Макори. Часть первая

Нет. Я лишь исполняю договор.

Макори услышал. Длинные пальцы нырнули в вязкое у сердца и достали вощеный мешок, замотанный в тонкие цепи. Патина сверкала по звеньям к черной жемчужине.

Он приложил мешок к моему уху:

– Ты слушала свою память, теперь послушай их!

Внутри выли голоса. Гортани рвались и скребли глухую кожу изнутри, базлая на лабрадорском.

Они что, прокляты?

– Семеро. Когда-то они отдали свои души за вечную свободу, – глаза макори вдруг стали серыми и покрылись влажной солью. – Проклятая вештица!

Макори забрал свою тьму с моей шеи, и я жадно схватила губами воздух. Голова не удержалась на усталых плечах, взгляд рухнул вниз. Туда, где макори уничтожал мою память.

– Я знаю, как все исправить.

– Поэтому теперь принадлежишь мне, вештица.

– Дай мне их имена.

Нечеловек рассмеялся, оскалив острые зубы:

– Вештицы никогда не слушают! Ты выгнала того, кто знал.

– Кто он?

– Бесы не называют имен. Они ими владеют, – макори скользнул ладонью по моим волосам от виска до затылка. Пальцы снова нащупали клеймо и подняли мои глаза. – Ты теперь моя, но Семеро мне не принадлежат. Знаешь, что случится, если их не похоронить?

Знаю. Семь голодных тел без хозяина в момент сожрут эту землю.

Его пальцы запутали мои локоны и больно дернули прядь. Затем он выудил еще один вощеный мешок из черных пол своего наряда. Пустой.

– Вы вечно клеймите себя именами. Так и не поняли, что никто никем не завладеет, если клейма нет.

– Вештицам не нужна свобода.

– И сколько в тебе вештицы?

Не больше, чем в тебе макори.

Он усмехнулся.

– Вернешь мое, и я предам этих Семерых земле, – продолжила я. – Вештицы всегда находят нужные слова.

– Поэтому твой народ прячет в воду таких, как ты.

Макори обошел меня и принюхался:

– Я решил звать тебя Ная.

Совсем не похоже на мое имя.

– Вернешь, если помогу?

У него нет выбора. Макори создают, но не разрушают. В ответ нечеловек сгреб в пустой мешок то, что осталось от зеркала, и стянул кожу моей прядью. Память тут же скрылась в вязкой тьме. Его пальцы вернулись и жестом подняли мне запястье. Тьма опять проникла в меня:

– В тебе чужой вулкан. Не твой.

– Пусть.

– Это темная сторона.

– Не важно.

– Эта память тебя изводит.

Теперь он чувствует мою боль. Та память, что скрылась в его вязкой тьме, привела меня сюда. Протащила сквозь тонкие ткани времен, стоило пальцам коснуться зеркала. Все эти дни моя память молчала, зачем мы на самом деле пришли на Ольгу.

– Не каждому обещана вештица.

Он отвернулся:

– Семеро. Я отдам твое, если похоронишь их.

Конец ознакомительного фрагмента.