Мальчик-который-покорил-время

Мы двинулись прогулочным шагом. Радагаст объяснял мне про банк:

– Тут гоблины всем заправляют. Гоблины – не самые дружелюбные существа, Гарри… – мы прошли в белое здание. Я только оглядывал это всё мутным взором – впечатлений хватит на четверых! Внутри был банк века эдак семнадцатого – гранитный пол, весы, маленькие уродливые человечки считали напоказ золотые монетки и взвешивали камешки…

Ну и мир – Радагаст большой, а гоблины маленькие. Тут всё наоборот, профессор!

Мы подошли к стойке в конце зала. Там сидел один из гоблинов, что не был занят бутафорской работой.

– Юный Гарри Поттер желает взять деньги, – пробасил Хагрид.

Гоблин, с кряхтением, перегнулся через стол и уставился на меня:

– А у мистера Поттера есть его ключ?

– Нет, конечно же, – тут же ответил я, – я даже не знал, что у меня есть счёт в Гринготтсе. Вы бы хоть извещения присылали, или выписки, – тут же затароторил я, опережая Хагрида, который был вынужден замолчать.

– Извещения? За кого вы нас принимаете, вам были отправлены все выписки ежеквартально!

– Не получал ни одной, – я гордо поднял голову, зная, что правда на моей стороне, – и у кого мой ключ – понятия не имею.

– У меня, Гарри, – попытался сгладить ситуацию Радагаст, но было уже поздно. Гоблин встал и убежал куда-то. Радагаст только проводил его взглядом: – Что ты сделал, Гарри?

– Сказал правду.

– Э… – Бурый попался в сети собственных поучений. Признать, что я неправильно сделал, он не может, запретить мне говорить тоже, так что…

Мы стояли как два дурака, не зная, чего ожидать. Я осматривал остальных гоблинов. Они отвлеклись на представление, но как только ловили мой взгляд – с утроенной энергией изображали работу.

Прибежал гоблин в компании с ещё двумя гоблинами.

– Мистер Поттер, не будете ли вы любезны, пройти с нами? – вежливо сказал один из них.

– Куда? – спросил своим зычным басом мой спутник.

Гоблин бросил взгляд на Радагаста:

– В службу безопасности банка Гринготтс, - и уже обернувшись ко мне: - У вас есть нарекания к работе системы безопасности?

О, да, у меня были нарекания. Да ещё какие – ни одно письмо от них не пришло! Поэтому я высвободил свою руку из клешни Радагаста и пошёл за гоблинами. Как только двери зала за нами закрылись, тут же начал жаловаться:

– Ни одно письмо до меня не доходило. Я даже не знал, что у меня есть сейф в банке. У кого оказались мои письма? Кто перехватил личную и секретную, между прочим, корреспонденцию?

– Выясним, – гоблины переглянулись.

По всей видимости, работа им была не в радость, но они были обязаны рассмотреть жалобу. Ну что же, есть их у меня! Мы зашли в какой-то кабинет, где мне дали бумагу, перо, надиктовали заявление на имя директора банка. Я со всем тщанием вывел буквы и поставил жирную точку. Протянул заяву безопаснику, но тот её положил в какой-то шкаф, подождал секунду и достал четыре аналогичных заявления. Попросил подписать все. Я подписал, после чего они, потеряв всякий интерес, спросили дежурной фразой:

– Как давно вы не получали письма из банка?

– Никогда не получал. Ни единого раза, сколько себя помню.

– На вашем доме установлена защита?

– Понятия не имею.

– Хорошо, банк компенсирует вам издержки, если таковые имелись и предоставит более эффективный канал связи, если вам это интересно.

– Какой?

– Например, связанные бухгалтерские книги или передача писем из рук в руки. Как будет вам угодно.

На этом визит в СБ закончился. Собственно, чего я ожидал? Что гоблины будут бегать, просто таки мечтая решить мою проблему? Как бы не так, работают они, а не изображают бурную деятельность. Ну и не буду им мешать, тем более что Радагаст ждал меня в зале.

*

СТОП!!!

Ну и чванливый жлоб этот Малфой!

Началось всё с того, что после поездок по гоблинским горкам Радагаст позеленел и захотел пойти в бар. Я искренне сомневался, что алкоголь сделает ему хорошо. Но так и быть, не буду же я мешать ему, отцепляться от меня? Радагаст, приговаривая о том, какой Дамблдор великий и мудрый, расталкивая толпу, как ледокол, попёрся в бар. Я только пожал плечами и вошёл в магазин с дуратским названием «Ателье мадам Малкин: мантии на все случаи жизни».

На табуреточке стояла “блондинко”, как я тут же его окрестил – худой мальчик с зализанными по моде ушедшего века волосами и неприязненно осматривающий работниц. Работницы, к слову, были очень даже ничего, явно либо студентки, либо недавние выпускницы. Ко мне подбежала полноватая женщина, тут же, не дав мне слово сказать:

– Тоже в Хогвартс? Проходи, становись на табурет…

Я послушно встал. Мальчик, стоящий рядом, судя по всему, захотел поговорить:

– Тоже собираешься в Хогвартс?

– Вряд ли, – я покачал головой, – эта школа мне уже не нравится.

– Зря. Это лучшая школа в мире. Кстати, я Малфой. Драко Малфой.

– Генри. Зря ты так, Хогвартс далеко не лучшая школа в мире, – я вспомнил прочитанную книгу. Да, собственно, достал её и сунул в руки Малфою со словами: – В Англии запрещено печатать любую информацию о конкурирующих школах. Всего в мире четырнадцать крупных школ магии. Хогвартс находится на двенадцатом месте, Шармбатон – на тринадцатом и Дурмстранг – на десятом. И этот рейтинг составлен до того, как в Хогвартсе перестали преподавать боевую магию и нормально – историю магии. Полагаю, сейчас наша английская школа занимает «почётное» первое с конца место…

Малфой уставился на книгу, которую я ему сунул:

– Что это?

– Американская книга. Обзор мировых магических школ. Оказывается, европейские школы существенно отстали от остального мира и котируются как второсортные. Ну и европейские волшебники, махающие волшебными палками, тогда как весь цивилизованный мир давно перешёл на беспалочковую магию, вызывают только жалость! – обломал я его тираду о превосходстве, которую он уже готов был закатить. Уже выслушал в другом временном потоке его страхи, комплексы, дурацкое мнение о нечистокровных волшебниках.

– Этого не может быть! – Малфой начал злиться. – Ни у кого нет столько сил, что бы творить всю магию без палочки!

– Кровосмешение, Драко, – я ухмыльнулся, – генетика. Так как большинство даже маглорождённых англичан подвержены ему, хоть и не в той мере, как чистокровные, магический потенциал англичан редко выходит за третий ранг, очень редко достигает четвёртого или пятого. И пятый – это предел.

Совсем запутавшись, он замолчал. Протянул мне книгу:

– Спасибо, я куплю себе сам.