Макроскоп
Шрифт:
Офицер начал отбивать такт, и гребцы яростно заработали веслами. Корабль — все еще под парусом! — ускорился. Иво услышал далекие крики приветствий и все понял.
Корабль возвращался домой.
Ритм убыстрился, напряженные спины гребцов лоснились от пота, весла буквально гнулись, вспарывая воду. Иво взглянул в ближайший иллюминатор и увидел вдалеке окруженный стеной город. Выходит, это просто шоу для местной публики!
Затем стоп! — весла двинулись в обратном направлении, парус обвис, и корабль остановился в нескольких футах от причала.
Капитан не забыл об Иво. Вместе с эскортом из двух солдат Иво покинул корабль. Яркий солнечный свет с непривычки слепил глаза,
На каменистых террасах выстроились дома, возведенные на наклонных фундаментах, узкие улочки были извилисты. Это был богатый город, некоторые строения были из камня и дерева — выстроено на века. Хотя многие дома были многоэтажные и стояли так тесно, что улицы скорее казались расселинами в сплошной массе жилых кварталов.
Положение несколько скрашивало то, что почти у каждого дома была терраса.
Иво провели в прихожую, в которой была развешена богатая коллекция отрезов материи. Стражники ушли, но Иво не сомневался, что они где-то рядом. Что же дальше?
Девушка с непокрытой головой, босоногая, с неприкрытой грудью вошла в комнату и приблизилась к нему с вызывающий смелостью. Иво решил смириться со всем, что ему уготовано.
Она быстро сняла с него одеяло и бросила его в угол. Затем принесла таз с холодной водой, обмыла его тело и растерла его благовониями. Это, по всей видимости, была ее работа, и она знала в ней толк. Иво сохранял самообладание, но только ощущение нереальности происходящего помогало ему спокойно переносить столь знакомую процедуру ощупывания, которую сейчас проводила незнакомая женщина с ним. Руки и ноги выглядели не так уж плохо, но ягодицы…
А что чувствовала Афра, когда он ощупывал ее? Затем она усадила его на лавку и извлекла устрашающего вида железное лезвие. Иво с тревогой наблюдал, как она тщательно правила его на кожаном ремне. Он с новой силой осознал небезопасность своего нынешнего положения.
Девушка осторожно помыла его лицо и побрила Иво. Причем ни разу не порезала ему кожу, несмотря на то, что пользовалась столь неуклюжим и грубым инструментом. Она завершила работу, втерев ему в волосы духи и зачесав их назад. Отрезы материи, которые он заметил раньше, оказались на самом деле одеждой: длиннющие полосы расшитой ткани. Девушка взяла один отрез, закутала тело Иво в него с таким количеством складок, что одеяние напомнило ему структуру макронного пространства, и закрепила все сооружение пряжкой на плече. После ее трудов Иво предстал наряженным в красную тогу, на ногах его были кожаные сандалии. Он был уверен, что ему ни за что не удастся соорудить такой костюм самому, если придется раздеться, возможно, у него даже возникнут трудности, когда он сам попытается выбраться из этого наряда! Хм! Интересно, есть ли в доме каждого добропорядочного гражданина этого города такая девушка, чтобы можно было выбираться из своих одежд и надевать их должным образом?
Подготовленный таким образом, он последовал за ней на встречу с Маттаном.
Маттан оказался простым смертным, к тому же вежливым: если можно судить по внешнему виду, он был важным чиновником в этом городе. Он восседал рядом с подносом с пирожными и спелыми фруктами. Одет он был в ярко-желтую тогу, тело его украшало много разнообразных драгоценностей. Поднос представлял из себя лист почти прозрачного стекла, несомненно большая редкость в эту эпоху, признак богатства и власти. Маттан указал Иво на диван напротив.
— Как вы находите гегемонию Тира, Иварч из Мерики? — вежливо спросил Маттан. Голос у него был мягкий, но уверенный.
Значит, он попал в Тир. Один из древних финикийских городов на побережье Малой Азии. Для него, по-видимому, разницы между Дамаском и Тиром не было никакой. Тир был ведущим городом на протяжении
нескольких столетий, пока — Иво напряг свою память — его не взял Александр Македонский в третьем веке до нашей эры. Воевал ли Тир с кем-нибудь еще? Иво не был уверен.— Вы решили не отвечать? — спросил Маттан, уж очень мягко. — Кое-кто мог бы подумать, что вы пренебрегаете нашим гостеприимством.
— Я давно не был в этих местах, — поспешно ответил Иво, соображая, к чему же клонит Маттан.
— В таком случае, Мерика очень далеко.
— Очень далеко.
— Но уж конечно не так далеко, что его граждане не слышали о могуществе Тира?
— Не так далеко.
— И каким же образом вы оказались здесь столь внезапно?
— Я потерялся по пути в Дамаск.
— Ваш корабль потерпел крушение?
— Можно сказать, что так.
Как он мог объяснить, что произошло, если не совсем представлял это сам. Каким-то образом мир, который он наблюдал, стал вдруг физической реальностью, а его бытие в двадцатом веке нереальным. Еще одна изощренная ловушка макроскопа? Путешествие во времени? Как же ему, без оборудования, полагаясь только на свои силы, найти дорогу назад?
Маттан положил в рот ягоду винограда, но Иво не предложил.
— Мне кажется, что мы не совсем откровенны друг с другом, Иварч.
— Не думаю, что вы поверите моей истории.
— Может быть, и не поверю, но все же я очень хочу ее услышать. Мне рассказали, что вас подобрали в тридцати милях от берега, в открытом море, в районе, где нет вражеских кораблей. Я сам вижу, что вы не местный. Действительно, — он еще раз внимательно изучил лицо Иво, — я не в состоянии определить ваши этнические корни. Тир — это настоящий котел, в котором варятся многие нации, как и любой большой город мира. Но в вас одном есть черты очень многих! Я вижу, в ваших предках многие народы. Разумеется, микенцы, а также египтяне, киммерийцы, нубийцы и другие, которых я даже затрудняюсь определить. Тем не менее, вы говорите по-канаански так же хорошо, как и любой житель Семи Городов, в то время как в других вещах вы невежда. Я, и правда, не представляю, как вы можете рассказывать что-то, кроме небылиц.
— По-канаански? — Но неужели он действительно полагал, что с ним здесь говорят на американском английском? — У меня от вас нет секретов, просто я не думаю, что моя история как-то поможет вам.
«Или мне», — подумал Иво.
— Давайте я это решу сам. Могу ли я каким-то образом облегчить вашу задачу?
— Да, можете. Мне нужно знать дату.
Или это было сейчас бесполезной для него информацией?
— Разве вы не знаете, что сейчас лето тридцать девятого года Хирама?
— Я не знал. Когда я был в воде, мне показалось, что сейчас зима.
Сообщенные Маттаном сведения мало что для него значили. Когда жил этот Хирам, наверное их король, по христианскому календарю? Пятисотый год до нашей эры? Двухтысячный?
— Но разве Хирам не умер шесть лет назад?
— Но почему тогда вы назвали…
— Простите меня за то, что я вскрыл ваше невежество. Мне в голову пришла мысль — предположение, разумеется, что вы можете быть представителем враждебной державы.
— Шпион?
— Я не совсем это имел в виду. И я не склонен так считать. Вы слишком наивны.
Положение Иво все ухудшалось.
— А что случается с представителями враждебных держав?
— Это зависит, скажем так, от их желания к сотрудничеству. Несгибаемые — то есть те, которые не хотят или не могут предоставить нам в полном объеме полезную информацию, могут быть принесены в жертву Ваалу Мелкату. Наш Ваал предпочитает детей, нежных младенцев, разумеется, и говорят, что для взрослых это просто ужасная кончина, так как оборудование не совсем соответствует… — но угроза из-за несоответствия оборудования не выглядела неосуществимой.