Максимальное благоприятствование

— Вот, как?! — соскочив, Сталин нарезал пару кругов и снова уселся на своё место, — и как это проблема была рэшена «в реале»? Ведь, на Востоке всё же стоили — причём немало?

— Точно, не знаю — об таком в открытую не говорили и не приветствовали любопытство… Но думаю, верхушку «украинской партийной мафии» попросту подкупили — пообещав «кресла» в Кремле. В частности, Генеральный секретарь ЦК КП(б) Украины Каганович, вскоре после съезда стал первым секретарём Московского областного, а затем и городского комитетов партии, а также полноправным членом союзного Политбюро ЦК ВКП(б). Любопытно совпадение, да?

Коллега Вождь плотоядно хмыкнул:

— Ви забыли, что в нашей «альтернативе», тот съезд мной предполагается загеноцидить! Вместе с товарищем Кагановичем и всеми прочими «мафиями»… И ви всэ за это проголосовали, коллеги — НЭ ЗАБЫВАЙТЕ!!!

Но, его самого поправили:

— Это Вы, коллега, забыли с какой скоростью — после «реальных» репрессий, отрастали «головы» у этой Горгоны!

— Предлагаете ликвидировать национальные компартии? — Сталин, заметно встревожился.

— Чревато! — Киров отрицающе помотал головой, — национальная идея, уже глубоко пустила корни среди украинской интеллигенции. Придётся, под корень вырезать или депортировать… Кроме этого, не забывай Закавказье и Среднюю Азию. Там, покруче замешено всяких националистических «тараканов»!

Он, несколько скептически посмотрел на коллегу Берию и добавил:

— Был бы с нами «реальный» Лаврентий Павлович — он бы подтвердил, что я прав!

Покрутив в руках ещё не знаменитую трубку, Вождь негромко молвил:

— Тогда придётся создавать компартию России, коллеги… Чтоб, на голосованиях на всяких съездах, всегда иметь большинство.

Киров, опять «отправил мяч» на поляну к Вождю:

— Тогда, будем иметь СНГ, не в 1991 году — а в 1929! Может, на год раньше или пару лет позже, но обязательно.

Вдруг, Берия с отчаянием:

— Да и, фиг с ним! Раз я здесь с вами, коллеги и, вернуться в Закавказье не могу из-за полной потери памяти моего реципиента — значит, проблемы с национал-коммунистами там, нам уже гарантированы!

Сталин, несколько грустно с ним согласился:

— Тоже считаю, коллэги, что распад СССР это не случайность, а закономерность… Пусть будет СНГ-29, Но образование новых союзных республик, нам с вами допустить никак нельзя!

Внезапно, Вождь замолчал и, «прицелившись» трубкой в одну — хорошо знакомую ему личность в зале, неожиданно спросил:

— А, что думает по этому поводу товарищ Струмилин?

Человек, к которому он обратился — Струмилин [18] Станислав Густавович, был видным советским экономистом и одним из авторов пятилетних планов. Что немаловажно — он и, в «прошлой» жизни работал в Госплане СССР — возглавляя один из его отраслевых отделов по промышленности, до самой его ликвидации в 1992 году.

До Станислава Густавовича не сразу дошло, что Вождь, обращается именно к нему — не привык должно быть к своему «новому» телу и, соответственно — к своим новым паспортным данным. Затем он привстал и, приложив руку к груди, несколько растерянно спросил:

18

Струмилин (Струмилло-Петрашкевич) Станислав Густавович (1877–1974) — видный советский экономист, статистик, историк, социолог; под его руководством разработана первая в мире система материальных балансов; автор одного из методов построения индекса производительности труда, т. н. индекса Струмилина; один из авторов планов индустриализации СССР. Автор более 700 работ в области экономики, статистики, управления народным хозяйством, планирования, демографического прогнозирования, политэкономии социализма, экономической истории, научного коммунизма, социологии, философии. Академик АН СССР (1931).

— Кто? Я?! Я политикой не интересуюсь, коллеги!

— Да, Ви! И не про полытику, а про экономику… Ведь нэ может быть такого — чтоб Ви нэ думали, как «апгрейдить» предвоенную индустриализацию страны, со своей — профэссиональной точки зрения… Тем более, Ви альтернативной историей увлекались — раз на моём сайте завысали!

— Ну… Заходил иногда, почитывал… Я, знаете ли, больше по альтернативкам Русско-японской да Первой мировой, угорал.

— Ви, уж извыните — «шо маемо, то — маемо»! — Сталин развёл руками, под общий смех, — хотя, можете посидэть, подождать: глядишь, ещё какая «шаровая молния» в форточку влэтит и переправит Вас прямиком в штаб к Куропаткину или Макарову…

— Или — к Духонину [19] , — прикалываясь, подсказал Молотов.

— …Дэнщиком! Будете совэты подавать — как, Того замочить и Куроки раскурочить. Мэжду чистками генеральских сапог… «Ха-ха», товарищи!

Пока народ жизнерадостно ржал, главный идеолог пятилетних планов мялся, протирая платком круглые, старомодные очки и, Сталин подумал про него с лёгкой неприязнью:

«Рохля какой-то и, тормоз конкретный… Как он, интересно, «отраслевым отделом» в Госплане руководил? Врёт, наверное, «руководитель» хренов…»

19

Выражение «в штаб к Духонину» в смысле — «расстрелять без суда», стало во все годы Гражданской войны употребляться не только красными, но и белыми.

— И, всё жэ, Станислав Густавович? Товарищам, очень будет интэресно ваше мнение на этот счёт!

С минуту погладив свой подбородок с растущей на нём редкой козлиной бородкой «а-ля Троцкий», тот осторожно начал:

— Как показала история Великой Отечественной Войны, к сорок первому году, достаточно и семидесяти пяти процентов экономического потенциала «реального» СССР — в недоступном для агрессора месте, чтоб победить Германию. Учитывая помощь союзников, разумеется…

— Конкретнее, товарищ! Коллэги ждут от Вас нэ столько цифр — сколько, дэльных предложений по «оптимизации» пэрвых пятилеток.

Откашлявшись, тот твёрдо и решительно заявил:

— А, я вообще, предлагаю первую пятилетку отложить на пять лет!

От неожиданности, Вождь оторопел и заговорил без акцента:

— Как, это «отложить»?! У нас и, так до войны времени в обрез — так Вы ещё и, предлагаете на ЦЕЛЫХ(!!!) пять лет отложить индустриализацию?! …Вы, на кого работаете, товарищ?!

Из зала послышались весьма дельные предложения репрессировать товарища Струмилина самым первым — не дожидаясь тридцать седьмого года… А, наиболее нетерпеливые, изъявили желание сделать это прямо сейчас и, причём — собственными руками.

— Это, у него какой «уклон»? — наклонившись, громко — «на ухо», спросил Молотов у Кирова, — левый или правый? Ты должен знать, Миронович: ты — историю партии преподавал.

— А, такой — какой, мы в ему расстрельном приговоре напишем, — так же — «шёпотом», ответил тот, — хотя, я больше склоняюсь к наличию у будущей жертвы кровавой гэбни, центристского бухаринско-зиновьевского троцкизма в особо извращённой форме.

— Троцкизм, — согласно кивал головой Берия, кровожадно поблёскивая стёклышками пенсне, — чистоганом — троцкизм! Хоть, счас лоб зелёнкой мажь оппортунисту…

Даже, Чекист — экс-полковник «того» КГБ, перестал зевать и, с интересом сытого — пока ещё хищника, рассматривал покусившегося на самое святое для попаданца в сталинскую эпоху.

Ничуть не смутившись, потенциальная жертва деспотического режима, сухо и с достоинством ответил:

— Времени «у нас», товарищ Сталин, вполне достаточно! Если, конечно, опять всё через …опу не делать.

— Ну, хорошо… Ми слушаем Вас, — находившись, Сталин уселся на своё место, — что, Ви прэдлагаете, товарищ Струмилин? Кстати, прошли бы к трибуне… Что Ви там, у нас — как бедный родствэнник, с места докладываете? Заодно и, товарищам — впэреди Вас сидящим, не придётся шею себе сворачивать…