Мальчик-Которого-Нет

Через несколько минут Малфой все так же молча удрал, прихватив свой заказ, а я осталась и долго вдумчиво щупала разные мантии, попутно запоминая фасоны и цвета другой школьной одежды. А потом купила три мантии не из самой дорогой, но наиболее внешне приемлемой ткани. И прихватила каталог.

Большую часть одежды в итоге купила в обычном мире, благо белые рубашки, черные брюки, серые пуловеры продавались в каждом магазине одежды. Как и обувь. А путем нехитрых манипуляций через Костехрума удалось дозаказать у Малкин защитные перчатки, зимние мантии, галстуки, шапку, перчатки и шарф. Благо подобрать оказалось совсем не сложно.

И теперь мой удобный рюкзак, он же сундук, наполняло такое количество одежды, какого у меня в прошлой жизни и близко не было. Одних носков и платков целая гора. Чтоб уж наверняка.

— Оливер! — вскричал кто-то на платформе, отвлекая меня от самолюбования.

Как раз перед моим окном на ходу замер и недовольно нахмурился высокий полноватый мальчик.

— Оливер!

Его догнал такой же высокий тощий паренек с оттопыренными ушами.

— Что тебе надо, Флинт? — недовольно спросил полноватый.

Я только хмыкнула. Лопоухость ничуть не портила довольно симпатичного в этой реальности Маркуса.

Дальнейший разговор я не услышала, переключившись на возникшую в отдалении Гермиону. Вот Грейнджер узнавалась без труда: грива волос, кругленькое личико, выпирающие передние зубы.

Девочка сосредоточенно тащила огромный чемодан, пыхтела, отдувалась и успевала все внимательно рассматривать.

Потом появились и другие знакомые по книгам, но слабо или совершенно неузнаваемые мальчики и девочки. Разве что Невилла я угадала без сомнений, заметив рядом бабушку и жабу.

Устав разглядывать волшебников, я отвлеклась на то, чтобы обжить имеющееся пространство. А потому едва не пропустила появление семейства Уизли.

Впереди рыжей колонны рябых бледноглазых подростков неслась низенькая толстая тетка в вязаном берете. На буксире Молли Уизли тащила невнятную мелкую пигалицу, половая принадлежность которой угадывалась исключительно и только по ситцевому платью в мелкий цветочек. Платье довольно сильно походило на ночную рубашку. Остальные дети неслись по бокам и позади миссис Уизли, от них все разбегались в стороны, не желая попасть под колеса их тележек.

Рона среди этого рыжего вороха усмотрела лишь с пятой попытки. Он, как и многие, очень сильно отличался от знакомого образа: маленькое, как у зверька, лицо, кудрявые волосы, светло-голубые глаза. Высокий для своего возраста, он почти не уступал близнецам, но казался настолько худым, что его легко бы сдул сильный порыв ветра.

— Полное несоответствие, — хмыкнула я, разглядывая лицо, в котором не было ничего наивного и простецкого. — Похоже, будет интересно!

Я отвернулась, взяла извлеченную из рюкзака толстую тетрадь, сбросила ботинки и улеглась на диванчик, вытянув ноги.

[image_21064|center]

Рональд Уизли

8

Месяц жизни в особняке пролетел незаметно. Я листала учебники, тренировалась писать пером и продумывала план на первое время в школе. Заучивать школьную программу в мои планы не входило совершенно. Хотя, казалось бы, ответственный попаданец должен знать и уметь все и вся. От кулинарии до строительства космического корабля! Что там говорить про учебники за первый курс Хогвартса! Но мне претила идея впечатлять преподавателей. Оставим эту роль Грейнджер. Мне хватит и среднего уровня. Гораздо больше времени я тратила на поиск полезных книг в домашней библиотеке и на исследование каждого сантиметра моего нового дома. Этого вполне хватало, чтобы не скучать.

Через день я спускалась в ритуальный зал и сцеживала на алтарный камень немного крови. Чем дольше я это делала, тем быстрее заживали мои ранки, тем лучше себя чувствовала. Да и на дом мои манипуляции действовали. К магическому освещению и работающей канализации прибавились включившиеся чары уборки, благодаря которым с видимых поверхностей исчез толстый слой пыли. А я еще четче стала видеть магические нити. Даже недолгое время чувствовала себя особенной, пока не вычитала случайно, что видеть магию, вообще-то, нормально. Почти все волшебники видят магические нити без каких-либо дополнительных манипуляций. Лишь магглорожденные, полукровки, носители ограничителей, сильных проклятий и печатей через одного этого лишены.

Ближе к сентябрю я закончила исследовать дом и прилегающую территорию и решила повнимательнее осмотреть домик Джеймса и Лили. Я не надеялась, что найду что-то полезное. Все же в доме родителей Харо уже кто-то знатно порыскал, вынеся все ценное.

Для начала я отыскала довольно много фотографий и колдографий как Лили и Джеймса, так и их друзей, родителей. А в маленьком потрепанном маггловском альбоме оказались детские фото Лили, ее сестры и Северуса Снейпа. Было странно рассматривать маленького невзрачного мальчика и осознавать, что он вырос в грозного профессора зельеварения. Я тогда еще подумала, что никому из друзей Джеймса и Лили не повезло в жизни. Они, конечно, не были в этом виновны, но близость к ним в том или ином виде задела каждого, даже Снейпа, с которым гриффиндорка разругалась еще в школьные годы.

Обойдя дом, в последнюю очередь я заглянула в детскую. Даже у меня, которую никак не затронула эта трагедия, наворачивались слезы при мысли, что именно в этой комнатке на глазах ребенка убили его мать.

Что-то заставило меня внимательно осмотреть детскую и заглянуть под матрас в кроватке. Там-то и обнаружилась тетрадь, которая сейчас лежала у меня на коленях.

Я погладила тетрадь по корешку, наслаждаясь шероховатостью кожи, и раскрыла ее на случайной странице. Дорога предстояла длинная.

Обнаружив тетрадь, я сначала разочаровалась. Но через мгновение поняла, что обнаружила самую ценную вещь, оставшуюся в доме. Ну-у… кроме многочисленных фотографий.

Их я собрала и перетащила в особняк, а там при помощи веревки и обычных бельевых прищепок соорудила настоящую стену памяти. Раз у меня нет живых портретов, то пусть будут хотя бы колдографии и фотографии. Жаль, что у меня лишь карточки чужих родителей и их друзей, а не настоящих близких.

Тетрадь же была дневником Лили. И раскрылась мне лишь после капельки крови на корешок. Защита дневника поражала сложностью. Даже мне, вроде как дочери, дневник был доступен лишь частично. Я не могла открыть его на определенной записи или пролистать. И за раз мне оказывалась доступна лишь одна случайная запись.

Первая заметка Лили, на которой дневник открылся, датировалась октябрем восемьдесят первого, а последняя на данный момент — ноябрем семьдесят первого. Но внешне тетрадка не казалась такой уж толстой, так что я списала все на чары. Или на леность рыжей гриффиндорки, раз за десять лет она не исписала и сотни страниц.

Для себя я решила, что не буду читать дальше, если попадется что-то смущающее, но пока дневник Лили Эванс показывал эту особу пусть импульсивной, но все же вдумчивой и разумной девушкой. Она рассуждала о несовершенстве системы магического образования, искала способы улучшить лечебные зелья, жаловалась на волшебников и с нежностью делилась моментами своего материнства. У меня почти сразу вошло в привычку чтение по одной заметке каждый вечер перед сном. Вчера я почитать не успела и сейчас надеялась хоть немного отвлечься.