Мальчик и его маг

– Пусти! – Ирвин сам не знал, кому кричит. – Пусти, пусти!

– Вот видите? Пугаете ребёнка. Ну-ка, хватит.

Такого голоса Ирвин у Шандора, кажется, ещё не слышал – если только в обители, в самом начале. Секунду назад лес ещё шумел и корни сдавливали ноги, и вдруг всё стихло – корни опали наземь, деревья застыли.

– Он твой, Шандор?

– Он мой.

– Не отдашь?

– Не отдам.

– Ты за лес или за людей?

– За лес и людей. Но мальчик со мной. Ирвин, дыши глубоко, ничего не бойся. Это лесные девы, они всех сперва боятся.

– И вовсе не боимся, не боимся!

– Пришёл неведомо откуда и привёл кого-то!

– Давно не видели!

– А тебя ждут уже, ждут, ждут!

– Кто меня ждёт?

– Рыжая!

– Девушка!

– Вышла навстречу!

– Просила предупредить!

– Она с друзьями!

Шандор вздохнул и сказал:

– Ничему не удивляйся.

И напоказ поднял руки с раскрытыми ладонями. Он же умеет драться, почему он?..

– Ирвин, не бойся. Это друзья, но это… буйные друзья.

Да о ком он вообще? Ирвин шарахнулся бы, но Шандор снова придержал его за плечи одной рукой – другую так и держал поднятой.

– Не бойтесь, – говорил он нараспев, – мы никому не хотим зла. Мы просто путники.

– Знаем мы этих путников!

Вздох, шорох, звук борьбы – и вот уже на поляне оказалась взъерошенная девушка с чёрными волосами и рукой на перевязи. Другой рукой она сжимала нож. Шандор сказал:

– Ну здравствуй, Ирма. Что это с рукой?

– Какая вам-то разница? – Девушка обходила их кругом и медленно, выставив нож, будто боялась, что Ирвин или Шандор на неё напрыгнут. Позади Ирвина тоже кто-то стоял, так близко, что Ирвин чувствовал дыхание. И повсюду: вокруг поляны, и в кустах, и за деревьями – стояли и сидели девушки. Как будто кусты плодоносили глазами, блестящими, настороженными, тёмными. И у всех, кого Ирвин видел полностью, ладони были на рукоятях ножей. Откуда-то сверху слышались невесомые смешки – эхо не эхо, ветер не ветер?

Шандору было будто всё равно. Он пожал плечами, сказал:

– Да, да, внушаете страх, я понял, я проникся. Видите, я не двигаюсь. Что такое?

– Вы привели… вот этого.

– И что?

– От него пахнет смертью.

– Он живой. Извини, Ирвин, в третьем лице людей вообще-то обсуждать невежливо.

– Ой да подумаешь, какие нежности! Пошли.

– Куда?

– В наш лагерь. Марика придёт и разберётся, настоящие вы или нет.

– А ты сама не чувствуешь?

– Поговорите ещё.

– А можешь сказать, сколько меня не было?

Черноволосая нахмурилась:

– Два месяца с хвостом. Приходишь, пахнешь камнем и говоришь, что вы простые путники.

– Ну ладно, может, непростые, – согласился Шандор; девушка пятилась, но не спотыкалась, и Шандор шёл за ней; если он побежит, если обманул, то Ирвин за ним не успеет. – Непростые, но мирные. Мы тихие. Идём своей дорогой, никого не трогаем.

– Тогда почему вы сто лет топтались на границе?

Ирвин по голосу уловил то мечтательное выражение, которое появлялось на лице у Шандора, когда он что-то объяснял:

– Я показывал мальчику смолу.

– Он что, не видел? А потом, когда вы на землю плюхнулись?

– А. Мальчик предлагал мне умереть, но передумал. Можно я опущу руки?

Ирма запнулась на миг, и кусты тут же дрогнули: дети леса готовы были прийти ей на помощь.

– Только попробуйте! – Она сильнее сжала нож, и Ирвин вспомнил, что Шандор, когда резал ветчину, держал его иначе. – А говорите, он нормальный! Умереть!

– Ну не вам же, а мне. А это наше дело.

– А вот придёт атаман и узнаем, что тут ваше, а что наше!

– Атаман – это нынче у нас Марика?

Ирма молчала. Не понять было, кто из них кого ведёт.

Они продрались через заросли малины и оказались на поляне. Вместо травы и хвороста она была устлана лапником, а вместо заячьей капусты и кустов на ней стояли шалаши из веток и досок, обтянутые где холстиной, где корой.

– Это ваш лагерь?

– Сами знаете, что да.

– А мальчик что, немой?

– Не хочет говорить – имеет право.

– Да ну? – Ирма покосилась на Ирвина, потом на Шандора и пожала плечами. – Ну и добренький вы, я посмотрю.

– А где же атаман, позволь спросить?

– Она пошла за водой. Давайте-ка вы сядете, а то ваши свободные руки мне не нравятся.

На миг мелькнула мысль сбежать самому, но их уже привязывали к двум соседним стволам стройных деревьев на краю поляны – и хорошо, что стройных, потому что руки им связывали за спиной с другой стороны ствола. Невыносима была мысль, что он не сможет шевелиться, и он хотел было закричать и вырваться, сделать хоть что-нибудь, пусть лучше сразу нож, но Шандор сделал большие глаза и опять уставился в никуда с этим своим блаженно-отрешённым видом.

– Еда есть? – Ирма завязывала за спиной Шандора какой-то очень долгий узел и одновременно говорила: – Мне обыскивать?

– Бедные дети. Сотворить вам что-нибудь?

– Вы серьёзно сейчас? Это мы-то дети? – Ирма здоровой рукой и зубами затянула узел так, что Шандор зашипел, тут же выругалась и принялась ослаблять, поддевая верёвку лезвием в опасной близости от его запястий. – Мы дети? Вы вообще не думаете, что говорите.

– А что, не дети? Ну живёте в лесу, пугаете людей.

– Налаживаем отношения с дриадами.

– И это тоже.

– Вообще-то, пока кое-кого не было, мы тут не шуточки шутили. У нас миссия.

– Арчибальд знает?

– Знает, но не одобряет. Сделал вид, что его это не касается. А мы хотим, чтобы дриады не шарахались от путников, а путники – от дриад.

– А почему у вас лагерь вблизи границы?

– Марика вас ждала, вот почему.

– Обоих нас или меня как единицу?

Ирма не ответила. Шандор болтал с ней, будто ничего и не случилось и будто связанные руки в порядке вещей. Спина чесалась под рубахой – не дотянешься. Зато он, Ирвин, успел посмотреться в зеркало, ещё вчера успел – такое странное лицо, одновременно недовольное и испуганное. И волосы светлые и вьются.

– Ирма, ты хочешь или нет, чтоб я осмотрел руку? Можешь даже меня не развязывать, я аккуратно.

– Я вам не Марика, чтобы со мной сюсюкаться, – сказала Ирма, но тут же опустилась рядом. – Что, правда вылечите, господин маг?

Другие дети леса так и стояли в сумраке, безмолвные, одинаковые.

– Дай посмотрю, – сказал Шандор своим всепонимающим тихим голосом. Мельком мазнул взглядом по Ирвину – всё в порядке? – и наклонился к девушке, насколько позволял её же узел.

– Эй, атаман идёт!