подвала лестнице послышался топот чьих-то шагов — без сомнения, кто-то торопливо взбирался вверх по крутым ступеням.

Повинуясь жесту главы клана, оборотни попятились от подвального хода, образовав около него полукруг свободного пространства, куда через несколько мгновений вывалилось звероподобное страшилище, с головы до ног перемазанное кровью, и тут же без сил рухнуло на землю. Изготовившиеся к бою оборотни с трудом признали в этом израненном существе Бритолобого, одного из четырех отважных следопытов, рискнувших несколькими минутами ранее спуститься в подвалы замка. На этом приятные сюрпризы закончились, настал черед неприятных. Следом за Бритолобым из темноты подземелья вынырнула огромная отвратительно зубастая голова на невероятно длинной шее и метнулась к обессиленной жертве. К чести оборотней, они не устрашились исполинских размеров чудовища, наперерез врагу тут же рвануло с добрый десяток самых расторопных перевертышей.

Но биться с чудищем смельчакам не пришлось, оно само себя погубило, когда, увлекшись погоней, высунулось под губительный дневной свет. Пепельно-белая безволосая кожа на голове и шее монстра мгновенно покрылась сотнями разбухающих и лопающихся волдырей и задымилась. Чудовище взревело от нестерпимой боли и, позабыв о Бритолобом, попыталось втянуть голову обратно в спасительный мрак. Однако оборотни не позволили врагу вот так просто и безнаказанно удрать.

Самые расторопные настигли зубастую голову на пороге спуска в подземелье и, намертво вцепившись когтями в ее раскаленную кожу, дружно потащили чудище обратно. Тварь отчаянно сопротивлялась, но к тянущим за голову оборотням ежесекундно присоединялись новые и новые товарищи, обрекая монстра на неотвратимую капитуляцию.

Когда кожа на голове чудовища раскалилась настолько, что стало невозможно ее удерживать даже когтями, Шар приказал придавить вытянутую на добрую сажень шею монстра к земле несколькими выбитыми дверями, благо во дворе этого добра хватало с избытком, и самым тучным перевертышам встать на эти двери. После того как распоряжение главы клана было выполнено, подземная тварь оказалась зажатой в капкан, и больше не нужно было сдерживать ее отчаянные попытки вырваться.

Голову чудища оборотни отпустили очень вовремя. Буквально через считанные секунды она самовозгорелась и запылала, как хорошо просмоленный факел.

Зверюга оказалась на диво живучей, даже с горящей головой она еще с полминуты дергалась, пытаясь вытянуть шею из капкана. Упокоилось чудовище лишь когда следом за головой, запылала раздавленная шея, одновременно с которой, кстати, занялись и пригвоздившие ее к земле двери, к счастью, все стоящие на них перевертыши успели вовремя соскочить, никто не пострадал.

С шеи пламя перекинулось на скрытое во мраке подвальной лестницы тело монстра. Сперва из подземелья повалил густой сизый дым, как бывает, когда в горящий костер швыряют охапку свежих листьев. Но огонь быстро разгорелся, дым сделался практически бесцветным, а из подвала потянуло нестерпимым жаром. Гигантский костер за считанные секунды прогорел дотла, и осталась лишь пара горстей пепла.

Никому из оборотней не нужно было разъяснять, какого грозного противника они только что сообща одолели. Невероятно, но это было вечно голодное подземное чудище из их родного мира. Каждый из перевертышей с детства знал множество легенд, баек и рассказов об опустошительных набегах этих ненасытных обитателей подземных озер на стойбища курасов и об их ночной охоте на припозднившихся путников в зонах отчуждения вокруг захваченных стойбищ. И хотя, в отличие от трусов курасов, у оборотней панического ужаса эти монстры не вызывали, они с малых лет привыкли уважать коварного и беспощадного врага.