Мальчик девочку искал
Шрифт:
– Авка…
– Ну и что нам с тобой теперь делать, Авка?
– Со мной? Или вообще…
– Сначала… с тобой, – хмыкнул его величество.
– Со мной-то все понятно, – с горькой покорностью судьбе рассудил Авка. – На каторгу, в рудники. Да?.. А что со страной, я не знаю… Не я ведь император, а вы…
– Вот так всегда! – Валериус Третий выскочил из кресла. – Кто-нибудь что-нибудь натворит, а император отдувайся! Всю жизнь…
– Простите, ваше величество… – Авка наконец вспомнил, зачем он здесь.
– Вот-вот! Теперь "простите"!
– Я не про себя. Я про главного астронома. Он-то не виноват.
– Господи, да при чем здесь этот старец?
– Правда?! Вот хорошо! – возликовал Авка. Но тут же вспомнил о собственной участи: – А меня… в тюрьму, да?
В бледно-голубых глазах императора появилось что-то новое. Вроде ехидного любопытства.
– А тебе туда очень надо?
– Нет, но…
– К сожалению, не получится. Решение о тюрьме принимает суд, а судьям требуются веские основания. Кто из них поверит твоим россказням о Глубинном мире?
– Ваше величество, но это правда! Бзяка буду! Вот! – Авка куснул мизинец и отбросил руку.
Император прищурился.
– Да я-то верю тебе… Авка. Но суду нужны неопровержимые доказательства.
Тут бы Авке придержать язык и поискать способа убраться подальше. Что еще надо-то? Главный астроном на свободе, никакая Авкина вина не доказана… Но, видно, если человек ступил на горький путь покаяния, остановиться трудно.
– У меня есть доказательство! – И Авка выхватил из кармана сверкающий орден. – Вот! Мне его дали там! За то, что зажег солнце искрами из глаза!.. Где бы еще я взял такой?
– Ух ты-ы! – Валериус Третий по-гусиному вытянул шею. – Не может быть! Неужели?.. – Он выхватил сверкающую звезду из Авкиных пальцев. – Где ты взял?!
– Я же говорю! Там! Они сказали, что когда-то он упал к ним сверху…
– Так и есть! Поэтому и не могли найти его все сыщики Тыквогонии… Из-за этой штуки я в детстве претерпел массу неприятностей!
– Ой… – сообразил Авка. – Так это вы её проиграли в чопки!
– Да… А ты откуда знаешь?
– М-м… слышал где-то, – замялся Авка. Не хватало еще выдать баронессу!
– Ох и громкая была история… – Глаза его величества затуманились. Видимо, воспоминаниями детства. – Это звезда императорского ордена Утреннего Тыквоцвета. Она существовала в единственном экземпляре. Ее вручали наследнику престола, как только тот появлялся на свет, и принц обязан был носить ее всегда и везде… А я что? Ветер гулял в голове. Хотелось быть, как все пацаны… Однажды играл в чопки с мальчишками, с сыновьями дворцовой обслуги, на пустыре за императорской конюшней… там у нас был пятачок для тайных сборищ… Ну и увлекся, продул всю мелочь, все конфеты из карманов, все бляшки-пряжки с камзола. А потом и звезду… Думал, на следующий день отыграю, а назавтра тот, кто выиграл, в рёв: "Ваше высочество, я ее потерял!" Ну, не выдавать же беднягу! Это был Гапка Чох, сын старшего конюха, смирный такой, белобрысый. Папаша его прибил бы… – Император пригорюнился.
– За это вас и к баронессе?.. Ой, простите, ваше величество.
– За это… В том, что проиграл звезду, я признался, наследному принцу врать негоже. Но у кого она сгинула, говорить отказался. По всей Тыквогонии объявили поиски, но звезда – как сквозь землю…
– Так и случилось, – вздохнул Авка.
– Да… А мама воспитывала меня в строгой справедливости. "Ты хотел быть как все? Вот и отправляйся к ее сиятельству, как обыкновенный школьник…" Такие, брат, дела…
Авка на миг увидел
вместо взрослого Валериуса Третьего щуплого светло-рыжего Валерку. И пожалел его. И тут же Авку осенило:– Ваше величество. Но если в тюрьму меня нельзя, а я все же виноват, отправьте меня к баронессе!
"Даже если на этот раз будет и по правде, все-таки не каторга…"
Император опять склонил голову. И прищурил правый глаз.
– А ты хитер, мой юный друг. Ты наверняка уже бывал в гостях у ее сиятельства и знаешь, что она только развлекает своих клиентов всякими байками…
– А разве вас она… не…
– Что-о? Наследника престола? Да я бы этой старой ведьме откусил уши!.. Впрочем, тогда она была еще не старая… Кстати, мы очень мило провели время, она мне демонстрировала свой тыквофон… Тебе тоже?
Авка опустил голову.
– Я понимаю, она взяла с тебя слово молчать по гроб жизни, – покивал его величество. – Но император имеет право освобождать от клятвы.
– Да… – со вздохом признался Авка. – Ваше величество, а почему тыквофоны запрещены?
– Потому что… у всякого изобретения две стороны. С одной – польза, а с другой… черт его знает, что получится. Тыквофон – устройство нехитрое, когда его разнюхают, эти штуки в каждом доме появятся…
– Ну и что?
– Кабы знать – что! А если студенты и кадеты научатся крутить на них свои бестолковые песенки? Те, которые сейчас голосят под струнный звон… Всю страну захлестнут волной! Вместо "Тыквы полезны во все времена…" всюду будет… эта…
Еду в тык-вагоне яЧерез Тыквогонию!Всюду тыквы, тыквы, тык…В отдаленье и впритык…Или еще хлеще!
Ты милее мне в сто раз,Чем красотки-выскочки,Пара золотистых глаз,На груди две тыквочки…Тьфу!… – и его величество закашлялся. Видимо, понял, что излишне увлекся цитатами из песенок, даже запел. Добавил угрюмо: – Какое уж тут патриотическое воспитание…
Авка эти песенки слышал повсюду. И от Бумы в том числе. Подумал: "Все равно уже захлестнули". Но сказать такое, конечно, не посмел. А император вдруг махнул рукой:
– А… все равно придется разрешить. Нужно будет играть боевые марши и гимны, оркестров не хватит, когда начнем готовиться к обороне…
– А может, всё обойдется? – осторожно сказал Авка.
– Ну да! Заварил кашу, а теперь "обойдется"…
– Значит… мне все-таки в тюрьму? – опять впал в уныние Авка.
– К сожалению, не получится. Я же говорю: нет доказательств твоей вины…
– А орден?
– Что "орден"? Кто поверит, что ты раздобыл его там?.. Поэтому убирайся домой и держи язык за зубами. Имей ввиду: сведения про Никалукию – это пока государственная тайна.
– Ваше величество! А может быть, мне опять спуститься в Глубинный мир и попросить китов, чтобы затормозили?
– Гм… А как же эта твоя… Звенка?
– Ну, что поделаешь… – Авка был сын своей страны. Он понимал, что никакая любовь не должна быть причиной общегосударственных бед. Хотя слезы заскребли ему горло.
Император опять сел в кресло. Положил ногу на ногу. Покачал высоким кавалерийским сапогом.
– Не имеет смысла… Если рассуждать всерьез, не так уж ты и виноват. В том, что случилось, есть историческая закономерность. Знаешь, что это такое?