МакРив

– Это было не так уж плохо. Тебе нужно было кормиться. И я не собирался тебя унижать. – Конечно, не собирался. Слофир,прошептала его совесть. – В следующий раз уже не будет больно. Между нами всё наладится.

– В следующий раз? Ты меня вообще слушаешь?

Наверное, не лучший момент, чтобы напомнить ей о грядущем полнолунии. Через две ночи зверь будет ещё могущественнее. Если Уилл не сделает её к тому времени сильнее...

– Д-должен же быть какой-то способ избежать секса. Если те ведьмы смогли скрыть меня, то, возможно, они меня исправят.

Исправят? Она чувствовала себя сломанной. Из-за меня.

Во всех своих недостатках Руэлла винила его; а теперь он сам поступает с Хлоей точно так же? Он прочистил горло:

– Может, это не ты сломана.
– Другие мужчины полюбили бы её с лёгкостью. Не будь он так извращён суккубом, он подарил бы своё сердце сидящей рядом ласс.

– Не сломана?
– вскричала она.
– Теперь ты собираешься залезть ко мне в голову? Чтобы выжить в Ллоре, я должна опаивать и насиловать мужчин? Думаешь, я не понимаю, насколько это неправильно?

Он никак не ожидал, что их мнения насчёт природы суккубов совпадут.

– Я начала меняться, и отец меня бросил. Вспоминаешь? Ты первый не давал мне об этом забыть. Ты смаковал эту историю, рассказывая всему Ллору, что папа избавился от меня, словно от мусора.
– Её глаза увлажнились.
– Не говоря уж о твоей собственнойреакции на моё изменение.

– Хлоя..

– В тот день я потеряла всё. Карьеру, остатки семьи, команду. Ты был единственной константой в моём безумном мире. Но потом и ты развернулся на сто восемьдесят градусов, запугивая меня и оскорбляя. Чтобы переспать со мной, тебе пришлось напиться.
– Уставившись в потолок, она пробормотала, - Не могу поверить, что мой первый любовник проблевалсяпосле меня.

Уилл в смущении потёр своё лицо.

– Твой первый и последнийлюбовник. И в следующий раз такого не будет.

Она скептически на него посмотрела.

– Ты не можешь контролировать свою реакцию - так же, как и собственного зверя.

– Ты привыкнешь к нему. Тебе придётся. Он неотделим от меня, словно душа. Я понимаю, почему ты ненавидишь моего зверя, но не вини его, ибо он неразумен.

– Ты думаешь, в этом проблема? По крайней мере, во взгляде зверя читалось желание. Проблема в тебе.

– Что это значит?

– Твой зверь принял меня; ты же никогда этого не сделаешь, и, к сожалению, ты снова стал собой. Если я когда-нибудь снова займусь сексом, я не хочу, открыв глаза, увидеть твою спину, удаляющуюся в сторону туалета.

Вот предел моего позора.

– Возможно, у меня и нет опыта, но я знаю, что такое "пьяный член".

– О чём ты, чёрт побери, говоришь?

– МакРив-младший взял тайм-аут, прежде чем его заменил зверь.

Нет, это был ещё не предел.Он сделал большой глоток.

– Хлоя, просто знай. Секс для меня... сложная вещь.

Она повернулась к нему с округлившимися глазами

– Неееет.

– Да, острячка. Это не всегда было приятно и успешно. Может, я думал о прошлом. Может, это на меня повлияло.

– Так расскажи мне о прошлом.

– Тебе лишь нужно знать, что я работаю над этим. В будущем это не будет играть никакой роли.

– На этот счёт ты не ошибаешься.
– Она щёлкнула пальцами в сторону виски, и он вручил ей бутылку, наблюдая, как она делает добрый глоток.
– Потому что я больше никогда не займусь с тобой сексом!

Пальцами он зарылся в свои волосы.

– Проклятье, ласс, ты - камбион. Если откажешься кормиться, то не знаю, что с тобой может случиться.

Не отрываясь от горлышка бутылки, она пробормотала:

– Может, я умру, и ты сорвёшься с крючка.

Когда Никс сказала, что Хлоя уйдёт, она подразумевала, что уйдёт от него? Или уйдёт... в мир иной? Его грудь сдавило, он едва мог дышать, но теперь уже по совсем другой причине.

– Виски, - смог выдавить он.

Нахмурившись, она отдала бутылку. Так они и сидели вдвоём, на полу этого дурацкого чулана, передавая бутылку из рук в руки.

– Думаешь, что после смерти своей пары я спрыгну с крючка?
– Он ответил её же словами, - Ты меня вообще слушаешь?

– О, да, ты ведьдумаешь, что тебе придётся последовать за мной. Не бойся, я уверена, что это касается лишь тех пар, которые любятдруг друга. А раз ты меня ненавидишь, то у тебя самоотвод.

– Ты принадлежишь мне, - просто сказал он

– Скажи, почему я должна остаться. Почему не должна сбежать, раз уже исцелилась?

Его краешки губ обнажили клыки.

– Потому что я тебя поймаю.

– Тьфу, ты не мог обздаться сильнее!
– Она дрожала, всё её тело тряслось от ярости.

Неправильно. Всё неправильно.Он дёрнул ворот своей футболки, удивившись, насколько плотно он облегает шею. Во всём я виноват.

– Знаешь, иногда я оцениваю свою позицию на жизненном поле, чтобы понять, где нахожусь, - сказала она.
– И вот я сидела тут, в этом чулане, пытаясь рассчитать свою позицию на поле, самую важную позицию в моей жизни.

– И что ты решила?

– Что мы никогда не будем счастливы вместе. Так что в твоих интересах разорвать со мной любые отношения.
– Он открыл рот, чтобы возразить, что этого не произойдёт никогда, но она продолжала, - Не переживай, я не жду, что ты меня отпустишь. Потому что ты - не благородный человек.

Нет, он не такой. Так почему её слова так больно жалят?

– В таком случае, что ты намерен со мной делать? Будешь держать меня тут, в изоляции, пока я не сойду с ума?
– Она встретилась с ним взглядом.
– Можешь держать меня здесь веками, но при первой же возможности я сбегу. Ты понял? Я каждый день буду искать путь для побега, потому что ты никогда не изменишься.

– Ты говоришь о переменах, как будто это так просто! Мне девятьсот лет! Я не могу измениться так же легко, как ты.

– Для тебя, по крайней мере, такая возможность существует - я же измениться не смогу. Никогда.
– Она сжала свои виски.
– Но, словно этого мало, ты ещё и презираешь меня, заставляя чувствовать себя дерьмом!
– Её радужка вспыхнула мучительным зелёным.- Я не буду просто сидеть и ждать, когда ты убедишь меня в том, что я - порождение зла, ничтожный суккуб. Этого не будет.